В начале ХХ века в русскую деревню стала проникать механизация – поначалу этот процесс затронул только крупнейшие и богатейшие хозяйства, аналоги современных агрохолдингов. Но даже там, где внедрялись механические сеялки и другие орудия, основным "мотором" оставалась лошадь. На лошадях пахали при помощи достаточно примитивных плугов и даже сохи, на лошадях боронили и сеяли. А такие операции, как сенокос и жатва, проводились исключительно вручную – на сельхозработы в "горячий сезон" выходила вся деревня, и мужчины, и женщины. В большинстве местностей зерно молотили тоже вручную – цепами. В силу такого количества ручного труда хозяйство во многом было натуральным – изрядная часть урожая шла на обеспечение собственных нужд крестьян.
В 1910-е годы в России крестьянство составляло по численности более 77% населения. Это означает, что судьба любой революции и любого режима целиком зависела от активности или пассивности крестьянства. При этом земледельческое сословие, лишь в 1861 году полностью получившее личную свободу, было наименее грамотным – как по бедности, так и в силу традиционного уклада жизни. Требования, с которыми российские крестьяне подошли к революции, были простыми: воля (то есть обнуление кабальных долгов) и собственность на землю "по справедливости". Правда, справедливость многие из крестьян понимали по-разному. В годы Первой мировой войны добавилось еще и требование мира: крестьяне, как самое многочисленное и непривилегированное сословие, не хотели гибнуть на фронте и гнить в окопах ради непонятных стратегических причуд начальства. Поддержав городских революционеров, деревня не знала, что на повестке дня уже стоит урбанизация и индустриализация – а это значит, что грабить и убивать мужика будут намного суровее, чем "до без царя"…
