Несмотря на разногласия, политический диалог между Россией и НАТО не прекращался. В сфере европейской безопасности по-прежнему стоят задачи избавления от рефлексов холодной войны и сложения усилий на равноправной основе в борьбе с новыми угрозами и рисками. Об этом в интервью корреспонденту РИА Новости Александру Шишло рассказал постоянный представитель России при НАТО Александр Грушко.
— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в Европе в плане архитектуры безопасности?
— К сожалению, некоторые наши партнеры обладают способностью каждый раз по-новому прочитывать историю или открывать в ней новые страницы, игнорируя вклад России в демонтаж материального наследия эпохи конфронтации. Западное общество пытаются убедить в том, что в сфере укрепления безопасности, будь то в формате НАТО или в рамках Евросоюза, а он, как известно, приступил к работе над новой стратегией безопасности, необходимо учитывать фактор России как риск для Запада. Есть те, кто прямо называет нашу страну угрозой.
Некоторые высокопоставленные генералы, представляющие НАТО, говорят о том, что у Североатлантического альянса есть три вызова: Россия, исламский радикализм и мигранты.
Для нас очевидно, что подобного рода попытки демонизировать Россию обречены на провал. Прежде всего потому, что они не соответствуют реальной ситуации в области безопасности, идут вразрез с потребностями в объединении усилий для решения глобальных проблем, с которыми сегодня сталкивается международное сообщество. В нынешних условиях любой проект, который направлен на то, чтобы создавать островки безопасности, будь то замкнутая Европа в рамках Евросоюза или евроатлантическое сообщество с опорой на инструменты НАТО, абсолютно не жизнеспособен.
Понятно также, что в сфере безопасности сохраняется целый ряд задач, связанных с необходимостью окончательного избавления от рефлексов холодной войны. Прежде всего, это касается политической психологии, которая продолжала доминировать в умах тех, кто определяет политику на Западе, считая себя победителями в холодной войне.
Ошибка наших соседей по континенту также заключается в том, что они почему-то исходят из того, что то, что хорошо для НАТО и ЕС, хорошо и для всех других, и на этой основе пытаются привлечь партнеров. В отношении России такая схема работать не будет. Мы готовы к сотрудничеству, но только на равноправной основе, когда в полной мере учитываются наши законные интересы. Это тоже один из уроков, который необходимо извлечь Западу при формулировании приоритетов в сфере безопасности.
Кризис на Украине стал во многом результатом политики, которая не учитывала ни реальности, ни реальные интересы государств, которые не входят в так называемую западную систему, но которые тем не менее имеют такое же право на выражение собственной точки зрения и на защиту национальных интересов. Поэтому до тех пор, пока на Западе будут доминировать подходы, присущие, скорее, инстинкту победителей, никакой политической основы для выстраивания подлинно коллективной системы не будет. Более того, ситуация ухудшается — такая идеология, выраженная во враждебной политике в отношении нашей страны, сегодня также закрепляется в форме военного планирования. А это уже более серьезная проблема, потому что реализация таких планов, их воплощение в "железе" будут иметь долгосрочные последствия.
То, что мы сегодня наблюдаем на восточном фланге НАТО — непрекращающаяся ротация сил, размещение на постоянной основе американской техники, крупные учения, усиливающаяся военная активность в Балтийском и Черном морях, — все это свидетельствует о том, что речь идет о достаточно серьезном повороте. И мы знаем, опять же из времен холодной войны, что эта смесь политики и военного планирования закручивает спираль конфронтации, спираль гонки вооружений, которые переломить очень трудно. Мы видим, что уже начата концептуальная проработка вопросов повестки дня очередного саммита НАТО, который пройдет в Варшаве. Многое из того, что сегодня говорится на различных экспертных площадках, так или иначе формирует идеологический фон для будущих решений. Думаю, что это будет влиять и на политику в области безопасности Евросоюза.
Второй момент, на который я хотел бы обратить внимание, это то, что сегодня качество безопасности — и на глобальном уровне, и в Европе — во многом определяется способностью государств совместно противостоять новым угрозам и рискам. Трудно не признать, что для того, чтобы справиться с тем, что сегодня происходит на гигантских пространствах Ближнего Востока и Северной Африки, необходимо объединять усилия.
Многие политики понимают, что Россия является неотъемлемым фактором любых серьезных международных усилий. Это было продемонстрировано в процессе поиска путей урегулирования так называемой иранской ядерной программы. Россия играет ключевую роль в процессе ближневосточного урегулирования. Российско-американский тандем показал свою эффективность при решении вопросов, связанных с присоединением Сирии к Конвенции о запрещении химического оружия. И эти примеры можно продолжать. Они показывают, что результат дают только такие совместные усилия, которые полностью опираются на международное право и не преследуют скрытые цели, несовместимые с общими интересами. А сегодня ситуация на глобальной арене такова, что она просто не оставляет никакой возможности, кроме сложения усилий на равноправной, честной основе в борьбе с новыми угрозами и рисками.
— Что вы можете сказать относительно возобновления возможности политического и военного сотрудничества между Россией и НАТО? Какова сегодня ситуация — полная заморозка?
— Полной заморозки нет, политический диалог продолжается. У нас достаточно плотные контакты и с руководством альянса, и с дипломатическими миссиями на уровне руководителей. В последнее время из разных натовских закоулков доносятся сигналы о том, что хорошо бы возобновить контакты по военной линии — начать с установления горячей связи для обмена информацией с целью предотвращения опасных военных инцидентов. У нас нет никакого предубеждения против такой формы контактов. Но дело в том, что не мы перекрывали каналы диалога по линии военных. Поэтому если в НАТО всерьез считают, что контакты между военными являются важным стабилизирующим фактором, то именно альянс должен сделать первый шаг к восстановлению нормального диалога, существовавшего в рамках Совета Россия-НАТО в течение многих лет. Мяч на стороне НАТО, и если последуют какие-то конкретные предложения, разумеется, мы их изучим.
— A заседания Совета Россия-НАТО на уровне послов проводятся?
— Нет, посольские заседания не проходят. Время от времени выдвигаются различного рода идеи, как возобновить практику заседаний. Но одна из проблем заключается в том, что НАТО разорвала не только все контакты, кроме политических — на уровне руководителей миссий и выше, но и прекратила сотрудничество по тем проектам, которые реально укрепляли безопасность и России, и всех участников СРН.
Прежде всего, это касается борьбы с афганскими наркотиками — сегодня эта проблема только усугубляется. Это также борьба с пиратством и терроризмом, в частности, противодействие террористическим атакам с воздуха. Я напомню, что мы создали под эгидой СРН совместную систему, которая позволяла оперативно, в реальном времени нейтрализовывать такие угрозы. Мы работали над тем, чтобы сделать более безопасной критическую инфраструктуру. В частности, у нас был проект, который обеспечивал бы большую безопасность в местах массового скопления людей, на транспорте. СРН играл ключевую роль в руководстве этими проектами, был их драйвером. Во многом предназначение Совета состояло именно в этом — сканируя возможные риски, искать и находить области, где прагматическое взаимодействие и сложение усилий дают прибавку безопасности всем странам СРН. Тем не менее если у стран-участниц СРН возникнут какие-то идеи насчет восстановления диалога с нами по конкретным аспектам безопасности, мы от разговора уходить не будем.
Отмечу также, что контакты продолжают осуществляться на высоком политическом уровне. В мае прошла встреча министра иностранных дел России Сергея Лаврова с генеральным секретарем НАТО Йенсом Столтенбергом.
— Грузия заявляет о намерении вступить в одной очереди с Черногорией. Как вы можете это прокомментировать?
— Наше отношение к расширению НАТО не меняется. Этот проект вошел в противоречие с реальными потребностями в области безопасности. Механическое расширение НАТО на Восток без учета интересов всех государств евразийского сообщества уже привело и продолжает приводить к созданию новых разделительных линий, подпитывает психологию холодной войны. Мы видим, что те государства, которые вступают в НАТО, тут же пытаются примерить на себя роль прифронтовых государств, требующих особой защиты. Таким образом, расширение НАТО связано с поиском внешнего противника и воспроизводит стереотипы холодной войны. Этому умело подыгрывают те, кто реально обладает рычагами управления в НАТО. Используя фактор внешней угрозы с Востока, НАТО пытается выдвинуть себя на политическую авансцену европейской безопасности, доказать, что только альянс может обеспечить надежную защиту европейцев.
Что касается Грузии. Думаю, что многие в НАТО хорошо понимают риски и будут принимать решения, учитывая всю совокупность возможных негативных последствий. Ответственность за это — на НАТО. В Брюсселе прекрасно знают, что мы сделаем все необходимое для того, чтобы надежно обеспечить наши интересы при любом развитии событий.
