Национальную программу развития Дальнего Востока на период до 2025 года с перспективой до 2035 года должны разрабатывать не чиновники в московских кабинетах, а сами дальневосточники, считает вице-премьер РФ, полпред президента в ДФО Юрий Трутнев. Об этом, а также о том, куда все жители Дальнего Востока смогут отправить свои предложения и почему такой механизм работы над документом вызвал у чиновников когнитивный диссонанс, он рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Марина Луковцева.
— Юрий Петрович, планируется разработать национальную программу развития Дальнего Востока. Что даст этот документ простым дальневосточникам?
— Я очень надеюсь, что программа станет документом, который опишет будущее для всего Дальнего Востока в целом и для каждого жителя макрорегиона в частности. Мы абсолютно уверены в том, что ни одного человека, который обладает правом на истину в последней инстанции, нет. Каждый человек видит какую-то свою часть жизни, у каждого свои идеи, поэтому мы бы хотели, чтобы программа развития Дальнего Востока была создана не в московских кабинетах, не чиновниками министерства или правительства или какими-то умными экспертами. Я бы очень хотел, чтобы в подготовке документа приняли участие все те жители Дальнего Востока, которым небезразлично будущее, небезразлична страна, которые верят в Россию, верят в то, что мы будем развиваться. И мы бы хотели получить от них предложения, мысли. Собственно говоря, из этого и будет состоять программа.
Мы уже встречались в первом приближении с коллегами. Они пришли ко мне с набором целей, но я их немного притормозил. Говорю: давайте все-таки не так. Да, у нас есть цели, которые поставил президент Российской Федерации, у нас есть цели, которые мы считаем для себя важнейшими, но тем не менее давайте не будем спускать программу сверху, давайте сделаем так, чтобы она выросла, начиная с уровня поселков, городов, краев.
— Как это можно осуществить?
— Мы договорились так, что обсуждение программы пойдет в три слоя. Первый слой — предложения от всех жителей Дальнего Востока.
В середине ноября Минвостокразвития должно прийти ко мне с предложениями по организации этой работы. Она будет во многом основана на использовании электронных сервисов, чтобы люди не ходили, не теряли время, чтобы был сайт, где они могли обратиться с просьбой, предложением, идеей. Его только предстоит разработать, он должен быть удобен, прозрачен, в нем необходимо предусмотреть возможности для рейтингового голосования. То есть мы, например, будем проводить опросы, какие проблемы люди считают самыми важными. Понятно, что именно эти опросы помогут нам правильно донастроить программу.
Полученные в электронном и письменном виде обращения будут обрабатываться и обобщаться на уровне субъектов Российской Федерации. Затем в регионах должны пройти обсуждения этих предложений. Я думаю, что с этим должны будут выступить губернаторы перед активом регионов, чтобы защитить свои предложения, предложения конкретного региона в национальную программу развития Дальнего Востока.
Второй слой предполагает участие государственных институтов и объединений граждан, которые, на наш взгляд, очень важны, их участие просто необходимо. К таким институтам относятся Государственная дума, Совет Федерации, предпринимательские сообщества, такие как Торгово-промышленная палата, Российский союз предпринимателей, "ОПОРА России", а также Общественная палата, молодежные объединения.
У нас будет своего рода координирующий орган, который будет состоять прежде всего из руководителей дальневосточных регионов, Минвостокразвития, блока правительства. Мы обязательно включим в эту работу руководителей всех профильных министерств, которые должны работать. Я бы назвал это редакционной комиссией, задачи которой выстроить все предложения в единой логике, под единые цели.
Очень хочется, чтобы в этой работе каждый человек увидел ответы на свои вопросы, решение своих проблем. Если у нас это получится, значит, мы победим. Скажу честно, я не рассматриваю национальную программу развития Дальнего Востока как сугубо задачу правительства. Только усилиями правительства ни одна страна не развивается, так не бывает. Поэтому обсуждение программы нам нужно не только для того, чтобы учесть все мнения, но и для консолидации людей на решение общих задач. Потому что если каждый не будет трудиться, если каждый не будет вносить свой вклад в развитие территории, то шансы на победу у нас минимальные.
— Предложен поистине революционный механизм работы над документом. Обычно такие программы создаются именно правительством и экспертами. Мне казалось, участие жителей Дальнего Востока сведется к голосованию "согласен — не согласен".
— И сколько у нас созданных таким образом документов?! При этом мы еще не все счастливы. Хочу наоборот.
— Правильно я понимаю, что любой человек, живущий на Дальнем Востоке, сможет предложить, например, разбить в его селе сквер или построить больницу?
— Да, обращаться можно с любыми предложениями. Но думаю, мы немножко постараемся помочь людям. Если мы просто сейчас скажем: валите все в одну большую кучу — ямы на дорогах, недостаток мест в поликлинике, скверы и многое другое, а мы потом все это по корзинам рассортируем, — это, конечно, возможно. Но правильнее сделать по-другому. Причем и людям будет легче, если мы заранее уже на самом сайте сделаем эти "корзины", сформулируем и зададим вопросы, что надо сделать для благоустройства, на ваш взгляд, что нужно в медицине, что в транспортной доступности, спорте, культуре.
— Как отнеслись к такой идее работы над нацпрограммой ваши коллеги в правительстве? Возмущения, что это усложнит работу над документом или даже противодействия, не ощутили?
— Я вам страшный секрет раскрою. Если мне президент Владимир Путин ставит задачу, то на препятствия, которые встают на пути, я внимания особо не обращаю. Я исхожу из того, что если есть воля президента, то я обязан ее исполнить, а если я ее не могу исполнить, то мне просто надо другими делами заниматься. Вот поэтому я не вижу никакого противодействия, никакого сопротивления.
Например, в указе президента поставлены цели, связанные с повышением продолжительности жизни. При всем нашем старании без Минздрава, Минспорта эту задачу не решить. Поэтому нам еще надо будет в контур национальной программы развития Дальнего Востока вписать территориальные разделы отраслевых программ. Надо будет вписать туда то, что будет происходить отдельно по здравоохранению на Дальнем Востоке, культуре, спорту, транспорту, промышленности. Чтобы все это получилось, нам предстоит довольно серьезный диалог со всеми министерствами.
Начинали мы не так оптимистично. Когда я первый раз собрал здесь, в своем кабинете, глав министерств, они меня убеждали, что в среднем по России все хорошо. Я говорю: стоп-стоп, в среднем по России не подходит, надо, чтобы в каждом субъекте Дальнего Востока все было сделано. И увидев в глазах министров некий когнитивный диссонанс, понял, что мне, вероятно, будет трудно справиться одному с позицией всех министерств, поэтому попросил поддержки на заседаниях и правительственной комиссии, и президиума Государственного совета. Поддержку получил — министерствам дали совершенно четкие, даже жесткие задачи, и сейчас все уже гораздо проще. Сейчас будем в рамках этих задач искать решения.
— То есть еще на этапе разработки нацпрограммы все министры, главы регионов, муниципалитетов будут принимать активное участие и параллельно ощутят степень ответственности?
— Да, это позволит им и определиться с участком ответственности, и все учесть. Хочу отметить, что этот год стал переломным. Мы в корне изменили целеполагание. Более четырех лет мы работали практически только на развитие экономики, привлечение инвестиций. Если вы мне зададите вопрос, который я сам себе регулярно задаю, раскаиваюсь ли я в таком целеполагании, ответ будет — нет. Я считаю, что мы были правы. Конечно, мы могли бы сделать наоборот, как до нас уже делали. Мы могли бы собрать все проблемы в социальном, культурном развитии, в состоянии дорожного хозяйства, инфраструктуры, прийти со всем этим к президенту и сказать: Владимир Владимирович, видите, сколько проблем на Дальнем Востоке, триллиона на три… И что дальше? Ждать, что кто-то откуда-то достанет эти три триллиона и нам даст, довольно странно. Развивая экономику, привлекая триллионы рублей в экономику Дальнего Востока, мы получаем фундамент для того, чтобы на этом фундаменте решать и социальные проблемы. И с этого года мы это начали.
— Когда должны приступить к обсуждениям национальной программы развития Дальнего Востока?
— Сроки у нас довольно жесткие. Мы должны в июне 2019 года сдать программу в правительство уже в готовом виде. Для того чтобы ее сдать в июне в правительство, нам надо с начала декабря уже приступить к обсуждению, о котором я сказал. К этому моменту должны быть подготовлены все электронные сервисы, режим обсуждения, редакционные группы. С губернаторами мы обязательно встретимся, проведем советы глав, обсудим это все подробно и начнем вместе работать.
Я считаю, что первый слой — сбор всей информации — мы должны закончить до марта 2019 года. То есть в марте мы должны начинать обрабатывать информацию, потому что массив, я уверен, будет большой, потому что, убежден, людей, которые думают о своем будущем, думают о будущем своих детей, у нас подавляющее большинство. Я надеюсь на активное участие жителей Дальнего Востока. И с марта пойдут обсуждения с коллегами по правительству, представителями общественных и бизнес-объединений.
— Какова цель визита в Японию — обсудить реализующиеся на Дальнем Востоке с участием японской стороны проекты или наметить новые?
— Здесь существует определенный разрыв. Я присутствовал на встречах президента РФ с премьер-министром Японии. И каждый раз премьер-министр Японии говорит, что они заинтересованы в развитии отношений с Россией, что хотят развивать совместные проекты. Представляется девять направлений сотрудничества, по которым все должно двигаться. Но двигается пока не очень быстро.
Кроме того, сейчас идет перекрестный год России и Японии, проводятся культурные и спортивные обмены. В частности, на время моего приезда приходится выступление ряда наших спортсменов по единоборствам, боевым искусствам. Я являюсь одним из сопредседателей Российского союза боевых искусств. И мне кажется, что это тоже неплохая история.
— А сами там в боях участвовать не собираетесь?
— Не думаю, что мне надо с кем-то вставать в спарринг в Японии. Но если это, скажем так, окажет положительное влияние на развитие торгово-экономических и политических связей, то я готов.
— Раз уж мы про спорт, кто ваш постоянный спарринг-партнер? Не поддается ли он вам, все-таки целый вице-премьер напротив?
— Он чемпион России. Весит он килограммов, наверное, на двадцать больше меня, поэтому поддаваться он не умеет по определению. Упрямый. Мы достаточно давно работаем с ним как со спарринг-партнером. Всегда стараюсь это делать, когда получается по времени. Скажу честно, я и министром не ленился, и помощником президента, но вот сейчас времени становится все меньше и меньше. И вчера вечером, например, тренировался с десяти до полдвенадцатого. И приглашать на такое время спарринг-партнера уже стыдновато. Поэтому тренировался один.
Мне спарринг-партнер нужен для отработки техники боя, потому что работа с тренажерами, снарядами в полной мере боя не заменит. Ты меньше двигаешься, тебе не надо защищаться, руки можно опустить, сам регулируешь темп и время. А вот когда ты работаешь со спарринг-партнером, так не получится. Секундомер включили — и ты атакуешь, и тебя атакуют. И нет возможности сказать: извини, я сейчас отдохну, а потом дальше продолжим. Поэтому спарринг-партнер нужен, но еще раз говорю, получается не всегда. Поддаваться он мне не поддается, он вообще ничему не поддается, по-моему.
— Как со своим графиком совмещаете спорт?
— Почему-то все считают, что если человек занимается спортом, то это какие-то суперволевые усилия с его стороны. Хочу вас разочаровать, это не так совсем.
Спорт — это своего рода зависимость. Если ты уже занимаешься, то приходишь домой в любое время, в любой степени усталости, а организм говорит: ты с ума сошел что ли, ты же не двигался сегодня совершенно, сидел в кресле, ну-ка быстро иди заниматься. Это требование такое настоятельное, от этого никуда не деться. У меня и дети такие же. Они тоже приползают домой после тренировки часов в одиннадцать, потом захожу в детскую — они уроки делают. Отправляю спать — "Папа, а я еще уроки не сделала". Ну что с этим делать?! Я пожимаю плечами, а потом с утра вытряхиваю из кровати бедного человека.
