В условиях, когда возможность Москвы влиять на мировую цену нефти решительно увеличилась, результаты этой встречи могут оказать существенное влияние и на международный рынок нефти, и на характер наших отношений с Западом и ОПЕК, не говоря уже о российской экономике.
Еще до 11 сентября ОПЕК показала резкое ослабление своей способности определять мировую топливную конъюнктуру. Доля этой организации в глобальных поставках сырья продолжала снижаться в течение десятилетий (с половины до трети мирового экспорта нефти), одновременно дисциплина стран-участников картеля в соблюдении обязательств оставляла желать лучшего. Неизменной сохранялась базовая характеристика нефтяного рынка - нестабильность. Любое незначительное колебание объемов спроса или поставок самым существенным образом изменяют стоимость барреля.
Некоторые обозреватели даже сравнивают нефтяной рынок с фондовым: оба чрезвычайно чувствительны к малейшим проявлениям какой-либо тенденции, к прогнозам и слухам.
Известные события в Нью-Йорке многократно умножили "политическую составляющую" нефтяных поставок (а вопрос о нефти и так традиционно второй по "политичности" после продажи оружия). 15 из 18 участников террористической атаки против Соединенных Штатов - граждане Саудовской Аравии. Причем эта страна не проявила желания сотрудничать с ФБР в расследовании произошедшего.
11 сентября миллионам людей раскрыло глаза на то, что было прекрасно известно специалистам: сотни миллиардов нефтедолларов, поступавших все последние десятилетия в регион Персидского залива, лишь мешали этим странам эволюционировать, развивать свои политические, социальные и экономические структуры. Горы золота консервировали средневековье - случай не типично арабский: можно вспомнить пример Испании после завоевания американских колоний.
ОПЕК должна потерять свой "золотой ключик" к определению цены на нефть - принципиальное политическое решение на Западе очевидно уже принято.
Временно (до полного господства спроса, то есть потребителей) право самого громкого голоса в нефтяных вопросах переходит ко второму в мире экспортеру - к России. Она доказала не только объем своих недр, но и "вменяемость" руководства.
России в ближайшее время, возможно, уже завтра, предстоит решить: сохранять ли после первого квартала 2002 года ограничения экспорта на 150 000 баррелей в день (принятые под давлением ОПЕК) и тем самым поддерживать мировые цены, или наращивать поставки, имея перспективу "ценовой войны" с арабскими странами?
В пользу первого решения вроде бы говорит простая арифметика: при снижении цены барреля на 1 доллар российский бюджет за год теряет примерно 1,4 млрд долларов. Но это - именно "арифметика", и ей на деле могут противостоять более сложные построения.
Во-первых, сегодня устойчивость российского бюджета по отношению к нефтяным потрясениям укрепилась многократно. Благодаря экономическому росту, налоговой дисциплине и укреплению рубля его доходы за три года выросли с 25 млрд до 55 млрд долларов и планируются в 68 млрд в текущем году. Возможный спектр российских решений стал неизмеримо богаче.
Во-вторых, низкие цены на нефть дают стимул развитию высокотехнологичных отраслей, которые на самом деле и есть главный "стратегический резерв" России. Если в "нефтянке" программист получает 1000 долларов, то и компьютерный дизайнер с текстильного предприятия захочет получать столько же. И Иваново будет выпускать либо слишком дорогую одежду, либо останется без специалистов.
В-третьих, рост экспорта позволит преодолеть затоваривание российского внутреннего рынка нефти и нефтепродуктов. Сегодня это - одна из самых острых проблем, и убыток от создавшегося положения дел еще по настоящему не посчитан и до конца не проявился.
Наконец, "добровольно-принудительное" ограничение Россией своего нефтяного экспорта ей не выгодно. Страна пошла на этот шаг лишь в самый разгар мировой депрессии. России надо стремиться вернуть на мировом рынке нефти долю бывшего СССР: 16 проц по объему, и 12 проц по стоимости вместо сегодняшних 10 и 6 проц соответственно.
С другой стороны, надо очень ясно понимать: полная готовность России к падению цен на нефть возможна после списания долга бывшего Советского Союза. Ведь деньги Парижскому клубу возможно платить только из положительного сальдо торгового баланса, в значительной степени формируемого за счет доходов от продажи нефти.
Здесь Запад должен сам себе ответить на два вопроса. Списание долга несуществующего государства - это справедливая плата за более дешевую и надежно поступающую нефть? За то, чтобы у террористов оказались пустые карманы? Это - совершенно объективная постановка проблемы, которая не содержит элементов шантажа: при цене нефти 10,4 доллара за баррель российский положительный торговый баланс сходит на нет.
Будет ли принято в среду решение об окончательном выходе России из ограничений на экспорт? Скорее всего - максимально закамуфлированное и осторожное. Несмотря на то, что она подготовлена к падению цен на нефть во многом лучше, чем ОПЕК (меньшая доля "нефтяных" денег в бюджете, перспектива бурного роста внутреннего потребления), Россия пока не очень готова к жестокой ценовой войне. Эта готовность будет больше в середине года, когда тенденции к экономическому подъему в США проявят себя более отчетливо и... после майского визита Джорджа Буша в Россию.
