В прошедшее воскресенье завершил свою работу Берлинский кинофестиваль, а кинематографисты уже начинают подготовку к Каннскому смотру. Молодой режиссер Таисия Игуменцева, чей дебютный фильм "Дорога на…" в прошлом году победил в конкурсе студенческих работ Cinefondation Каннского кинофестиваля, заканчивает свою первую полнометражную ленту "Отдать концы". Фильм рассказывает о крохотной деревеньке, жители которой узнают о наступающем конце света. По условиям конкурса Cinefondation, полный метр Таисии Игуменцевой будет показан в Канне. О том, почему Игуменцева решила показать на кинофестивале трагикомедию о деревенской жизни и конце света, режиссер рассказала корреспонденту РИА Новости. Беседовала Мария Токмашева.
- Местом действия фильма Бориса Хлебникова "Долгая счастливая жизнь", который представлял Россию на Берлинале, тоже стала деревня. Похоже, это становится трендом?
— Я не видела фильм Хлебникова — знаю, что он в таком жанре не работает, но что касается фестивальных картин, то в них больше всего любят смаковать российскую чернуху, стремятся показать российскую глубинку со знаком минус, рассказать о том, как нам тяжело, и завоевать сострадание жюри за счет этого. Но в жанре комедии невозможно опускаться до чернухи, чего мы, собственно, и старались не делать. Невозможно ту же самогонную подноготную высмеивать искренне и не пошло. А мы стремились именно к этому — показать тот забытый жанр комедии в российском кинематографе с искренним, тонким юмором, с чистотой какой-то.
- Вы сами выбирали тему для сценария?
— Тема родилась сама и одинаково заинтересовала и меня, и нашего сценариста.
- К полному метру приступили только потому, что выиграли конкурс студенческих фильмов в Канне и по условиям можете показать свой новый фильм именно на этом престижном фестивале?
— Нет, полный метр был написан еще до того, как поехали в Канн вообще. После окончания ВГИКа все собственно к этому и приходят — к написанию полного метра. Еще летом после выпуска из института мы начали что-то такое создавать и выдумывать, не рассчитывая на призы, награды и фестивали. Свободно плыли по течению.
- Вы сказали про ВГИК. Ваш фильм "Дорога на…" вы отправляли на конкурс самостоятельно, институт тогда выбрал совсем другие проекты. Нет обиды на альма-матер? В последнее время многие стали упрекать ВГИК за то, что он не поставляет кадры в индустрию. Сергей Сельянов, например, очень часто говорит о кризисе сценарного образования.
— Все же зависит от преподавателей, от самих студентов, от целей и средств достижения этих целей, причин, по которым они туда поступают. Многие ведь приходят просто потусоваться. Каковы потребности, таковы и способности.
- В вашей кинематографической судьбе как раз большую роль сыграл ваш преподаватель – Алексей Учитель, который сейчас является продюсером вашей картины.
— Мне казалось, что в моей судьбе большую роль играет метод его преподавания, который позволил во время обучения во ВГИКе раскрыть мою свободу творческую, почувствовать себя и в документальном кино, и в игровом, понять, какой жанр мне ближе. В рамках нашей экспериментальной мастерской мы могли работать в разных жанрах. Это позволило мне найти себя. И уже отталкиваясь от собственных интересов, создавать что-то. В данном случае — благодаря киностудии "Рок" и Алексею Учителю, который меня поддерживает.
- Какие из последних российских фильмов вам показались наиболее интересными?
— Из последнего, что я посмотрела, фильм "Жить" Василия Сигарева. Еще подростком я заинтересовалась им как драматургом, и когда он начал снимать как режиссер, мне безумно понравился фильм "Волчок". Картина "Жить" мне понравилась меньше. Одна журналистка сказала, что он старался сделать комедию. Мне это было бальзамом на душу, так как на каких-то моментах в этом фильме мне почему-то было смешно. Хотя, наверное, это естественная защитная реакция организма на тяжелые моменты, которые не хочется впускать слишком глубоко в себя.
- В Канне удалось с кем-то познакомиться из зарубежных режиссеров, актеров?
— Нет, они неуловимы. Особенно, когда ты имеешь свое расписание, а они свое, и ваши программы не пересекаются. Мне удалось пройти по ковровой дорожке с Робертом Паттинсоном — тут все девчонки должны завизжать.
- И как оно?
— Ну, я не его поклонница, но приятно об этом вспоминать.
- Уже есть задумки нового фильма?
— Мы только закончили озвучание последнего фильма, но задумки есть. Мне хочется и дальше оставаться в жанре трагикомедии, уже есть какие-то наводки. Я не всегда сама пишу, но придумываю вместе со сценаристом и героев, и развитие драматургии. А сейчас наши пути с моим сценаристом несколько расходятся в силу того, что она становится довольно популярна. Да это и хорошо, можно попробовать себя с кем-то еще. Я вот хочу обратиться к коллегам, может быть, кто-то заинтересуется и поработает со мной.
- Есть какие-то предпочтения по кандидатурам?
— Да какие кандидатуры! Это мое первое обращение. Может быть, что-то интересное вышло бы с Александром Родионовым. Хотя мы лично не знакомы, но я понимаю такое кино, которое он пишет.
- Если вы дальше собираетесь работать в жанре трагикомедии, это будет тоже что-то про Россию?
— Это будет про то, что мне близко и понятно. Пугаться России я не буду никогда, я патриот своей страны и вполне могу найти не один интересный сюжет. Наша страна – одна большая трагикомедия.
- В вашем новом фильме действие происходит вроде как в абстрактном месте…
— Когда говорят про абстрактное место, все сразу думают, что это арт-хаус. Но на самом деле это не так. Для того, чтобы создать что-то интересное, понятное дело, нужно говорить о том, что знаешь. И за основу мы брали российскую культуру, просто пытались вывести ее на более сказочную почву. История довольно фантазийная, но имеет параллели с реальностью. И реальность у нас российская, но ни в коем случае не чернушная глубинка. Деревня – это наиболее удобное и емкое понятие для места, где живет довольно ограниченное количество людей. Очень удобно все выстраивать. Люди, выкинутые жизненными обстоятельствами на остров. Один из героев приехал туда схорониться, потому что он потерял все, что имел в городе. Вернулся туда, где родился, и старается окультурить всех героев. Живет прошлым, кинокартинами, показывает вечерами в сельском клубе классику кино. Ну, вот куда его еще можно запихнуть?
Если бы действие происходило в однокомнатной квартире, это не позволило бы нам дальше развить действие, однобоко бы все получилось.
- Кроме этого героя, какие еще есть интересные персонажи?
— Есть такой деревенский самоделкин Иван, который увлекается всю жизнь наукой и техникой, но при этом живет в деревне и не находит выхода своим талантам. Поэтому пытается в рамках этого маленького общества себя как-то реализовать. Он строит всякие странные вещи: вот у него самогонный аппарат, сделанный из самовара, витрувианский человек, созданный из металлолома, гигантская камера обскура, сама его комната (дом у него стоит на ножках) напоминает зеркальную комнату. Я специально ходила на выставку да Винчи, чтобы посмотреть. Утюги поют. Генераторы, работающие на основе машинного мотора с заводом, тарахтят. В общем, ко всем техническим устройствам этой деревни так или иначе приложил руку этот герой. Эту роль исполняет Сергей Аброскин – актер из нашего предыдущего фильма.
- Типажи, которые показываете в своем фильме, вам встречались в жизни?
— Они имеют что-то общее с реальностью. Невозможно такое просто придумать. При написании одного из персонажей сценарист вдохновлялась реальным актером – его естественной органикой, поведенческими особенностями. Даже двумя актерами, которые потом и сыграли главные роли в нашей картине.
- А примечательные женские персонажи есть?
— У нас есть очень интересная героиня – баба Зина. Она такой маленький диктатор. Ходит в большом кителе, полувоенной форме, военных сапогах и одинаково сильно фанатеет от кино и от Советского Союза. У нее есть собака по имени Ремба. В честь любимого киногероя.
- Это который Рэмбо?
— Да, но она на деревенский лад называет его Ремба. Она одинока и поэтому живет жизнью других. Она всегда у всех в огородах, всем дает советы, как жить. Переживает за жизнь и судьбу каждого героя — и свою тоже – узнав о том, что скоро все умрут в связи с концом света. И начинает рыть могилу – это аналогия с рытьем бункера сейчас.
- Это ситуация с ожиданием конца света в декабре на вас так повлияла?
— Это все было написано раньше, и мы как-то удивительно попали. Если бы конец света состоялся, кино бы вообще не было. А получилась такая сатира на актуальные события.
- Когда вы начали писать сценарий, о конце света уже объявили?
— Поскольку это жанр трагикомедии, который я люблю, интересно было как раз сочетать конец света в среде людей, живущих в диких условиях. Деревня позволила нам привнести первобытность: где еще найдешь таких искренних и наивных людей, как не в местах, оторванных от города, от столиц. Неизбалованных. Мы нашли их там и было интересно посмотреть, как они на все это отреагируют. Они верят телевизору, верят радио, у них чувства тоньше и искреннее. В нашем фильме присутствуют и темы любви, одиночества, разговоры о прекрасном, об искусстве, об эпохе возрождения, Джордано Бруно. У нас есть герой, который устав от людей, прослужив много лет моряком на корабле, стал отшельником и нашел свое счастье в корове по имени "Конфета". Он живет вдвоем с ней и рассуждает с таким же одиноким дружком о созвездиях.
- Вы сказали про российский арт-хаус, а к массовому отечественному кино как относитесь?
— Я тут посмотрела клевый жанровый фильм — комедию "8 первых свиданий". Очень на европейский манер комедия снята. Неплохо сделана.
- А масштабные картины типа "Август. Восьмого"?
— Я просто его не видела. Но если мне меня приспичит снять такое кино, я его сниму. Но как-то по-своему.
- В России легко снимать то, что хочется?
— Это все индивидуально. Мне просто повезло. Главное – заинтересовать чем-то и быть свободным. Чтобы эту свободу дарил человек, который тебе доверяет, в данном случае продюсер. И чтобы эта свобода распространялась на всю съемочную группу, как у нас и было. И это очень ценно для меня. Главное еще, чтобы тебя и твою идею поддерживали. Плохо просто не может получиться. У нас были очень короткие сроки — мы снимали месяц, полный цейтнот. При том, что это с нуля строительство всех декораций, всех этих сумасшедших вещей. Например, у нас был такой плавучий транспорт, к которому приложил руку Иван. Мы когда его только создали, угробили много съемочных дней, потому что не понимали, как он работает. Напоролись на собственные причуды. Но надо сказать большое спасибо нашему художнику-постановщику Эльдару Кархалеву — поседев на наших съемках, он смог в рекордно короткие сроки создать такое.
- Очень часто говорят, что молодым режиссерам сложно пробиться. Вам это было сложно сделать?
— Не знаю. У меня своя история, известная уже, по-моему, всем. Не хочу казаться оригинальной, но и в молодое кино российское тоже верю. И желаю всем также верить в свои силы. А пока я нащупываю, пытаюсь понять секрет успеха хорошего кино. Я только в начале пути, поэтому, уж извините, биография на мемуары не тянет, сказать тут больше нечего.
- А как вы пытаетесь понять секрет успеха? Общаетесь с коллегами?
— Я общаюсь с простыми зрителями, с удовольствием пообщалась бы с коллегами, но исключительно о погоде. Сейчас я пытаюсь узнать, нащупать, что зрителям будет интересно. В данном случае, когда я создавала этот фильм, я старалась, чтобы он был интересен всем поколениям. И действительно получилось такое "до 16 и старше".
- Не боитесь, что в Канне скажут, что слишком веселое кино вы сделали для фестиваля?
— Не хочу загадывать. В Канне, если вы помните, участвовало очень разное кино – от Тарантино до Кустурицы и Ларса фон Триера. И каждая их картина заслуживает внимания, при том, что все они очень сильно отличаются друг от друга и по жанру, и по настроению. Тут не угадаешь. Единственное, за что у меня сердце болит, так это за тех людей, которые верят в меня и которых я больше всего боюсь подвести. Родители, друзья, и, конечно, коллеги по съемочной площадке – последние работали на высшем уровне. За что им отдельное большое спасибо.
- Вы надеетесь на успешный прокат?
— Да у этого фильма не будет успешного проката. Я промахнулась.
- Почему так пессимистично?
— Дети и бабушки редко ходят в кино. Да я шучу! Я не знаю просто. Я только пытаюсь нащупать почву в вопросах успеха кинопроката. Вот и хочется узнать, как попасть в струю. Хочется просто, чтобы кино смотрели, чтобы оно не лежало на полках и не ездило по фестивалям, как заезженная пластинка, чтобы его смотрели люди и получали удовольствие. Иначе зачем снимать?
