Оказавшись в ситуации выбора между остановкой производства и прекращением обслуживания долгов, "Мечел" Игоря Зюзина выбрал последнее и допустил просрочки платежей по ряду кредитных линий. В отсутствие госпомощи неплатежеспособному заемщику банки перешли в наступление: подали иски на возврат средств и настаивают на конвертации долгов в акции. Менеджмент "Мечела" считает, что ситуация не безнадежна: в ближайшие три года у компании появится прибыль для выплаты долгов. О позиции и надеждах "Мечела" в интервью корреспонденту РИА Новости Ирине Доржиевой рассказал генеральный директор горно-металлургической компании Олег Коржов.
- Олег Викторович, на прошлой неделе банк ВТБ подал в суд иск о взыскании 3 миллиардов рублей с компании "Мечел", в среду — Сбербанк. Как вы можете это прокомментировать?
— В прошлый четверг мы действительно просрочили платежи по процентам. Причины просрочки просты — существующий график погашения компания обслуживать не может и нуждается в реструктуризации долга. Дальнейшее обслуживание кредитов по графику привело бы к остановке производства — у нас не было бы денег на сырье, текущие ремонты и зарплаты.
Еще в начале лета, когда мы прорабатывали схему реструктуризации долга через конвертируемые облигации с участием Внешэкономбанка (ВЭБ), мы совместно с кредиторами презентовали государству и ВЭБу согласованную финансовую модель и план оздоровления компании, в котором предусматривался бридж-кредит на 35 миллиардов рублей для пополнения оборотных средств. Он был нужен именно для того, чтобы избежать ситуации с просрочкой процентов. Банки об этом знали еще полгода назад и поддерживали нас.
Как вы знаете, ВЭБ отказался от участия в сделке, поэтому было принято решение приостановить обслуживание ряда кредитных линий до тех пор, пока компромисс с кредиторами не будет найден.
- Приостановлено обслуживание всех кредитных линий, в частности Газпромбанка? Или не обслуживается пока только долг перед ВТБ и Сбербанком?
— Эту ситуацию мы совместно с банками предвидели еще в ходе разработки финансовой модели для ВЭБа, впоследствии мы неоднократно направляли нашим кредиторам письма с предупреждением о том, что такое событие высоковероятно, и предлагали капитализировать половину процентов, поэтому ситуация с приостановкой этих платежей не была сюрпризом для наших кредиторов. К сожалению, пока компромисс не найден. Но мы не складываем руки — решение совсем рядом, переговоры продолжаются.
- Ожидаете ли в ближайшее время таких исков от Газпромбанка, других банков?
— Они вполне возможны. Мы с пониманием относимся к действиям банков – их желание зафиксировать свои требования в правовом поле вполне логично. Мы надеемся, что сумеем решить этот вопрос путем переговоров и достигнем консенсуса по условиям реструктуризации нашего долга.
- Когда, по-вашему, могут начаться выплаты по кредитам?
— Как только мы с кредиторами утвердим график платежей, который не будет наносить ущерба операционной деятельности компании. Мы не отказываемся от своих обязательств, у нас есть долг перед банками, мы намерены его обслуживать и гасить, но в текущей экономической ситуации без реструктуризации это сделать будет невозможно.
- Почему вы отказываетесь от предлагаемой банками схемы конвертации долга в акции?
— Моя задача как генерального директора — соблюдать баланс между интересами кредиторов и акционеров компании, обеспечивать выплату кредитов, с одной стороны, и рост акционерной стоимости, с другой.
Я не считаю, что выдвинутые банками условия справедливы для акционеров компании. Фактически посредством этой схемы банки хотят получить в разы больше того, на что реально имеют право, — баланс интересов акционеров и кредиторов явно нарушается в сторону кредиторов.
Сейчас задолженность "Мечела" перед тремя крупнейшими банками по текущему курсу составляет 5,1 миллиарда долларов. Это около 64% от суммы общего банковского долга. Банки предлагают конвертировать 3 миллиарда из этой суммы в 75% акций компании, оставшиеся 2,1 миллиарда в виде долга оставить на балансе. Это означает, что они за 35% долга получают 75% всей компании.
Фактически банки оценивают компанию в 4 миллиарда долларов. При этом балансовая стоимость активов "Мечела" на конец 2013 года составляла 14 миллиардов долларов, стоимость компании по показателю Enterprise Value (EV) сейчас составляет 9 миллиардов долларов (это рыночная капитализация плюс долг).
Таким образом, вкладывая средства на 3 миллиарда долларов, банки получают активы стоимостью 7-10 миллиардов долларов (если исходить из оценки компании в 9-14 миллиардов).
Неудивительно, что они настаивают: превратить 3 миллиарда долларов в 6-10 миллиардов одной транзакцией — это очень удачная сделка. Проблема в том, что она осуществляется за счет ущемления акционеров ОАО "Мечел".
К примеру, тому же банку ВТБ по его кредитным линиям сейчас заложено 37,5% нашего горнодобывающего дивизиона, на который приходится около 30% выручки всего холдинга. То есть фактически ему заложено около 10% "Мечела". А при конвертации ВТБ хочет получить 31% акций, что эквивалентно тройной прибыли.
- Учитывая, что "Мечел" сейчас стоит около 300 миллионов долларов, треть компании можно оценить в 100 миллионов долларов. Это небольшие деньги для ВТБ.
— Сейчас рыночная капитализация не отражает стоимость компании. Рынок боится конвертации долга в акции, ведь при этой схеме free-float компании схлопнется с 30% до 5% и акции на бирже потеряют в весе более чем в шесть раз. Поэтому инвесторы опасаются "заходить" в бумагу. Вы же видите – любое негативное или позитивное заявление вызывает взлеты или падения на десятки процентов. И такая волатильность как раз и говорит о том, что текущая стоимость акций не отражает реальной картины по компании.
- С чем связана такая разница между стоимостью активов "Мечела" в 14 миллиардов долларов и EV в 9 миллиардов долларов?
— Главным образом с рыночной конъюнктурой. Стоимость акций "Мечела" достаточно четко коррелирует с ценами на уголь и сталь.
- Стоимость компании фактически равна на данный момент стоимости ее долга. Может быть, более справедливым вам покажется конвертация долгов госбанков в меньший пакет акций? Какой?
— Наша рыночная капитализация до последнего времени была около 700-900 миллионов долларов. Что касается изменения объемов конвертации – таких предложений не поступало, я лично не вижу необходимости любой конвертации. Компания может справиться с долгами самостоятельно.
- Когда же компания начнет приносить прибыль и снизит зависимость от кредиторов?
— Прибыль будет, несомненно. В чем причина долгов "Мечела"? За все десять лет своего существования компания инвестировала в собственное развитие в среднем две трети заработанных денег (65% от EBITDA). Мы вкладывались в масштабные долгосрочные проекты, срок окупаемости которых составлял 5-10 лет. Проблема была в том, что долгосрочные деньги на 20 лет, к примеру, в России привлечь невозможно, поэтому мы брали среднесрочные кредиты и рефинансировали их. Так работают все компании, даже "Роснефть" или "Газпром", потому что в России нет института "длинных" денег. Господин Костин в недавнем интервью подробно говорил об этой проблеме.
Но сейчас момент очередного рефинансирования совпал с рекордным спадом цен на нашу основную продукцию — уголь на семилетнем минимуме, а те 4 миллиарда долларов, которые "Мечел" инвестировал в развитие Эльгинского угольного проекта и рельсобалочного стана, еще не начали приносить прибыль в полном объеме. Это не голословные утверждения, а доказанные факты — эльгинский уголь высоко оценили покупатели из Азии, а рельсы нашего производства на предварительных испытаниях показали сопоставимые результаты с японскими и австрийскими аналогами.
Мы ожидаем, что рельсобалочный стан начнет поставки рельсов в 2015 году, а 9-миллионная обогатительная фабрика Эльги заработает в 2017 году. Это короткие сроки, 1-3 года, но именно их нам нужно пережить, после чего финансовые показатели "Мечела" за счет новых проектов улучшатся в разы. Именно на эту прибыль и рассчитываем и мы, и банки. Но мы хотим за счет этой прибыли отдать кредиты, а банки хотят получить сам источник прибыли.
- Иски ВТБ и Сбербанка усложнят предстоящие декабрьские переговоры с иностранными банками о реструктуризации?
— Иностранные банки заняли выжидательную позицию – они посмотрят, как поведут себя основные кредиторы, и будут принимать решение исходя из этого.
Еще одна проблема — риск попадания "Мечела" под санкции западных стран. Сейчас все три госбанка уже находятся под санкциями, поэтому, если они в совокупности получают более 50% акций в какой-либо компании, санкции распространяются на эту компанию автоматически. Мы уже получили соответствующее информационное письмо от наших зарубежных кредиторов, основанное на официальных разъяснениях департамента контроля за иностранными активами казначейства США (OFAC), с предупреждением о возникновении такого риска.
В кредитном портфеле "Мечела" около 1,7 миллиарда долга перед иностранными банками, причем по одному из кредитов в 1 миллиард выплаты по телу долга должны начаться уже в декабре. Иностранные банки подтвердили готовность рассматривать реструктуризацию, но в случае, если "Мечел" попадает под санкции, им это просто будет запрещено. Я уже не говорю о возможных проблемах со сбытом, с американскими активами или о том, что смена конечного бенефициара приводит к нарушению условия change of control и дает иностранным банкам право досрочно потребовать всю сумму кредита вместе с процентами.
- Когда обсуждалась схема спасения компании, по которой ВЭБ должен выкупить облигации, а банки профинансировать ВЭБ, госбанки высказывались, что не хотели бы получать на баланс непрофильный актив в виде акций "Мечела". Что с тех пор изменилось?
— Схема с привлечением ВЭБа устраивала всех, банки ее поддерживали, так как она позволяла им значительно снизить риски. К сожалению, ВЭБ отказался, нам понятны его мотивы. Почему сейчас банки развернулись на 180 градусов и заняли такую жесткую и непримиримую позицию, мне неизвестно.
- Президент ВТБ Андрей Костин считает, что реструктуризация не решает проблем, а лишь откладывает их на потом. Согласны ли вы с этим?
— Банк ВТБ очень давно работает с компанией и действительно отлично знает ситуацию. Он видит перспективу развития компании и согласен с нами в оценке ее будущего. Но с его оценкой предложенной нами реструктуризации как бесполезной мы категорически не согласны. Расчеты на базе совместно выработанной модели, которую мы летом презентовали ВЭБу и правительству вместе с банками, показывают, что, если банки согласятся оставить ставку такой, какой она была в 2013 году, и капитализировать половину процентов в течение двух лет, "Мечел" вполне в состоянии расплатиться. Мы не просим каких-то суперльготных условий, но 14-15% годовых — эта ставка нереалистична в принципе. Эти расчеты есть у банков, мы не получали никаких принципиальных возражений к модели, по которой они делались, только небольшие технические замечания.
Если бизнес "Мечела" неспособен приносить прибыль, значит, компанию нужно банкротить. Но банки этого не требуют.
- Почему же, Андрей Костин говорил, что банк готовит иск о невозврате средств и дальше будет действовать, исходя из установленных процедур, что означает, что это был первый шаг к иску о банкротстве. Сбербанк, по словам Германа Грефа, также готов идти таким путем.
— Я считаю, что, если бы у банков стояла обязательная задача обанкротить, они давно могли бы предпринять соответствующие действия, как, к примеру, Альфа-банк в начале этого года. Но даже контролируемое банкротство может быть очень непредсказуемым не только с точки зрения возврата вложенных средств, но и других последствий.
- Как вы думаете, почему они до сих пор не подали иски о банкротстве?
— С моей точки зрения, Андрей Костин ответил на этот вопрос. Он сказал, что "Мечел" после конвертации долга через несколько лет может выйти на приемлемый размер долга и нормально функционировать. Ранее он же говорил, что "Мечел" — компания потенциально очень перспективная, интересная и прибыльная, а нынешние проблемы связаны с конъюнктурой на рынках и тем, что эта конъюнктура совпала с увеличением долга компании, который сегодня достаточно сложно обслуживать. То есть глава ВТБ признал, что бизнес вполне жизнеспособен и может обеспечить возврат кредитов, значит, в банкротстве нет нужды. В этом мы с ним солидарны.
Разница наших подходов в том, что мы предлагаем банкам вернуть деньги с отсрочкой, а банки хотят получить не просто возврат денег, но и три четверти всей будущей прибыли вообще. Отсрочка при этом никуда не девается.
Мы уверены, что сможем чисто экономически доказать эффективность и приемлемость нашего плана финансового оздоровления.
- Ранее вы заявляли о том, что не исключено, что за жесткой позицией кредиторов могут стоять потенциальные покупатели. Известно ли вам что-то подобное?
— Мне об этом ничего не известно, хотя исключать я этого не могу. Это нормально для любого банковского менеджера — искать покупателя на заложенный актив в случае, если появляется риск его взыскания.
Если же покупатели на наши активы действительно стоят за спиной банков, я могу сказать им только одно — приходите к нам напрямую. "Мечел" готов рассмотреть продажу фактически любого актива.
- Вы начали переговоры? Опрошенные РИА металлургические компании заявляют, что им не поступали предложения о покупке активов "Мечела".
— У нас есть предложения от заинтересованных сторон, мы ведем переговоры. Больше сказать не могу, потому что это будет неправильно по отношению к тем партнерам, с которыми мы сегодня ведем диалог.
- Помощник президента Андрей Белоусов заявил, что сейчас "Мечел" как никогда близок к достижению компромисса с банками. Скажите, в чем будет заключаться этот компромисс?
— Сейчас у нас есть база для достижения компромисса — финансовая модель компании. Это базовое понимание того, сколько денег бизнес сможет приносить в ближайшие годы. Мы уверены в том, что, как только согласование будет завершено, способность "Мечела" обслуживать кредиты в случае реструктуризации будет доказана математически, как теорема Пифагора. После достижения этого консенсуса мы с кредиторами сможем реализовать финансовый план оздоровления, который позволит банкам избежать списаний, компании — сохранить целостность, акционерам — сохранить стоимость, а государству — рабочие места и налоги. Все останутся в выигрыше.
- Андрей Костин сегодня сказал, что появились новые моменты в переговорах с "Мечелом". Что он имел в виду? Идет ли речь о том, что есть успехи в переговорах по продаже непрофильных активов? Господдержка?
— Я воздержусь от ответа.
