Международный комитет Красного Креста не исключает возможного увеличения финансирования деятельности в Сирии, организация находится в постоянном контакте с Дамаском и российскими военными по обеспечению гуманитарного доступа в зоны деэскалации. О планах организации в Сирии, а также ее гуманитарной деятельности в Мьянме и Крыму специальным корреспондентам РИА Новости Полине Чернице и Марии Киселевой рассказал директор управления по оперативной деятельности МККК Доминик Штилхарт.
— Какова цель вашего нынешнего визита в Москву, и какие вопросы вы планируете обсудить с партнерами из ОДКБ?
— Это уже третье координационное совещание высокого уровня с партнерами по ОДКБ. Такие встречи — это важный шаг в укреплении наших отношений с организацией. МККК наделен очень важным мандатом по продвижению международного гуманитарного права и знаний о нем. Цель нашей сегодняшней встречи заключается в том числе в том, чтобы укрепить роль ОДКБ, внедрить нормы международного гуманитарного права в стандартные порядки действий вооруженных сил стран-участниц ОДКБ, внедрить в их уставы Вооруженных сил. Мы со своей стороны привнесем в эти переговоры наш опыт в ситуации различных вооруженных конфликтов, а также точку зрения гуманитарной организации. Кроме того, мы намерены обсудить, как гуманитарные организации и военные организации, в том числе ОДКБ, могут облегчить страдания людей, затронутых вооруженными конфликтами.
— В Сирии одним за другим освобождают города от ИГ. Планирует ли МККК участвовать в работе по восстановлению инфраструктуры в этих населенных пунктах? Пришло ли время или еще слишком рано? О каких проектах может идти речь?
— В Сирии в этом году мы видим, что ситуация изменяется. Уровень насилия идет на спад, в том числе благодаря постепенному созданию в стране зон деэскалации. В результате до полумиллиона человек вернулись в оставленные ими ранее в ходе конфликта дома. Мы со своей стороны постараемся адаптировать нашу деятельность к меняющимся потребностям людей. В частности, мы планируем нарастить масштабы нашей помощи по восстановлению объектов инфраструктуры, главным образом — по водоснабжению, санитарным условиям, здравоохранению.
Я хотел бы особо остановиться на следующем моменте. Боевые действия в некоторых регионах Сирии, в частности, на востоке и на северо-востоке страны, по-прежнему продолжаются, поэтому мы напоминаем всем сторонам конфликта, что возвращение внутренне перемещенных лиц и беженцев в свои дома должно происходить на абсолютно добровольной основе. Мы призываем всех не загонять насильно людей в районе, где ситуация не является полностью безопасной, где обстановка еще не безопасна. Такое возвращение должно происходить только добровольно.
— Вы говорите про Алеппо? Были разговоры, что такое происходило в этом городе.
— Я не говорю, что такое происходит. Я лишь напоминаю о том, что может возникнуть соблазн у стран, на территории которых сейчас размещаются беженцы, отправить их обратно в районы, которые не являются полностью безопасными или в которых разрушения достигли таких масштабов, что люди не смогут самостоятельно сразу вернуться к нормальной жизни. Люди должны возвращаться по своей собственной воле, и они сами могут лучше всего судить, когда обстановка станет действительно безопасной для их возвращения.
— В каких регионах Сирии МККК уже присутствует? И куда у организации до сих пор нет доступа?
— Я могу сказать, что у нас есть доступ практически во все районы, но в некоторые получить доступ сложнее, чем в другие. В частности, в июле и в августе мы провели первую за четыре года оценку потребностей в Хасеке и Ракке. Мы увидели, что положение людей является очень сложным, и мы намерены нарастить наши усилия по предоставлению гуманитарной помощи людям в этих районах. В такие районы, как Хомс и Хама наш доступ остается довольно-таки стабильным. Также я могу сказать, что по-прежнему трудности с доступом наблюдаются в южных провинциях Сирии. И мы работаем над тем, чтобы охватить как можно больше населения во всех районах страны. Кроме того, сложности с доступом наблюдаются в провинции Идлиб. Наверное, это самый сложный для доступа сейчас район Сирии.
— Сотрудничаете ли вы с российской стороной?
— Да, мы поддерживаем регулярные контакты с представителями России в Сирии, в частности — с посольством в Дамаске, а также с представителями вооруженных сил Российской Федерации в Сирии. В частности, мы ведем диалог по вопросам доступа в зоны деэскалации, поскольку сейчас очень важно, чтобы гуманитарная помощь поступала в эти зоны беспрепятственно.
Одной из сложностей остаются продолжающиеся боевые действия в некоторых зонах деэскалации, вызванные тем, что некоторые группировки присоединились к соглашению о создании этих зон, а некоторые не присоединились. Но мы регулярно общаемся как с представителями как сирийского правительства, так и с представителями России в Сирии.
— То есть никаких проблем в контактах нет?
— Никаких проблем в контактах с представителями Российской Федерации не наблюдается. Наоборот, российские представители всячески приветствуют деятельность гуманитарных организаций, таких как МККК и Сирийский Арабский Красный Полумесяц в зонах деэскалации. Проблемы, как я уже сказал, заключаются в том, что небезупречная обстановка в плане безопасности в некоторых районах зонах деэскалации препятствует свободным поставкам гуманитарной помощи в эти районы. Кроме того, доступ к некоторой части населения затруднен, в частности, речь идет о провинции Идлиб, поскольку не все группировки присоединились к соглашению о создании зоны деэскалации. Помимо контактов с представителями российских органов власти в Сирии, у МККК хороший диалог с представителями министерства обороны в Москве.
— В какую сумму вы примерно оцениваете восстановление Сирии? Будете ли вы призывать страны к дополнительному финансированию операций там?
— Сирия в настоящее время является самой масштабной гуманитарной операцией МККК в мире. В 2017 году бюджет на нашу деятельность в Сирии составил 170 миллионов долларов. И в зависимости от того, как будет развиваться ситуация, в зависимости от того, насколько мы сможем увеличить масштаб нашей деятельности в стране, этот бюджет останется таким же. По крайней мере, в 2018 году. Однако, возможно, он возрастет, поскольку в восточных и северо-восточных регионах гуманитарные потребности населения, вероятно, только вырастут, и, возможно, нам придется нарастить масштабы гуманитарной помощи в этих регионах и соответственно увеличить наш бюджет.
— Как вы оцениваете гуманитарную ситуацию на Украине, и что вы можете сказать о предложении ввести миротворцев ООН для защиты наблюдателей ОБСЕ в Донбассе?
— Что касается инициативы ввести миротворческий контингент в Донбасс, я лишь могу сказать, что любое начинание, которое может привести к улучшению гуманитарной ситуации и снижению уровня насилия, будет приветствоваться и пойдет на пользу. Однако проблема, которую мы наблюдаем с 2014 года, заключается в том, что стороны не всегда способны прийти к соглашению по таким политическим инициативам. В этом году мы наблюдаем снижение активности боевых действий в Донбассе, однако последовательного соблюдения прекращения огня не наблюдается. Вдоль линии соприкосновения по-прежнему иногда происходят перестрелки, которые приводят к ранениям и гибели гражданского населения. В нашей деятельности мы уделяем особое внимание населению деревень, сел и городов вдоль линии соприкосновения, которые остались в них, несмотря на боевые действия, или вернулись в свои дома. В частности, в прошлом 2016 году мы отремонтировали 50 школ, чтобы дети смогли продолжить свое образование, и мы продолжим эту деятельность в отношении населенных пунктов вдоль линии соприкосновения.
В этом году мы выдвинули инициативу по защите крупнейших объектов водоснабжения вдоль линии соприкосновения. Замысел заключается в том, чтобы все стороны отвели свои войска от этих объектов, чтобы защитить их от последствий вооруженного конфликта, поскольку они снабжают водой сотни тысяч людей. Принципиальное соглашение на эту инициативу уже было получено, в том числе при поддержке России, в минском формате, и сейчас мы ожидаем ее реализации.
— Нет ли в планах у МККК усилить деятельность в Мьянме? Какого рода помощь в настоящее время организация там оказывает?
— Мы очень обеспокоены ситуацией, которая сложилась в северной части штата Ракхайн в Мьянме после серии скоординированных нападений, которые произошли 24 августа. Эти атаки на блокпосты были направлены против полицейских и вооруженные силы Мьянмы, которые предприняли действия в ответ на эти атаки. И в результате это привело к большим страданиям населения в этой стране. На данный момент убиты сотни людей, десятки тысяч были вынуждены покинуть свои дома, и следует отметить, что в результате пострадали как и этнические рохинджа, так и часть населения, исповедующая ислам.
На данный момент мы оказываем экстренную гуманитарную помощь 4 тысячам человек, которые оказались изолированными в результате столкновений на границе между Мьянмой и Бангладеш, мы предоставляем им чистую питьевую воду и продовольствие.
— Есть мнение, что гуманитарные организации, работающие в Мьянме, порой невольно обостряют непростую ситуацию в стране. Так, гумпомощью пользуются радикальные группировки, намеренно устраиваются провокации. Как бы вы могли это прокомментировать?
— Да, мы сталкивались с такими обвинениями, в том числе по Мьянме. Но отмечу, что в этой стране мы работаем на тех же принципах, что и в любой другой стране мира. После событий 24 августа правительство Мьянмы обратилось к МККК с просьбой нарастить масштабы своей гуманитарной деятельностью.
Мы работаем с согласия правительства, и наша деятельность полностью прозрачна. Правительство сообщит нам о любых потенциальных проблемах, которые могут возникнуть о любой своей обеспокоенности. При этом подчеркну, что наши представители находятся на местах, мы оказываем помощь тем людям, которые больше всего в ней нуждаются. В данный момент в ней больше всего нуждаются лица, перемещенные внутри страны в связи с произошедшими событиями.
— Когда МККК будет готов уйти из Чечни? Конфликт завершился больше 15 лет назад. А из Крыма? Какую помощь вы сейчас оказываете жителям полуострова?
— В Чечне мы адаптировали свое присутствие к меняющейся ситуации, сейчас наша деятельность там существенно снизилась. Наша деятельность в Чечне схожа с деятельностью в странах Южного Кавказа: наши программы там связаны с ликвидацией долгосрочных последствий конфликта. Мы оказываем помощь семьям лиц пропавших без вести, а также помогаем людям, чьи родственники находятся под стражей, поддерживать контакты со своими близкими.
