Освободившиеся места уже заняли представители Союза правых сил, "Отечества - Всей России", "Яблока" и "Регионов России".
Событие это почти сенсационное - ведь для простого россиянина серое здание на Охотном ряду, после того как туда въехала Государственная дума, всегда было традиционно "красным". Во-первых, председатели палаты неизменно принадлежали к "левой" части политического спектра - целые годы карьеры связывали с компартией и Ивана Рыбкина, и Геннадия Селезнева. Победив на парламентских выборах в 1995 году, коммунисты постарались сосредоточить в своих руках основные рычаги управления палатой, включая комитеты, Совет думы, аппарат, и, разумеется, кресло спикера. После того, как им это удалось, красный цвет за Государственной думой России закрепился очень прочно.
Этот пространственно-цветовой образ настолько крепко въелся в сознание не только обывателей, но и части политиков, что даже в 1999 году, когда коммунисты фактически проиграли парламентские выборы, то центристы - победившие, но еще разрозненные друг с другом, - спокойно отдали им значительную часть внутридумских властных прерогатив.
Но едва ли это произошло от излишней приверженности к "красным" думским традициям. Причины были более прозаичны. Во-первых, центристские объединения выдвинули в Думу очень много свежих людей, недостаточно знакомых с рутиной парламентской работы. Требовался срок, чтобы освоить ее на профессиональном уровне. Во-вторых, существуют законы больших политических систем, согласно которым демократическая власть не может всего за одну ночь лишиться всей своей оппозиции, которая до того считалась вроде бы сильной и что-то значащей. Для того, чтобы реализовать это "избавление", тоже требовалось время.
И, наконец, в-третьих, и это, наверное, главное, - само общественное мнение, сам наш российский обыватель не был еще готов к тому, что красной левой оппозиции в здании на Охотном ряду больше не будет. Что она переместится куда-то еще, а может быть, при некотором стечении обстоятельств, и вообще покинет пределы нашей страны.
Теперь такой момент настал. Формальная причина весьма основательна.
Демократический принцип парламентского пропорционального представительства требует, чтобы парламент говорил от имени большинства.
Такое большинство есть, и оно - не коммунистическое.
Есть и другая, более фундаментальная причина. Коммунизм сегодня не собираются всерьез строить нигде в мире, а уж в России - особенно. Вряд ли кто-то из членов ЦК КПРФ не понимает этого. Что касается так называемой "борьбы с режимом", как средства оправдания собственного существования, то и этот трюк левых полностью дискредитировал себя.
Сегодня, когда люди, рядовые избиратели требуют реальных дел, уже нельзя выдумывать какой-то нелепый назревающий "социальный взрыв", а потом с легкостью переносить его то с осени на весну, то с весны на осень, как это годами проделывал лидер коммунистов Зюганов.
Вся суть в том, что за последние два года в России произошли кардинальные изменения. Появился новый президент, правительство взялось за экономику, в стране начался реальный экономический рост. При чем здесь "коммунизм"? Какой-такой "социальный взрыв"?
Что же делать коммунистам, в ситуации, когда они не нужны никому даже виртуально, даже для выпускания эмоционального пара по поводу низкой зарплаты и производственных неурядиц?
Такого рода вопросами, вероятно, не раз в последнее время задавались и в самой Думе, и в кремлевской администрации. А ответ, очевидно, банален: что же, если выбрали, если какая-то часть электората за пошла ними, то пусть досиживают свои сроки, нажимают на думские кнопки, но руководить процессом принятия важнейших политико-экономических решений, на уровне председателей думских комитетов, где увязываются интересы конкретных предприятий, регионов, ведомств - это уж, простите, не надо.
Остается, правда, один не до конца решенный вопрос - скорее, правда, личного, чем чисто политического свойства. Геннадий Николаевич Селезнев - должен остаться председателем Думы или нет?
"Товарищ по партии" Зюганов рекомендует Селезневу уйти. Но у того есть время подумать. Ответы-то могут быть разными. Ведь во внимание можно принять не только узкопартийные резоны: с одной стороны, Селезнев - узнаваемая в мире фигура, один из опытнейших российских политиков, допущен к важнейшим государственным секретам. Но, с другой стороны, на двух стульях одновременно не удавалось долго усидеть еще ни одному, даже самому талантливому политику. В этом, вероятно, есть элемент некоей человеческой трагедии, но в этом и истинное движение жизни, которая по своему усмотрению весело и живо меняет цвета в политическом калейдоскопе окружающего нас мира.
Удивительно, но с весны 2002 года основной цвет этого калейдоскопа в России будет явно не красным.
