> Тень огромной махины Академии наук СССР, расколовшейся в 1991-1992 годах на пятнадцать национальных академий, которые в свою очередь дали начало новым сообществам ученых, также именуемым академиями, до сих пор довлеет над умами тех, кто пытается организовать научно-исследовательский процесс в современной демократической России.
В обыденной жизни ученые - довольно консервативные люди, поэтому и возрождение "правильно организованной" науки в России многие из них видят прежде всего в стабильном бюджетном финансировании и надежном государственном протекционизме.
Однако это, как показали последние десять лет, - путь в никуда. Старая система организации науки лишь окончательно губит ее - финансирование распыляется по второстепенным проектам, настоящие научные приоритеты тонут в потоках серого псевдонаучного многословия, молодые талантливые ученые уезжают за рубеж, а приток свежих сил настолько слаб и робок, что со стороны его практически не видно. Мало-помалу ученые превращаются в отрезанную от общества касту, малополезную для окружающих и попросту тихо доживающую отведенный ей век.
Между тем, свобода обмена идеями и информацией, открывающиеся возможности широко внедрять научные открытия и организовывать научные исследования на инновационной основе - то есть все то, на что надеялись первопроходцы, начинавшие в свое время реорганизацию Академии наук СССР, почему-то остается по большей части невостребованным и не приносит ожидавшихся плодов.
Дело, конечно, не в том, что российские ученые интеллектуально или творчески одарены меньше своих зарубежных коллег. Воспитанники отечественных научных школ работают в лучших университетах и научно-исследовательских центрах мира, поражая окружающих высочайшей эрудицией, работоспособностью и знаниями.
Если и говорить о том слабом звене, которое не дает отечественной науке свободно развиваться в собственном доме, - то оно в неправильной организации самой науки. Причем на самом основном, базовом уровне - на уровне ее собственной экономики. Не экономики как академической дисциплины, а на уровне экономики самого обычного научного института или исследовательского центра. Как сказал на встрече в Кремле президент России Владимир Путин, "нам нужна новая экономика самой науки, старая безнадежно устарела".
> Но и этот правильный поход не может одним махом решить все проблемы ученых. Хотя бы потому, что он порождает массу справедливых вопросов. Что следует признать основной научной единицей - традиционный академический институт или группу единомышленников, разрабатывающих перспективное научное направление? А если верен второй ответ, то как, по какому принципу осуществлять бюджетное финансирование такой группы? Какими должны быть формы государственного и общественного контроля над расходованием средств? Что при этом считать научным достижением, особенно в фундаментальных отраслях, где на самые скромные открытия порой уходят годы и даже десятилетия? Пожалуй, и политики, и общество вправе знать и понимать все это.
Кстати говоря, взаимодействие с обществом и особенно с новыми слоями российского бизнеса дается нашим ученым с огромным трудом. Как подчеркнул президент, "на словах все декларируют инновационный процесс, но реально почти ничего не сделано". Иными словами, крупный и средний капитал, с одной стороны, и научная интеллектуальная элита, с другой, до сих пор не нашли ни общих тем, ни интересов, ни точек соприкосновения. Причем чаще всего они никак не пересекаются даже не от отсутствия институционально отлаженных каналов коммуникации, которые все-таки существуют в рамках тех или иных советов и ассоциаций, а просто оттого, что этим людям просто нечего сказать друг другу. Вот еще один характерный факт, приведенный сегодня президентом, касающийся взаимоотношений ученых и общества: в России живет десятая часть всех ученых мира, а доля наукоемкой продукции в российском ВВП составляет всего один процент.
Какие изменения произойдут с отечественной наукой после сегодняшнего кремлевского совещания? Спешить с выводами, вероятно, не стоит, ведь утвержденный в итоге документ "Об основах политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу" достаточно объемен и заслуживает внимательного изучения. Правда, обращает на себя внимание уже то, что наука в нем называется "одним из высших приоритетов развития общества".
Самих же научных приоритетов в этом документе указано только девять. Хотелось бы верить, что со временем их все-таки станет больше.
