МОСКВА, 7 мая - РИА Новости, Полина Орлова. "Где боевой народ, не знаете?" С этим вопросом к журналистам обратился немолодой и довольно потрепанного вида мужчина, который энергично шагал в сторону Калужской площади. До "Марша миллионов" оставалось уже немного времени, но народ все подходил. Пригревало солнышко, столики уличного кафе были переполнены. Люди стояли небольшими компаниями, пили кофе из бумажных стаканчиков, фотографировались. То, что через час с небольшим им придется поневоле превратиться в "боевой народ", было невозможно представить.
Все закончилось маршем
Все начиналось вполне мирно. Когда находишься в большой массе народа, сложно сказать, сколько именно людей собралось. Но, если сравнивать с зимними митингами оппозиции, кажется, что в этот раз людей было даже больше. Во всяком случае, времени, чтобы отстоять очередь к металлодетекторам, потребовалось раза в два больше, чем на проспекте Сахарова в декабре.
Настроение в первые минуты у участников протестного марша было почти ликующим. Никто не ожидал, что людей будет много. Практически все прогнозы обещали оппозиционерам конфуз: мол, революционный дух повыветрился и люди просто не соберутся.
"Это большой успех, никакой потери активности демократических сил не произошло. Я рада, что довольно много людей пришло, - рассказала Анна Пастухова из Екатеринбурга. - Если честно, я думала, что будет меньше. Наверное, многие хотели провести это время на даче".
Толпа с транспарантами и флагами шагала по Большой Якиманке, выкрикивая лозунги, которые почти все были направлены исключительно против фигуры нового президента.
В последнее время лидеров оппозиции часто упрекали в отсутствии внятной и реалистичной программы действий. На этом марше тоже так и не прозвучали какие-нибудь внятные политические или экономические требования, кроме заведомо невыполнимых. Может быть, митинг изменил бы эту ситуацию, но он так и не начался.
Участники акции перешли Малый Каменный мост, свернули на Болотную площадь и уперлись в пустую сцену. Народ ждал выступлений лидеров оппозиции, но вместо этого со сцены раздался призыв развернуться и пройти назад, к кинотеатру "Ударник", где Алексей Навальный начал сидячую забастовку. Некоторое время люди потоптались, обдумывая, что делать, а потом все же пошли "поддержать Навального".
Между тем, выход с площади был блокирован полицейскими, да и рамки металлодетекторов не давали пройти. В этот момент ситуация и стала выходить из-под контроля: под напором толпы несколько рамок завалились, полицейские, которые стояли около них, были явно в меньшинстве, и народ прорвался назад, к площади перед кинотеатром.
Давка
В какой-то момент толпа, прорвавшаяся к "Ударнику", стала становиться все гуще и гуще. Мало кто понимал, что происходит. Люди пересказывали друг другу, что где-то здесь, на асфальте, якобы сидит Навальный. Кто-то стал садиться на землю тоже. Идти было уже невозможно, и стиснутые со всех сторон люди замерли.
Непонятно, что или кто спровоцировал давку. Слишком разнородная толпа собралась перед кинотеатром "Ударник": разгневанные пенсионеры, свободолюбивые интеллигенты средних лет, любознательная молодежь и мятежные анархисты с "леваками".
То ли радикальные активисты решили прорвать оцепление, то ли омоновцы попробовали вытеснить толпу обратно на Болотную. Но только часть людей захотела выбраться из толпы на простор, а часть кинулась "на прорыв". Дышать стало практически невозможно, женщины закричали, мужчины, матерясь, орали на омоновцев, чтобы те прекратили наседать.
Тут началось самое страшное: человек десять не удержались и упали, друг на дружку, вповалку, прямо под ноги остальным. Их попытались было поднять, но это было невозможно, толпа несла дальше. Давка была настолько сильной, что холщовая сумка корреспондента РИА Новости не выдержала: ключи от машины, диктофон, сэндвич, купленный в переполненном кафе на Калужской, так и остались валяться где-то на улице Серафимовича, перед кинотеатром "Ударник".
"Я не знаю, что теперь думать"
После этого помятая толпа двинулась обратно на Болотную. Там у пустой сцены все и собрались еще раз. Митинг, конечно, был сорван. Прямо на сцене арестовали Удальцова и Немцова. Навального, как рассказывали очевидцы, арестовали еще на подходе к сцене. Но люди не расходились. Передавали друг другу сообщение Навального, которое он, видимо, сумел написать в Твиттер из автозака, с призывом не расходиться: "главное оставаться на площади".
Молоденькая, светло-рыженькая девушка потерянно ходила по Болотной. Она приехала в Москву из Тюмени, не на "Марш миллионов", а по делам, и решила поучаствовать в акции протеста.
"Я не знаю, что теперь думать, - говорила она, - Мне кажется, нас подставили. Зачем кидали в полицейских бутылками? Зачем ушли с площади к "Ударнику"?"
Тем не менее, она медлила и не уходила. Впрочем, полицейские не призывали покинуть площадь. Со стороны Малого Каменного моста доносились крики: там происходили столкновения самых радикальных манифестантов с полицией. В полицейских швыряли всякий мусор, в ответ полиция использовала дубинки. Люди на площади стояли, ожидая, что будет дальше: выходы с Болотной все равно были перекрыты.
Затем ОМОН начал выдавливать людей с площади. Самые благоразумные не сопротивлялись и с криками "позор" пошли к Большой Ордынке.
"Вязали всех"
Там, на Малом Москворецком мосту, многие остановились и стали поджидать отчаянных манифестантов, которые добровольно с Болотной не ушли. Что творилось на площади, с моста видно не было. Но вот начали подходить пошатывающиеся молодые люди, кое-кто в разорванной одежде, с полубезумным взглядом, с потрепанными знаменами в руках, в основном, оранжевыми флагами "Солидарности" и красными "Левого фронта". Их встречали аплодисментами.
Невысокий, худенький парень взволнованно рассказывал окружившим его слушателям, что задержания на площади проводились очень жестко.
"Меня трое били, - в голосе у него звенели и гордость, и подступающая истерика. - Я упал, а они ногами... Вязали всех. А когда автозаки заполнились, они просто лупили нас, чтобы мы уходили".
Ему сочувствовали, спрашивали, есть ли где переночевать, ведь парень - не москвич, он приехал из Курска, координатор курского "Левого фронта". Многих его товарищей оперативники, по его словам, снимали с поездов, а его вот пропустили.
"Не понимаю, - с какой-то детской досадой говорил он, - я же координатор, а меня не взяли".
Уходили митингующие неохотно. Несколько раз казалось, что все закончилось, но в прилегающих к Большой Ордынке переулках вновь начиналось брожение. Уцелевшие группки протестантов разворачивали свои флаги, выкрикивали лозунги и начинались "догонялки".
На наших глазах ОМОН обратил в бегство такую малочисленную компанию анархистов, но одну замешкавшуюся парочку все же догнать сумели. Судя по полупридушенному писку, одной из задержанных была девушка.
Что дальше?
"Я не знаю, что теперь будет, - дрожащим голосом сказала нам немолодая женщина, которая вела под руку своего мужа - ему стало на Болотной дурно. - Такого, как раньше, уже не будет. Мы не сможем теперь свободно выходить на митинги и говорить, что думаем".
Ощущение того, что первый, наивный и безопасный, этап протестов безвозвратно канул в прошлое, было общим. Но даже сейчас, после давки, задержаний и драк, протестующие были верны себе.
Они все так же не согласны: и с властью, и друг с другом. Пока одни покидали площадь с тоской и неуверенностью, другие разбегались по окрестным переулкам, оглашая затаившиеся дворы разудалыми и радикальными слоганами.
