МОСКВА, 20 марта. /Политический обозреватель РИА "Новости" Валентин Кунин/. Поиск принципов новых взаимоотношений между Россией и Североатлантическим альянсом оказался весьма непростым процессом, который к тому же явно затянулся.
Как известно, Москва положительно отреагировала на выдвинутую в декабре прошлого года инициативу британского премьер-министра Тони Блэра о придании этим взаимоотношениям нового качества. Качества, которое бы соответствовало возросшему уровню партнерства России с Западом после трагедии 11 сентября в Соединенных Штатах, способствовало бы более высокому уровню взаимодействия сторон и даже объединению их усилий перед лицом новых угроз.
Речь идет, прежде всего, о борьбе с международным терроризмом, распространением оружия массового уничтожения, нарастающими проявлениями религиозного экстремизма и сепаратизма и многими другими вызовами международной безопасности.
Инициатива Тони Блэра отнюдь не была спонтанной. Она лишь свидетельствовала о том, что в западноевропейских политических кругах начинают осознавать, что курс большинства стран Старого Света на обособление в рамках Альянса, попытки столкнуть Москву на обочину важнейших общеевропейских процессов непродуктивен и не имеет перспективы. В первую очередь потому, что Россия де-факто была и остается одной из важнейших составляющих этих процессов.
За последние месяцы высшими натовскими чиновниками было сделано немало патетических заявлений о необходимости тесного сотрудничества Альянса с Россией, в частности перехода от формата "19 плюс 1" к формату полноценной "двадцатки".
Достаточно вспомнить заявление генерального секретаря НАТО Джорджа Робертсона, который, в ходе своего визита в Москву в ноябре прошлого года сказал буквально следующее: "Есть моменты в истории, когда целесообразно вооружаться храбростью и смелостью. Сегодня мы должны смело продвинуться вперед".
Однако до настоящего времени подобные заявления продолжают оставаться не более чем декларациями о намерениях. В штаб-квартире НАТО по-прежнему не решаются "вооружиться храбростью" и четко и внятно сформулировать принципы, на которых Альянс намерен строить взаимоотношения с Россией. Время от времени то один, то другой, член альянса начинают снова сбивчиво говорить о том, что о вступлении России в НАТО речи быть не может. Возникает впечатление, что натовцы сначала друг друга запугивают перспективой присоединения России, а потом дружно опровергают сами себя.
Москва уже не раз заявляла, что не стремится к полномасштабному вступлению в Североатлантический альянс. Вместе с тем, Россия считает целесообразным создание конкретного механизма сотрудничества с НАТО, который позволял бы на равной основе решать поставленные задачи и вырабатывать совместные подходы и нести совместную ответственность за принятые решения.
При этом не идет речь о сотрудничестве в области обороны - НАТО может решать эти вопросы в соответствии с Вашингтонским договором. Россия также будет решать вопросы в области национальной обороны самостоятельно, поскольку является в этой сфере абсолютно самодостаточной.
Главная цель создания полноценной "двадцатки", считают в Москве - выход России и стран НАТО на уровень стратегического обеспечения единого евроатлантического пространства безопасности. И Россия в этом процессе должна принимать непосредственное и абсолютно равноправное и полноценное участие.
Формально на Западе с этим тезисом соглашаются. Но пока предпочитают лишь вести разговоры о форме и процедуре построения российско-натовских отношений, а не о конкретных деталях создания их механизма. Невольно создается впечатление, что, несмотря на все заявления о готовности НАТО расширять сотрудничество в Россией, Запад явно не торопится это делать.
Настораживает еще одно обстоятельство. В последнее время все явственней наблюдается тенденция к увязыванию процесса выстраивания новых отношений между Североатлантическим альянсом и Россией с процессом его дальнейшего расширения.
Как известно, решение об этом должно быть принято на ноябрьском саммите НАТО, который состоится в Праге. Сейчас все чаще раздаются заявления о возможности "большого расширительного взрыва", при котором к НАТО могут присоединится сразу семь новых членов, включая страны Балтии - Латвию, Литву и Эстонию.
Но именно против их вхождения в НАТО решительно возражает Москва, поскольку в этом случае военная инфраструктура Североатлантического альянса непосредственно приближается к российским границам.
В этой связи возникает закономерный вопрос - не рассчитывает ли Запад на сдержанную реакцию Москвы и ее готовность изменить свою позицию в отношении дальнейшего расширения НАТО за "уступку" в виде согласия на создание политической "двадцатки"?
Однако подобный подход страдает явной близорукостью. Ведь совершенно очевидно, что Альянс должен быть заинтересован не меньше России в создании нового более совершенного механизма сотрудничества, поскольку единого пространства безопасности на европейском континенте без России построить невозможно.
