Со времени катастрофы 11 сентября минуло почти 10 насыщенных событиями месяцев, и естественно ожидать, что высшие руководители восьми стран сумеют произвести на свет нечто более серьезное, чем очередную декларацию о решимости бороться с тем или иным злом. От них хотелось бы ожидать ответов на вопросы сегодняшнего и завтрашнего миропорядка.
Терроризм - дело не новое, понимали его раньше как угодно, скажем - как убийства высших государственных деятелей в политических целях. Сегодняшняя же проблема терроризма в том, что это - оружие слабых, то есть людей и организаций, считающих себя обездоленными в нынешнем миропорядке. Терроризм в виде массового убийства гражданских лиц - это оружие неспособного победить в "настоящей" войне, оружие, переворачивающее многие из прежних понятий безопасности государства. Скажем, понятие о ядерном сдерживании. И, собравшись в Канаде, лидеры "восьмерки" будут по сути говорить не столько о борьбе с высшей формой преступности, сколько о некоем подобии третьей мировой войны, в которой слабость может означать силу.
Антиглобалисты - то есть радикальные противники мировой экономический интеграции - уже начали в Канаде свои привычные демонстрации, которые они устраивают в ходе встреч экономических или политических мировых лидеров.
Но терроризм и антиглобализм внутренне связаны, они добиваются одного и того же, при том, что террорист - это не имеющий иллюзий и жалости антиглобалист. Недовольных формированием единой мировой финансовой системы, единой системы принятия мировых политических решений (скажем, на той же "восьмерке"), единой мировой системы транснациональных корпораций в мире очень много, больше, чем террористов. Система эта означает, в принципе, силу - силу более мощную, чем даже американское правительство. Но перед лицом терроризма сила эта превращается в слабость. И с этим тоже надо что-то делать, и это тоже вопросы для мировых лидеров, а не глав спецслужб.
Терроризм в его нынешнем антизападном виде, как хорошо известно, порожден ошибками прошлой политики как США, так и европейцев. Политики, направленной против того, кого они считали в недавнем прошлом главным врагом - СССР. Пример Пакистана, ставшего тыловой базой для террора в Афганистане, с известными последствиями для Америки, - хрестоматийный, и в результате сейчас мир действительно начинает пытаться решать проблемы этого региона. Но есть еще по крайней мере два других региона, где могут возникнуть "будущие пакистаны". Это - центр Европы, Косово, где европейцы и американцы поддержали террористические структуры албанцев в надежде на ослабление югославского государства, и запад Китая, где ради ослабления растущего мирового гиганта есть большой соблазн поддержать сепаратистов-уйгуров из движения "Восточного Туркестана". И пока мир только начинает разгребать последствия ошибок конца прошлого столетия, хорошо бы ему разобраться с подобными же ошибками наших дней, не говоря о том, чтобы не допускать новых.
В идущей сейчас мировой антитеррористической войне союзники выстраиваются очень странным образом. И если официальной темой нынешнего саммита будет Африка, то далеко не формальным его содержанием будет нарастающее американо-европейское раздражение, вызванное "односторонностью" политики Джорджа Буша. Даже ближайший союзник Вашингтона Тони Блэр вынужден сейчас, чтобы удержаться у власти, дистанцироваться от политики США, допустим, в отношении Ирака.
Европа в целом, точнее ее общественное мнение, допускает, что терроризм - это расплата Америки за ее сверхдержавный статус, и поэтому европейцам не надо поддерживать США слишком активно. Но именно Европу, как и Японию, Америка хочет заставить платить по счетам за восстановление разрушенных американским антитеррором стран - Югославии, Афганистана. Поэтому европейцам и американцам просто придется - не на этом саммите, так где-то еще - решить, как же будет выстраиваться американо-европейское взаимодействие в идущей сейчас войне: в виде союза равных, под американским лидерством или так, как сейчас, а именно хаотически.
Российская позиция по вопросам "войны и мира" - то есть терроризма - нередко выглядит как близкая скорее к американской, чем к европейской, что вызывает в европейских столицах немалое изумление. Европейцы, наверное - впервые в истории, хотели бы добиться большей поддержки от российской внешней политики в вопросах сдерживания Вашингтона. Что дает Москве, конечно, возможность выигрыша в решении экономических споров или, скажем, проблемs Калининградской области. Но в целом же российско-европейское единогласие по вопросам терроризма, видимо, зависит от того, будет ли и дальше Европа (ее общественное мнение прежде всего) считать, в отличие от Америки, что многие из мировых проблем ее не касаются и должны решаться кем-то еще.
Наконец, говоря о мировых проблемах, Африка как тема канадского саммита выглядит куда более логично и своевременно, чем кому-то может показаться. Статистика экономического несчастья по имени Африка известна, и сегодня каждому понятно, что при таком ходе событий "африканский бен Ладен" может появиться в любую минуту. Характерно, что связь между терроризмом и нищетой настолько понятна для американской администрации, что после 11 сентября ассигнования на прямую помощь США зарубежным странам выросли вдвое. Хотя и сейчас по такому показателю, как помощь в сопоставлении с валовым внутренним продуктом, даже Россия обгоняет США и занимает в той же "восьмерке" почетное четвертое место. Так или иначе, дело мировых экономических лидеров сейчас - перейти от хаотичной международной благотворительности к продуманной единой политике развития. Именно здесь кроется настоящий ответ терроризму.
