В Сочи 17-18 февраля состоится третья международная конференция ближневосточной секции Международного дискуссионного клуба "Валдай" на тему "Трансформация в арабском мире и интересы России". О своем видении ситуации в Сирии и роли России в разрешении конфликта сайту Valdaiclub.com рассказал участник конференции, много лет проработавший на Ближнем Востоке российский дипломат, Чрезвычайный и Полномочный посол РФ Александр Аксененок.
- Как Вы можете охарактеризовать сегодняшнюю ситуацию в Сирии?
- Напряжение в Сирии вошло в новую фазу. Происходит эскалация насилия и вооружённых действий, в том числе со стороны оппозиционных сил. Растет число жертв не только среди гражданского населения, но и среди военнослужащих сирийской армии и сил безопасности. Думаю, не будет преувеличением оценивать сегодняшнюю ситуацию как постепенную милитаризацию внутреннего конфликта и сползание к широкомасштабной гражданской войне.
Сразу нужно сказать, что выдвинутые оппозицией демократические требования являются давно назревшими и вполне законными. Триада баасистской идеологии – единство, свобода и социализм – потеряла свою привлекательность в арабском мире, а социально-политические причины, вызвавшие арабские революции, в той или иной степени налицо и в Сирии. Старая баасистская гвардия, встав на путь экономической либерализации, не решилась на своевременное проведение политических реформ из боязни, что они могут принять обвальный характер. Теперь это приходится делать под сильнейшим внутренним и внешним нажимом.
С другой стороны, нельзя не видеть, что мирные протесты, законные сами по себе, превратились в прикрытие для действий вооруженных мятежников. Любая власть, где бы то ни было, такого допустить не может. Это стало особенно очевидным после появления так называемой "Свободной сирийской армии" и вооруженных группировок оппозиции, подпитываемых оружием и финансами из соседних стран.
- Чем продолжение ухудшения ситуации в Сирии опасно для России?
- Мотивацию российской позиции часто усматривают в боязни потерять "последнего союзника" на Ближнем Востоке или в желании "отомстить" Западу за использование санкционной резолюции Совета Безопасности 1973 для интервенции в Ливии. Всё это сильно упрощённые объяснения.
Да, у российских компаний есть экономические интересы в Сирии, давно существует и военно-техническое сотрудничество. Сирийцы аккуратно выполняют свои обязательства по погашению долга. То есть отношения строятся на взаимовыгодной прагматической основе, как и с большинством арабских государств, в том числе с теми, где сменились режимы. Говорить о Сирии как о стратегическом союзнике России – большое преувеличение. У Сирии всегда были и есть свои внешнеполитические интересы и расчеты.
Более важно, на мой взгляд, другое. В основе российской позиции лежат экспертные оценки тех опасных последствий, к которым ведёт дальнейшая эскалация вооружённого противостояния в Сирии. С учётом ее особого геополитического положения в регионе и хрупких конфессиональных балансов, эти последствия, если не наладить внутрисирийский национальный диалог без внешнего вмешательства, затронут интересы всех – и России, и Европы, и Соединенных Штатов, и самих арабских государств. Конфликт в Сирии все больше приобретает конфессиональную окраску. Возрастает риск его перелива на соседние Ливан, Иорданию, Ирак, а, возможно, и южнее. В этом случае может случиться худшее: международному сообществу придется иметь дело с более широким внутримусульманским, если не с межцивилизационым, конфликтом. Многочисленные христианские общины в Сирии традиционно поддерживали более светское алавитское меньшинство и не без оснований опасаются распространения и в Сирии ислама саляфитского толка.
- Как вы оцениваете меры, предпринимаемые Россией для стабилизации ситуации в Сирии?
- В своих многосторонних контактах по сирийскому кризису российская дипломатия прилагает максимум усилий к тому, чтобы убедить своих американских, европейских и арабских партнеров в необходимости склонять сирийские стороны к диалогу вместо того, чтобы демонизировать сирийский режим и настраивать оппозицию на бескомпромиссный лад. Если бы по Ливии возобладал такой сбалансированный подход, то вместо сегодняшнего хаоса и стычек между самими победителями там мог бы уже начаться упорядоченный процесс демократической трансформации.
Со своей стороны, Россия находится в постоянном контакте как с сирийскими властями, так и с оппозиционерами. Ею был внесен на обсуждение в Совете Безопасности проект резолюции, отражающий, в том числе, платформу Лиги арабских государств. За этим последовало обращение к сирийским властям и ко всем оппозиционным группам с предложением направить своих представителей в Москву для проведения неформальных контактов без предварительных условий. Со стороны сирийских властей был, как известно, получен позитивный ответ, в то время как оппозиция продолжает упорствовать, настаивая на предварительных условиях, что, собственно, и должно быть частью межсирийского диалога о содержании, темпах и сроках назревших реформ.
То, что арабские и западные инициаторы последней резолюции в Совете Безопасности ставят телегу впереди лошади, вызывает вопросы относительно искренности намерений добиться скорого разрешения конфликта политическим путем. Не совсем понятно, какие цели преследуют такие односторонние подходы. Если это часть антииранской стратегии, то неужели трудно представить, насколько велики риски такой игры для всего Ближнего Востока?
- Какие дополнительные меры следует принять России для предотвращения ливийского сценария развития?
- Конечно, российская дипломатия, какие бы шаги она ни предпринимала, не имеет достаточных рычагов влияния, чтобы остановить эскалацию насилия в Сирии. Это можно сделать только совместными скоординированными усилиями, и Россия, как представляется, готова к позитивному взаимодействию со всеми региональными и внерегиональными игроками при условии уважения суверенитета Сирии. В случае, если возобладает конструктивный подход – в пользу шагов по налаживанию внутрисирийского диалога, - Россия могла бы внести свой вклад в создание атмосферы доверия между его участниками.
