Антиглобалисты из "промышленных демократий" пока ограничиваются многонациональными демонстрациями и драками с полицией во время встреч западных руководителей на высшем уровне.
В Азии и Африке эти настроения приобрели более серьезный, террористический характер. Они пустили широкие корни в странах т.н. третьего мира, трансформировавшись в постоянно действующий международный фактор. Это движение выработало свою идеологию и стратегию борьбы с лидерством Вашингтона и группой его наиболее близких союзников. Для расширения социальной базы и создания силовых структур использовались различные обстоятельства, в том числе противоречия между великими державами и более глубокая в сравнении с Западом религиозность населения, придавшая остроту этой политической стратегии некоторых движений Азии и Африки.
Росту разрозненного, поначалу, антизападного движения , его радикализации и консолидации в конце ХХ, начале ХХ1 века способствовали различные факторы, имеющие общие корни - "пропасть" между бедными и богатыми странами, усугубленная издержками глобализации и своеобразием влияния западного типа демократии на Восток. Говоря о побочных эффектах прогресса, прежде всего, следует сказать об издержках влияния свободы информации, передвижения и возможности выбора места жительства. Сами по себе эти демократические ценности не ставятся под сомнение. Но в условиях нищеты и при не сложившейся или неустойчивой государственности стран "третьего" мира они сыграли роль лукавых соблазнителей в погоне за неким подобием западного образа жизни.
Все это способствовало массовой миграции на Запад или в соседние относительно благополучные страны наиболее восприимчивых и трудоспособных граждан стран, освободившихся в ХХ веке от колониализма. Не следует строго судить тех, кто избежал нищеты и бесправия у себя на родине. Но вместе с тем нарождавшаяся там государственность была лишена самых необходимых - людских - ресурсов, поскольку на Западе оставались наиболее образованные и трудолюбивые люди. В то же время коренное население стран третьего мира зачастую люмпенизировалось. В Вашингтоне вошел в употребление термин "несостоятельные государства". И действительно, многие из приобретших независимость народов Азии и Африки так и не имеют государственности в современном смысле этого слова. Там остались неприкаянные люди.
В то же время росли амбиции родоплеменных элит, соперничество между ними часто принимало форму вооруженных столкновений и войн. Воинственность взращивалась, оружие поставлялось из-за границы, поскольку военная сила рассматривалась как необходимый атрибут "настоящего" государства. Необходимый, но недостаточный. А Запад отделывался до поры гуманитарной помощью и сбывал в третий мир устаревшее оружие, рассчитывая, видимо, приобрести таким образом серьезные рычаги влияния на обстановку в регионах и, заодно, "занять" местных воинственных политиков борьбой в своем "узком" кругу.
Очевидно, что исторический опыт развития более зрелых государств не был воспринят должным образом и плачевные итоги независимости стали вопиющими. Все это легче пережить при наличии внешних врагов. Поэтому недовольство Запада самим собой по целому ряду вопросов национального и международного развития отозвалось в наименее благополучных странах третьего мира троекратным эхо агрессивности по отношению к бывшим "хозяевам", к внешнему миру вообще. Примерно так же, как зародившееся в Европе вроде бы философское марксистское учение, не приобретшее на родине серьезной опоры, рвануло в России 1917 годом.
Теперь нестабильность вновь образованных государств, амбиции местечковых пророков и энергию люмпенизированной молодежи можно считать питательной средой массового террористического движения, которое в ряде случаев ограничивается национальными рамками, но все чаще выходит за их пределы. Причем не без пособничества некоторых великих и региональных держав. Известно, что движение Талибан было создано с помощью США и Пакистана для борьбы с СССР, но после вывода советских войск из Афганистана оно развернулось на 180 градусов и один из лидеров террористической группы "Аль Каеда" Бен Ладен объявил Вашингтон своим главным врагом и объединяется под этим флагом с другими подобными организациями террористического толка.
Следует добавить, что росту антизападного движения именно в террористической форме способствовало и то, что после окончания холодной войны распалось Движение неприсоединения, которое все же как - то управляло недовольством по отношению к процветающему Западу. Движение неприсоединения, так же как и мировое коммунистическое, существенно отличалось от современного международного терроризма тем, что в зрелый период своего развития гораздо более лояльно относилось к своей и чужой государственности и существующему международному праву. Что совершенно не свойственно современным террористам, анархистам и их вождям (о покровителях разговор отдельный). Но именно в их агрессивно действенном нигилизме и идеологической нетерпимости неприкаянные и озлобленные люди третьего мира как раз и находят материальную и моральную поддержку и опору.
Вожди от терроризма - это нередко образованные и состоятельные люди, по своему социальному типу представляющие нечто среднее между проповедником, воином, пророком, учителем, судьей и племенным вождем. Трудно сказать, какая часть из них "утвердится в вере" после контрмер, предпринимаемых в ответ на теракты в Вашингтоне и Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Но, по всей вероятности, немалая. Правда, в Вашингтоне многие политики рассчитывают на раскол между сторонниками активного противостояния Западу и предпринимают для этого активные усилия.
Отличительной чертой упомянутых терактов является их анонимность. Обычно авторы сравнительно мелких терактов или похитители заложников сразу же заявляют о своих действиях и требованиях. Но в данном случае никто долго не признался и не выдвигал конкретных политических требований. На этом основании можно предположить, что, во-первых, в этом не было для них необходимости, так как желаемый от терактов эффект рассматривался как естественное и неизбежное последствие таких действий. Во-вторых, в отсутствие требований логично ожидать их после продолжения терактов. Новые теракты вероятны и в случае, если желаемые эффекты не наступят в предполагавшиеся сроки. В-третьих, анонимность терактов повышает эффективность наблюдения за ответными действиями США и тех, кто их поддерживает. Это, вероятно, даст возможность скорректировать стратегию терроризма на последующих этапах.
Что же касается стратегии США, то нельзя сказать, что терроризм недооценивался и что в ней не предусматривалось мер по борьбе с ним.
Вообще терроризм рассматривается в США как расчетливое использование силы или угрозы ее применения для создания атмосферы страха с целью принудить или запугать правительства или гражданское общество для достижения своих целей (политических, религиозных, идеологических).
Для противодействия ему в США предусмотрены как защитные, оборонительные меры для уменьшения уязвимости граждан и их имущества (antiterrorism), так и наступательные действия, предпринимаемые с целью предотвращения терактов путем устрашения или активных силовых мер реагирования на угрозу (counterterrorism). Об этой угрозе и мерах противодействия ему неоднократно говорили и президенты США, и министры обороны и другие официальные лидеры страны. В вооруженных силах по решению комитета начальников штабов реализуется программа систематических мер, предпринимаемых поэтапно в условиях нарастания угрозы терактов. Эти этапы напоминают степени боевой готовности вооруженных сил, переход от одного к другому осуществляется по мере поступления разведывательной информации. Разведка, следовательно, играет в предупреждении терактов ключевую роль. В то же время ее возможности длительное время были ориентированы на военные угрозы, на войны с другими государствами-соперниками за власть и влияние в мире. Вероятно, это одна из причин того, что спецслужбы США буквально "проспали" готовившиеся в том числе и в самих США широкомасштабные террористические акты 11 сентября.
Американцы, и не только они, справедливо полагают, что главное в терроризме - не прямой физический ущерб, а моральный урон, целенаправленное психологическое воздействие с долговременными последствиями для экономики и социальной среды. Но перед лицом именно этой угрозы неоспоримое военное и технологическое превосходство США оказалось "линией Мажино" ХХI века. Оно имеет ценность только для тех, кто осуществляет свою политику безопасности в тех же политических координатах, кто играет по схожим правилам и втянут в военно-техническое соревнование с США или другими государствами с регулярными вооруженными силами. А террористические группы действуют иным образом и по своим правилам.
На самом деле в США это теоретически предвидели и всегда опасались асимметричных ответов. Теракты 11 сентября в Вашингтоне и Нью-Йорке являются яркими примерами таких асимметричных действий: насилие было применено не вооруженными силами и даже не военными людьми, а смертниками-фанатиками. Оно было применено не против вооруженных сил, а в обход их - против объектов экономики (Всемирный торговый центр) и управления вооруженными силами США (Пентагон). Причем даже без применения какой-либо системы вооружения, а с помощью холодного оружия и американских же гражданских самолетов. Уникальность данных терактов заключалась также и в том, что эти самолеты были одновременно и объектами и средствами поражения.
Какие же альтернативные способы противодействия имеются у американцев? Президент Д.Буш прав - все, что может использоваться в защиту США и Запада, не даст быстрого эффекта и надо готовиться к длительному марафону как в сфере блокирования финансовой подпитки терроризма, так и в военно-дипломатической области.
Сейчас наиболее доступными для Вашингтона и относительно готовыми инструментами воздействия являются вооруженные силы. Финансисты еще только разворачивают свои действия, дипломатия всегда требует времени и умения выжидать, а положение великой державы обязывает дать отпор еще до тех пор пока все в мире не забыли о событиях 11 сентября. Однако, несмотря на внушительные военные возможности, способы насилия с их помощью для США ограничены международным правом и национальным законодательством. Как член Совета Безопасности ООН США - наряду с другими его постоянными членами - являются гарантом международной безопасности и в соответствии с Уставом этой организации несут ответственность за поддержание мира. Международное право и национальное законодательство США рассматривают законным применение вооруженных сил субъектами международного права в интересах самообороны.
США как субъект международного права признают принятые международным сообществом определенные правила ведения военных действий и обращения с пленными и гражданским населением воюющих сторон.
Следует при этом отметить, что существуют определенные противоречия между нормами международного права - с одной стороны - и национальным законодательством и практикой ряда стран - с другой. В том числе и США. Расхождения в данном случае касаются использования в политических целях угрозы применения силы, различных превентивных вариантов использования вооруженных сил, в том числе применения ядерного оружия первыми, что считается по Уставу ООН недопустимым.
Противоречат международному праву и различные способы вмешательства во внутренние дела других стран, которые, тем не менее, планируются и нередко осуществляются Вашингтоном. Это, как представляется, может стать их уязвимым местом, если в будущем им удастся успешно завершить силовые акции и заполучить на территории иностранных государств каких-либо деятелей и лидеров политических движений террористического толка для привлечения их к суду. Еще сложнее будет доказать правовую состоятельность силовых акций США, если они не ограничатся Афганистаном, а распространятся и на другие страны. О возможности такого варианта уже официально заявили представители США, упомянув в этом списке Судан, Йемен, Ирак и Иран. ООН вряд ли сможет безболезненно принять это как самозащиту США. Да и НАТО солидаризировалось с силовыми акциями Вашингтона только в отношении территории Афганистана, подконтрольной талибам.
Однако расшатывание международно-правовой ситуации началось не вчера. Известно, что сомнительные в правовом плане действия в отношении, скажем, А.Пиночета и С.Милошевича не стали препятствием для их задержания. При этом, далеко не все юристы в Европе признали законным привлечение к суду бывших диктатора А.Пиночета в Англии и Испании или президента Югославии С.Милошевича в Гаагском международном суде. Оба они были задержаны и доставлены в органы правосудия обманным путем, что не может, как представляется, быть началом каких-либо правовых действий над ними. Можно вспомнить и другие случаи "прецедентного" подхода к международным нормам и праву.
Кроме того, в том, что касается использования вооруженных сил США, Белый дом исходит из приоритета национального законодательства над международным, хотя постоянно подтверждает свою готовность решать проблемы во взаимодействии с международным сообществом и в рамках ООН.
Перечень основных способов использования вооруженных сил США после холодной войны таков: "...гуманитарная помощь и другие виды участия ВС в решении гражданских проблем...; меры доверия...; военное присутствие; действия по информированию противника об угрозах ему и о военно-политической ситуации (демонстрация силы для устрашения-сдерживания); военная хитрость и психологические операции; установление карантина, блокады и проведение беспокоящих противника акций; рейды; интервенции; вооруженный конфликт с участием ВВС, ВМС и сухопутных войск; стратегические боевые кампании и операции; операции по поддержанию сил правопорядка в борьбе с международной преступностью (терроризмом, торговлей и провозом наркотиков, работорговлей и пиратством); операции по поддержанию сил правопорядка (в иностранных государствах - прим. И.Ж.) для подавления внутренних беспорядков и восстаний; поддержка повстанцев или контрповстанческих сил, гражданской войны в иностранных государствах."1 Следует отметить, что это неполный перечень вариантов задействования вооруженных сил, но и он вполне достаточно характеризует весь спектр планируемых в США военных акций. В Афганистане уже используются как минимум три варианта применения силы - стратегическая кампания с участием ВВС и ВМС, спецоперации и гуманитарная помощь. Сухопутная щирокомасштабная операция представляется маловероятной. Для того, чтобы оценить адекватность силовых акций терроистическим угрозам США следует, как представляется, условно разделить всевозможные способы использования военной силы на четыре основные группы.
1. Прямое и открытое применение силы (вооруженный конфликт с применением одного или нескольких видов вооруженных сил, интервенции, блокады, рейды, беспокоящие акции, операции по поддержанию правопорядка в стране и за рубежом (последние проводятся зачастую параллельно со скрытными специальными операциями).
2. Прямое и скрытное применение военной силы (спецоперации по борьбе с терроризмом, наркомафией, а также вмешательство в гражданскую войну - с целью ее прекращения или раздувания, некоторые виды специальных подрывных операций против недружественных США стран, организаций или политических группировок).
3. Косвенное открытое применение военной силы (военное присутствие в различных формах, учения, преднамеренное информирование противника о военно-политической обстановке и неблагоприятных для него перспективах ее развития, демонстрация силы или устрашение каким-либо другим способом, гуманитарные и миротворческие акции, операции по поддержанию сил правопорядка, насильственному разведению воюющих сторон, меры доверия и контроль за соблюдением соглашений).
4. Косвенное и скрытное применение военной силы (военные хитрости, анонимная - через подставных лиц или посредников - поддержка и военная помощь повстанцам, специальные операции с опорой на психологические и информационные средства и методы, а также некоторые другие, не упомянутые в перечне спецоперации, акции политики и дипломатии с учетом специфических возможностей разведки вооруженных сил или других спецслужб).
Если проанализировать общее и особенное во всех перечисленных случаях применения ВС, то можно сделать вывод, что ПРЯМОЕ и открытое использование вооруженных сил ближе всего к традиционным вариантам классической войны. Оно создает условия для практической реализации военного превосходства США по всем техническим и геостратегическим параметрам (в воздухе, космическом пространстве, на море и суше). Ключевым элементом военно-политического конфликта государств является военный потенциал каждого из участников.
Прямое использование вооруженных сил предусматривает непосредственное силовое противоборство армий, вооруженную борьбу в контакте с противником с целью навязывания ему своей воли или уничтожения в случае дальнейшего сопротивления. Дипломатические отношения и официальные контакты между военно-политическим руководством той и другой воюющей стороны как правило прекращаются. Или они осуществляются эпизодически через дипломатических или военных посредников. В полном объеме они налаживаются в конце войны для политического оформления итогов войны, регионального или глобального переустройства мира.
В последние годы в обиходе появился термин - "бесконтактные войны". В качестве примера такой "бесконтактной" войны часто называют войну в Персидском заливе ("Буря в пустыне"), к этой же категории "бесконтактных" войн можно отнести и операции НАТО против Югославии в 1999 г. Это свидетельство явного военного превосходства США и НАТО, позволяющего выполнять стратегические задачи с минимальным риском вступить в боевой контакт с войсками противника и понести потери.
Это было бы нереально при ином балансе сил, когда США и НАТО вынуждены были бы иметь в виду возможность серьезных ответных действий по их военным и гражданским объектам.
Особенно результативной оказалась бесконтактная война против Югославии. Благодаря военному превосходству подавление воли к сопротивлению и навязывание нужных Вашингтону политических решений достигнуто через нанесение ущерба экономике и создание таких моральных и физических условий жизни населения, при которых оно - не будучи уничтоженным средствами поражения - станет деградировать, а экономика станет одной из самых отсталых в Европе. В этих условиях задача расширения сферы военного присутствия и стратегического "освоения" Балканского полуострова инфраструктурой США становится возможной и без принятия Югославии в НАТО в качестве суверенного и равноправного члена альянса.
Однако "югославский" вариант воздействия исключительно трудно будет осуществить в отношении тех территорий, которые контролируются организациями и силами террористического толка. В частности, в Афганистане, Ираке, Судане и некоторых других.
Во-первых, потому, что там другие мерки и иной образ жизни. В этих странах и так население живет в нечеловеческих - по европейским меркам - условиях и тем не менее рождаемость высокая, а террористы находят себе сторонников и последователей среди подрастающих поколений. Во-вторых, они тоже используют "бесконтактный" способ и не собираются воевать с армией США в открытом бою, а уничтожают их граждан, а также гражданские и военные объекты по всему миру путем скрытной подготовки терактов.
Поэтому американцы, гражданское население США и их наиболее активных союзников, в случае повторения терактов, подобных 11 сентября, могут испытать не только короткосрочный шок, но и нечто подобное тому, что испытывало сербское и иракское население. Только с более долгосрочными последствиями для западного мира. На это, по всей вероятности, и рассчитывают последователи Бен Ладена. Не случайно в ряде стран, включая сами США, стало возрождаться казалось бы совсем забытое демократами антивоенное движение и пацифистские демонстрации. Правда это скорее массовый рефлекс и результат испуга, чем осознанная политическая позиция. В противном случае расширение НАТО, его акции на Балканах, в Ираке и некоторые другие решения альянса не дали бы заглохнуть антивоенному движению.
В отличие от прямого применения военной силы и открытого использования военного превосходства США, типичным вариантом КОСВЕННОГО силового давления является холодная война. Непрямое применение силы играет прежде всего психологическую роль. Это может быть весьма жесткое "устрашение" (deterrence) - "предотвращение какого-либо действия путем нагнетания страха относительно его последствий. Устрашение - это состояние сознания, вызванное существованием убедительной угрозы неприемлемых контрмер"2. Или могут использоваться и более мягкие формы психологического давления на принятие решений политическим и военным руководством других стран.
В этих вариантах важно прежде всего информационное взаимодействие с противником, поскольку ставка делается на предотвращение нежелательных для США действий еще до их начала. Поэтому контакты между сторонами не прекращаются, как в случае классической войны, а наоборот - диверсифицируются (как в период холодной войны на ее завершающих этапах). Однако и здесь ключевая роль также принадлежит военному потенциалу, поскольку расчет при принятии решений обеими сторонами делается на основе баланса сил, оценки соотношения сильных и слабых сторон армий и стратегического положения государств.
В условиях информационного и технологического превосходства вооруженные силы США приобретают значительно больше возможностей анонимного использования своих средств для несанкционированного вторжения в процесс управления вооруженными силами других государств и подспудного влияния на процессы подготовки и принятия политических и экономических решений.
Таким образом основной целью косвенного (открытого и скрытного) силового давления является манипулирование политиками, их восприятием и отношениями, реальной или ложной информацией о положении в собственной стране, о действиях вооруженных сил США, союзников, их боевых возможностях, о действительной или воображаемой военно-политической обстановке. Все эти военно-психологические манипуляции волей противника (или конкурента) имеют целью повлиять на его политические и военные решения в нужном для Вашингтона русле.3 Ориентация на психологическое восприятие и манипулирование политикой противников США имеет некоторое сходство со стратегией террористов, которые тоже используют психологию людей и их природное чувство страха. Их действия нацелены на создание атмосферы общественно-политического стресса и страха как основных побудительных мотивов принятия политических решений странами Запада и его сторонниками в других частях света. Однако есть принципиально важное отличие.
Американская политика "устрашения" осуществляется до применения Вашингтоном военной силы путем ее демонстрации и информирования противостоящей стороны о возможных последствиях акций вооруженных сил. Она ориентируется не на слепой и парализующий эффект страха, а на управляемое, как они считают, состояние боязни последствий, сочетаемое с политическим расчетом при принятии политических решений. Предполагается, что это произойдет заранее, до применения американской силы. Таким образом американская политика устрашения направлена на предотвращение неприемлемых для США решений и предусматривает прямые силовые акции как последний этап попыток достижения политических целей вследствие провала сдерживания.
Устрашение, применяемое террористами в политических целях, предполагает обратный порядок действий. Сначала теракты с максимальной внезапностью и кровавыми подробностями, доводимыми до общественности с помощью средств массовой информации, затем - изложение позиции, требования, иногда - попытки торга. Террористические организации готовят смертников и не принимают правил разрешения конфликтов, которые установились в международном сообществе государств. Поэтому в борьбе с ними рассчитывать на решающий успех можно, по всей вероятности, только в случае овладения их методами и способами устрашения, их правилами безмерной жестокости. Но Запад уже прошел этот этап в своем развитии и возврат к историческим эпизодам Варфоломеевской ночи невозможен. На этом, видимо, и строится расчет Бен Ладена и других ему подобных.
Однако и Вашингтон не лишен воображения и изобретательности. Наиболее эффективными, как представляются, будут спецоперации силами разведывательно-диверсионных групп по уничтожению лидеров и активных участников террористических анклавов Афганистана и, вероятно, ряда других стран третьего мира. В общих чертах просматривается подготовка комплексной и длительной осады международного терроризма. "Такой интегрированный подход направлен на то, чтобы собрать воедино все средства, имеющиеся в распоряжении руководства государства, для достижения наших национальных целей в одностороннем порядке, когда это необходимо, и одновременно в максимальной степени использовать, где это возможно, профессиональную компетентность и ресурсы многонациональных вооруженных сил, региональных и международных организаций, неправительственных организаций и частных добровольческих организаций"4.
Однако не следует думать, что приложив такие усилия и затратив такие средства на возмездие за 11 сентября, США подчинят свои действия только этому. Важным для них будет не только поимка международных маргиналов, но и наглядное утверждение своего глобального лидерства, расширение сферы влияния, причем с "помощью" именно тех, кто им в этом пытается препятствовать.
Ирина ЖИНКИНА
--------------
1 Megaterms, Mike Bandor , bandorm. @ jcave. com. Статья "military options - варианты использования вооруженных сил" в ук. сборнике военных понятий и терминов США, официальное определение.
2 US Department of Defense Dictionary of Military Terms, Joint Chiefs of Staff, Greenhill Books, 1987, p. 113.
3 Подробнее о вариантах использования военной силы США см. в докладе Жинкиной И.Ю. "Понятие "война" в американской стратегии национальной безопасности", М.: Институт США и Канады РАН, 2001 г.
4 Документ "Взгляд - 2020". Точка зрения Комитета начальников штабов вооруженных сил США в журнале "США - Канада: экономика, политика, культура", N 2, 2001 г., с.120.
