> "Большое видится на расстояньи", - эту есенинскую формулу подтверждает пример Окуджавы: с течением времени все более зримым становится масштаб его личности и творчества. В популярном некогда анекдоте Брежнев именовался "государственным деятелем эпохи Пугачевой". Однако и "примадонна" российской эстрады, вероятно, согласится, что она и все мы были людьми "эпохи Окуджавы". Сам же Булат Шалвович, по свидетельству друзей, считал себя "просто писателем", а к собственным песням, принесшим ему всенародную любовь и славу, относился без должного пиетета: "Песни - как театр, они живут двадцать лет", - сказал он как-то Фазилю Искандеру. И - ошибся. Так, его "Студенческую песню" /"Неистов и упрям, гори, огонь, гори..."/ уже без малого шесть десятилетий поют все новые и новые поколения россиян.
Большую часть своей творческой жизни Окуджава был одной из излюбленных мишеней официальной пропагандистской машины: его чистые, лирические песни клеймили как "пошлость", его патриотизм начисто отрицали. Человек, ушедший после 9-го класса средней школы добровольцем на фронт, создавший "гимн фронтовиков" - знаменитую песню из "Белорусского вокзала", долгие годы был "персоной нон грата" для власть имущих. По их мнению, "вина" Окуджавы состояла в том, что он писал "по-своему", не "как требуется". Миллионы же его почитателей считали иначе. Поэтому каждую новую книгу, каждую новую песню Окуджавы ждали, его нехитрые мотивы звучали не только по всей стране, но, как подтверждают космонавты, и на околоземной орбите.
Человек своей эпохи, Окуджава отдал дань и романтике первых лет революции, воспев "комиссаров в пыльных шлемах", и тяжелейшим боям Великой Отечественной. Об этих переломных этапах в жизни страны писали многие замечательные поэты, в том числе Светлов и Багрицкий, Симонов и Твардовский. Но Окуджава, после долгих лет маршевых и "маршеобразных" песен, непременным атрибутом которых был наигранный пафос коллективных свершений казарменного социализма /"сегодня не личное - главное, а сводка рабочего дня", "жила бы страна родная, и нету других забот"/, обратился к простому человеку, с его простыми, будничными заботами. Достойным воспевания героем был для него не кочующий с одного плаката на другой передовик производства, а простой парень, "король" Ленька Королев, наивысшей ценностью - дружба, любовь, верность /"Поднявший меч на наш союз...", "Давайте говорить друг другу комплименты..."/. Этой "шкалы ценностей" Окуджаве не могли простить держиморды от идеологии, но за это же его любили читатели и слушатели по всей стране, от Бреста до Сахалина.
Нашему современнику Окуджаве был близок ХIХ век. Он любил и знал эпоху декабристов, сетуя, что "нельзя с Александром Сергеичем поужинать в "Яр" заскочить хоть на четверть часа". Интерес к истории России, ее великолепное знание нашли отражение в повести "Бедный Авросимов", в романах "Путешествие дилетантов" и "Свидание с Бонапартом". Их автор восхищался людьми чести, благородством, рыцарством в самых разных его проявлениях. Об этом свидетельствует, например, "Песня кавалергарда", написанная совместно с композитором Исааком Шварцем.
... Пять лет отделяют нас от того дня, как в парижском пригороде Кламар перестало биться сердце Окуджавы. Кто сейчас вспомнит имена и должности чиновников, что лезли вон из кожи, стремясь очернить этого выдающегося творца?! Прав был Евгений Евтушенко, писавший в свое время: "Забыты те, кто проклинали, но помнят тех, кого кляли". А эпоха Окуджавы продолжается - в прозе, стихах, песнях. Российское государство высоко оценило его роль в жизни общества, учредив Премию имени Булата Окуджавы: она присуждается "за создание произведений в жанре авторской песни и поэзии, вносящих вклад в российскую культуру". Ее лауреатами к настоящему времени стали Александр Городницкий, Юлий Ким и Александр Дольский. Каждый из них по-своему подхватил "эстафетную палочку" Окуджавы, утверждая своим творчеством достоинство человека. И в этом - продолжение эпохи Окуджавы. Отрадно, что на самой "окуджавской" улице Москвы - его родном Арбате теперь есть памятник замечательному писателю, поэту и барду.
