Максим Соколов, для МИА "Россия сегодня"
До чудесного репортажа дело даже еще не дошло, а скандал уже разразился во всем безобразии. В следственные органы поступил донос на новоявленного попа Ксения, оскорбляющего религиозные чувства верующих, органы пока думают, не приняв пока никакого решения, а светская львица тем временем отстаивает свое священное право переоблачаться в какие угодно одежды. В социальной сети Twitter с пометкой "больше ада" (в данном случае довольно двусмысленной) Собчак пишет: "Я только не понимаю, почему мое скоромное фото — оскорбляет, а фото толстых мужчин обвешанных золотом и брегетом — влияет благотворно… И какое ВООБЩЕ это все имеет отношение к Вере? Не верить в то, что эти люди-ставленники Божьи, еще не значит НЕ верить в Бога… Верующих не задевает, что борода и золотой прикид продаются в фирме "карнавальные костюмы"? Может их тоже судить, как продавцов запрещенки?".
Вообще говоря, убежденность Ксении Собчак в том, что слова "скромный" и "скоромный" имеют один смысл, внушает сильные сомнения насчет того, стоит ли ей с такими обширными и глубокими познаниями касаться вопросов вероисповедных. Равно как и донос на театральные мастерские, где она приобрела накладную бороду, производит не очень приятное впечатление. Каждый отвечает за себя и за то применение, которое он придает привязной бороде и священническому облачению.
Создается впечатление, что шутка (если это была шутка) не слишком удалась, ибо куда же годится анекдот, к которому надо прилагать столько комментариев и разъяснений. Впрочем, иная шутка лучше бы и не удавалась, ибо изящная словесность, а равно и фольклор, знают примеры слишком хорошо удавшихся шуток. В рассказе Алексея Константиновича Толстого "Встреча через триста лет", героиня, уже будучи в старости, рассказывает, как в 1759 г. лошади испугались, понесли, и ее карета примчалась к замку, где, как она решила, давался бал с карнавальными костюмами, ибо одеяния пирующих в точности соответствовали рисункам XV века. Затем она, однако, почувствовала недоброе, ибо все там было очень весело, только пирующие не отбрасывали тени. В последний момент она воззвала: "Кто бы вы ни были, именем Бога Живого приказываю вам: исчезните" и "при этих словах лицо господина Бертрана совершенно посинело. Он покачнулся, и я услышала, как гулко, словно бы это был железный чан, ударились о плиты пола рыцарские латы. В то же мгновение исчезли и все остальные призраки, налетел ветер и погасил огни. Кругом меня были развалины".
Та успенская ночь 1759 г. была как раз через триста лет.
Что там будет с дамой Собчак и ее компанией снобов не то что через триста лет, но хотя бы через десять, нам знать не дано, мы и собственной судьбы не знаем, не то что чужой дамы, но готическая история весьма поучительна.
С одной стороны, в том, что за всякое праздное слово придется ответить на Страшном Суде, и не стоит гневить Бога дурновкусными шутками. Порой они имеют далеко идущие и даже необратимые последствия.
С другой стороны, склонный к шуткам рыцарь Бертран д'Обербуа, получил воздаяние по своей вере без всякого участия в этом христианнейшего короля Карла VII и следственных органов Французского королевства. Воздаянием занялись другие силы.
Если львице угодно шутить и далее, то в той степени, в какой это не задевает общественного благочиния — да будет ее воля. Ничего хорошего в этом нет, но у нас свобода. Совершенно, как на пиру у господина Бертрана д'Обербуа.
