Рождественский ворвался в отечественную литературу стремительно и мощно. Вместе с Евгением Евтушенко, Андреем Вознесенским и Беллой Ахмадулиной он стал неотъемлемой частью блестящей плеяды поэтов 60-х годов прошлого столетия. Они "амнистировали" в своем творчестве искренность и индивидуальность человека.
Поэт пользовался огромной популярностью у публики. На его выступлениях в Политехническом музее неизменно был полный зал. Манера Рождественского читать стихи - при его заикании - казалась удивительно обаятельной. Для фотографов и карикатуристов он был любимой моделью: высокий, плечистый с легкоузнаваемым лицом.
Сочетание лирики и гражданственности отличали его стихи и поэмы /"Моя любовь", "Письмо в тридцатый век", "Посвящение"/. Большим успехом у публики пользовались произведения "Баллада о летчиках", "Двести десять шагов". В поэзии Рождественского с редкой искренностью и силой отразились и разочарования, и иллюзии времени.
Свои новые стихи поэт обычно читал друзьям с глазу на глаз. При этом лицо его было бледное, напряженное и неуверенное. По воспоминаниям друзей, Рождественский был поэтом "до последней клеточки". Более всего он ценил совершенную стихотворную строку. Всегда писал о Великой Отечественной войне, потому что его жизнь была опалена ее пламенем. Его "Реквием" по всем погибшим отозвался в душах читателей.
На его стихи были созданы популярные песни "Мы - эхо", "Сладка ягода", "Огромное небо", "За того парня" и другие. Песни Рождественского с рваными ритмами и свободном стихом пела вся страна. На улицах можно было услышать строчки поэта: "Я сегодня до зари встану, по широкому пройду полю". Знаменитая строка "За себя и за того парня" из стихов ушла в песню, а затем в поговорку.
