А ведь это был только один акт нескончаемой драмы. "Что делать?" - этот классический вопрос задают сейчас себе дипломаты всего мира в ожидании очередного тура американской силовой политики в отношении Ирака, союзников, ООН и мирового сообщества в целом. Проблема пока концентрируется вокруг предстоящих голосований в Совете Безопасности ООН, где Вашингтон будет в ближайшие дни и недели пробивать откровенно провокационную резолюцию по Ираку.
Суть ее - поставить Багдаду такие условия предстоящих инспекций ООН для выявления программ оружия массового уничтожения, чтобы Саддам Хусейн не выдержал и заявил об отказе от сотрудничества с инспекторами. Тогда Совет Безопасности попадается в американскую ловушку и оказывается вынужденным голосовать за войну. Если же СБ отвергает американский жесткий проект, тогда Джордж Буш, вооруженный резолюцией конгресса США (ее должны принять на днях), воюет с Ираком почти в одиночку (видимо, в союзе с Великобританией).
То есть в обоих вариантах Вашингтон показывает, что способен "выкрутить руки" всему остальному миру, и цель его именно в этом, а не в переустройстве Ирака и Ближнего Востока. Давняя нелюбовь Америки к ООН сейчас может даже привести к концу этой организации - хотя бы потому, что резолюция конгресса не может дать президенту США право нарушать Устав ООН. Устав имеет статус международного договора, а таковые всегда стоят выше внутренних законных актов. То есть нападением на Ирак в одиночку США, теоретически, нарушают Устав и могут - опять же теоретически - подпасть под санкции ООН. Но реально ни у кого нет сил добиться выполнения таких санкций.
Российские дипломаты, как и любые другие, связаны своим официальным статусом и не могут сказать прямым текстом примерно следующее: запасы терпения в отношении американского хамства уже кончаются, так же как запасы терпения в отношении Саддама. Но дело не в Саддаме, а в необходимости показать США лимиты американского всесилия. Но показать вежливо и по-дружески.
Сверхдержава, избавившая себя от каких-либо обязательств перед остальным миром, не просто опасна - она неизбежно потерпит поражение. Поражение от террористов, от того, что завязнет на Ближнем Востоке, поражение от собственных союзников - поражение не столько военное, скорее экономическое. И это сейчас, когда Москва только-только начинает оценивать выгоды от сближения с США, только-только пытается привыкнуть к определению "союз с Америкой".
Российская публика очень медленно привыкает к новым реальностям - например, к тому, что сопротивляться Америке приходится уже не в качестве ее стратегического соперника, а в качестве нового друга и союзника. У нас мало кто понимает, что в истории с Ираком Москва не откатывается назад, в годы "холодной войны". Она всего лишь оказалась в том же положении, что и Франция, имеющая серьезные экономические интересы на Ближнем Востоке и в Ираке, но относящая себя к давним союзникам США.
Франция и Россия в последние год-два оспаривают друг у друга первое место среди торговых партнеров Ирака - как в рамках программы "Нефть в обмен на продовольствие", так и вне ее. Сейчас считается, что на первое место вышла Москва (4,3 миллиарда долларов в год), но Париж недалеко от нее отстал. Что же касается уже заключенных договоренностей по иракским нефтяным месторождениям, то здесь Франция, похоже, опережает Россию, и лидер на иракском рынке не консорциум во главе с "ЛУКОЙЛом", а "Тотальфина-Эльф". И в обеих странах все хорошо понимают, что война США с Ираком означает всего-навсего приход на иракский рынок американских нефтяных компаний, и только.
Пока что, поскольку схватка за будущий миропорядок происходит в ООН, все члены международного сообщества с удовольствием прячутся за спину России, Франции и Китая - трех постоянных членов Совета Безопасности, от права вето которых зависит принятие и непринятие резолюции насчет инспекций по Ираку. Сомнительная привилегия быть на передовой - единственное, что отличает сейчас Москву (и Париж, и Пекин) от всех остальных столиц мира, в которых тоже размышляют, как бы слегка ограничить американское всесилие до того, как его ограничит какая-нибудь из американских авантюр.
