Владимир Лепехин
В Послании Федеральному собранию в минувший четверг Владимир Путин предложил создать Антитеррористический фронт, отметив, что он должен действовать на основе международного права и под эгидой ООН. В воскресенье президент Обама выступил с обращением к нации, в котором предложил конгрессу усилить (всего-навсего) борьбу с ДАИШ (ИГ, запрещена в России).
Россия, как видим, настроена решительно, а Госдеп продолжает тянуть кота за хвост даже в той ситуации, когда теракты докатились и до США. Тем не менее нельзя не отметить тот факт, что намеченные Обамой меры по борьбе с террористами — фактическое признание той стратегии по Сирии, которую не только предлагает, но и давно реализует Российская Федерация.
И здесь возникает вопрос: возможна ли стыковка предлагаемого российским руководством единого Антитеррористического фронта, в котором действия РФ получили бы адекватную оценку (признание её одним из лидеров этой борьбы), с соответствующим исключением "ударов в спину", с той коалицией по борьбе с "Исламским государством", которую возглавляют США?
Новая конфигурация борьбы с радикальным исламизмом
Замечу, что о создании коалиции по борьбе с ИГ США заявили еще в сентябре прошлого года. И с тех пор самым заметным её действием стала демонстрация мощи в виде, прежде всего, наращивания списка "участников". Пентагон и НАТО записали в ряды коалиционеров и Республику Чад, и Эстонию, и Украину (!?), и Черногорию, превратив необходимость борьбы с терроризмом в карикатуру на способность Запада оценить уровень реальной опасности.
Последние события (атака истребителя одного члена названной коалиции — Турции — на бомбардировщик другого члена этого объединения — России) показали: коалиция по борьбе с "Исламским государством" во главе с создателем — от лукавого. Это фикция по, как минимум, трем параметрам.
Во-первых, в этой коалиции нет никаких 65 или даже десяти государств, поскольку в реальной борьбе с ИГ не участвуют даже многие страны НАТО.
Во-вторых, ряд государств, входящих в названную коалицию, не борются, но, напротив, поддерживают террористов: кто деньгами и живой силой (как Саудовская Аравия и Катар), кто оружием (как Украина и Турция), кто — политической крышей (как США).
Полагаю, что призыв российского президента к созданию единого антитеррористического фронта следует понимать так, что необходимо принципиальным образом изменить подходы к действиям формально-фиктивной коалиции под эгидой США. Если же это невозможно — тогда следует создавать другую коалицию (фронт), пусть не из 65, то хотя бы из шести государств, ведущих реальную борьбу с террористами и их пособниками.
Кстати, многие российские и зарубежные эксперты считают, что на стадии реальной борьбы с ИГ полноценной антитеррористической коалиции с участием США быть не может. Исторический опыт подсказывает: Госдеп подключается к тем, на чьей стороне окажется реальный перевес (не раньше), и ровно тогда, когда нужно будет делить портфели и подсчитывать дивиденды. Следовательно, России нужно создавать антитеррористический фронт без оглядки на позицию США и на принципиально новых, понятных и открытых принципах.
Фактически речь идет о том, что на смену механизму формально-принудительного присоединения кого-либо к США Россия может и должна предложить механизм реального присоединения не к себе или к Асаду, но к конкретным антитеррористическим мерам, признав при этом, что основная тяжесть борьбы с "Исламским государством" приходится сегодня на сирийскую армию.
Фронт должен действовать под эгидой ООН
Важнейшим условием формирования фронта реально борющихся с радикальными исламистами государств должна стать его легитимация.
Думаю, что если даже направленный в Совбез и иные структуры ООН проект резолюции по созданию антитеррористического фронта будет заблокирован представителями США (что само по себе станет показательным актом), Россия обязана представить её текст широкой мировой аудитории.
Соответственно, текст этого проекта должен содержать набор конкретных принципов реального противостояния международному терроризму и его пособникам, в том числе:
— осуждение действий конкретных террористических группировок с соответствующими рекомендациями международным, государственным и частным структурам по противодействию им,
— осуждение действий, направленных на поддержку террористов или содействие им не только в поставках летального и нелетального оружия, но также в осуществлении с ними любых — коммерческих или гуманитарных — контактов.
Россия абсолютно права, предлагая инициировать международные расследования под эгидой ООН, например, поставок оружия террористам, а также незаконно "отчужденной" у Сирии нефти на черные рынки с тем, чтобы в дальнейшем составить список структур, осуществляющих транспортировку, закупку и продажу такой нефти с соответствующей блокировкой счетов этих структур в банках.
Разумеется, факты торговли нефтью и другие способы коммерческих операций при прямом и косвенном участии террористов должны доводиться до сведения широкой мировой общественности. В этом смысле к антитеррористическому фронту могли бы присоединяться не только те или иные государства, но также различные СМИ, общественные и неправительственные организации.
Потенциальные участники антитеррористического фронта
В своем противостоянии стратегии Госдепа, направленной на вытеснение России из Ближневосточного региона, РФ не может не опираться на различные форматы легитимации своих действий, рассматривая международное право своим важнейшим геополитическим союзником. В этом смысле Россия заинтересована в том, чтобы всему миру были известны участники антитеррористического фронта, их реальная позиция и действия.
Главное звено такого фронта — конкретные государства и их правительства, официально и однозначно вступившие в борьбу с террористами на стороне правительства Сирии. Ведь сегодня в центре борьбы с ДАИШ и региональным представителем" Аль-Каиды" ("Джебхат ан-Нусрой") стоит Сирия, как бы это кому-то не нравилось. И именно к этой стране, а не к США, должны присоединяться подлинные участники антитеррористического фронта.
Сегодня к такому фронту присоединились Россия и Иран. Завтра свое участие в борьбе с радикальными исламистами могут подтвердить (или не подтвердить) Ирак и Египет. В раздумьях — Франция и другие европейские государства из числа тех, кто уже выразил готовность противостоять терроризму.
Формального осуждения абстрактного терроризма на разного рода международных конференциях сегодня явно недостаточно. Действия стран, присоединившихся к принципам, провозглашенным участниками антитеррористического фронта, должны быть конкретными и закрепленными в публичных соглашениях с правительством Сирии.
К примеру, на днях парламент Великобритании одобрил участие британских ВВС в бомбардировках позиций ИГ в Сирии. Однако следующим шагом, по идее, должно стать подписание этой страной конкретного соглашения с сирийским руководством и другими участниками формирующегося антитеррористического фронта, к примеру, о совместных действиях в воздушном пространстве этой страны. И если не будет такого соглашения, то действия британской авиации следует оценивать (если рассматривать их с позиций международного права) как нарушение воздушного пространства этой страны.
В любом случае, начало движению ряда европейских стран в сторону реальной борьбы с радикальными исламистами положено, а значит формирование предложенного президентом РФ антитеррористического фронта не за горами.
