Гонконг был британским 156 лет, все эти годы играя роль оффшорной зоны с твердыми юридическими и иными гарантиями. Таковые были необходимы бизнесменам всего мира, но прежде всего Англии, для торговли с великой империей, в которой все эти годы не кончался хаос: восстания, революции, голод, гражданские войны...
Такая ситуация оказалась выгодна не только внешнему миру, но и самому Китаю. Так, в бурные 60-70 годы 20-го столетия Гонконг благодаря своему статусу финансового центра для китайской торговли служил источником поступления в КНР до 70 проц всей валюты. Через порт Гонконга шла также значительная часть китайской торговли.
Все это накануне 1997 года сделало колонию с 6,3 миллионами жителей девятым экспортером мира (сразу же за Канадой и далеко впереди России), позволила ей обогнать Англию по доходам в год на душу населения (21 558 долларов по сравнению с английскими 16 600). Обогнал Гонконг метрополию и по продолжительности жизни, и по числу телефонов на 100 жителей, и по всем прочим показателям.
Естественно, что многие из собравшихся пять лет назад на церемонию возвращения Гонконга Китаю задавали себе вопрос: не загубят ли, вольно или невольно, новые хозяева эту "жемчужину Востока"?
Сегодня можно твердо ответить: нет, этого не случилось. Хотя непонимания на этот счет сколько угодно. В частности, в российских СМИ и сегодня можно встретить странное определение: "Сянган (бывший Гонконг)", с подтекстом насчет того, что Пекин якобы начал свою власть на новой территории с ее переименования.
Но это не так, хотя вместо слова "колония" появился "специальный административный район" /САР/, но само название этого района, то есть два иероглифа, означающие "Ароматная бухта", остались прежними. Просто на севере Китая, и, соответственно, на "государственном языке" - гоюй - эти два иероглифа всегда, в том числе в 19-м столетии, произносились как "Сянган", а на гуандунском диалекте, в том числе в самой колонии, как "Гонконг".
Так что не изменилось ничего, Гонконг не "бывший" - он не переименован - и остается Гонконгом, оффшорный режим остается оффшорным, к тому же сохраняется прежнее законодательство территории, ее валюта, членство в международных торговых организациях. Жителям остального Китая для въезда в САР нужна виза. И так будет до 2047 года, а возможно и далее.
В Гонконге, впрочем, стало немножко больше демократии, поскольку раньше губернатор назначался из Лондона, а сейчас глава администрации избирается специальной коллегией из 800 человек (в основном бизнесменов). Правда, стало поменьше свободы слова, так как за эти 5 лет англоязычные журналисты были вытеснены со многих постов их жаждущими повышения местными коллегами, которые не видят свою миссию в постоянной критике Китая.
Гонконг перестал быть центром разведывательного сообщества, интересующегося Китаем, но сохранил свою роль делового центра китайской торговли.
Бегства капиталов не было. Число региональных штаб-квартир транснациональных корпораций выросло до 3200, причем скачок прироста их числа наиболее заметен именно сейчас, из-за вступления Китая во Всемирную торговую организацию.
И все же ничто не остается вечным. Роль Гонконга в китайском бизнесе, когда-то уникальная и монопольная, стала иной. Тому есть две причины.
Первая возникла фактически в тот же самый день - 1 июля 1997 года, когда Гонконг вернулся к КНР. Дело в том, что в эти же дни в Таиланде началось обвальное падение курса национальной валюты - бата. Мало кто мог тогда подумать, что через несколько месяцев это локальное событие перерастет в Великий азиатский финансовый кризис 1997-1999 годов, который затронет затем Россию, Латинскую Америку и иные регионы.
Ни в качестве колонии, ни в качестве части КНР Гонконг не мог бы полностью избежать последствий этого кризиса, попросту потому что после его завершения поменялась вся экономическая ситуация в Азии.
Если Таиланд и Индонезия в итоге кризиса оказались в политических и экономических руинах, а многие их соседи отбили волны кризиса с большими потерями, то Китай стал фактически единственной страной Азии, выигравшей от послекризисных перемен. Трудно сказать, выстоял ли бы в конце 90-х Гонконг, не будь он уже под полной протекцией победоносного гиганта. Но так или иначе пауза в развитии большинства азиатских стран заставляет их сейчас воспринимать Китай как единственный оставшийся в регионе "мотор" развития. И мотор действительно работает хорошо.
Из больших стран мира Китай, наряду с Америкой, считается чуть не единственным экономически успешны государством последних лет. В этом году налицо все признаки, что официальный прогноз прироста экономики - 7 проц - будет превышен: пока что рост идет на уровне 7,6 проц. По данным на май, экспорт растет темпами в 18 проц, промышленность - 13 проц. Но при этом, что странно, экономика самого Гонконга показывает годовое сокращение почти в целый процент - в ногу с Сингапуром, Японией и гораздо ниже начавших новую стадию роста Малайзии или Таиланда.
И так будет, пока не произойдут ожидаемые перемены: пока экономика стран к югу от Китая, там, где расположен Гонконг, не перестроится для большей интеграции с КНР.
Кстати, именно Гонконгу придется играть в этом немалую роль.
Но - не только ему, и здесь кроется вторая причина перемены судьбы бывшей колонии. Если лет 20 назад Гонконг был почти монопольным деловым центром для мировой торговли с Китаем, то теперь таких "гонконгов", больших и маленьких, в КНР несколько, и прежде всего это новый гигант - Шанхай, который твердо взял на себя ту же роль делового центра для обширных территорий среднего Китая. Так, кстати, было и раньше, в 19-го - начале 20-го столетия, так что все просто приходит на круги своя.
И это тоже одна из причин нынешней экономической паузы в Гонконге.
В политическом же плане пять лет после воссоединения стали еще одним доказательством того, что нынешнее китайское руководство полностью вписано в рыночную мировую экономику и умеет добиваться экономического успеха в эпоху глобализации. И если считать Гонконг символом свободной торговли и экономического успеха, то в каком-то смысле можно сказать, что это Китай присоединился к Гонконгу, а не наоборот.
