Постпред Великобритании при ООН - о новых санкциях против Ирана, грузинском вопросе, арестованном самолете и многом другом в интервью РИА Новости.
Дмитрий Горностаев
- Вы работаете на новой доложности постпреда Великобритании при ООН почти два месяца. Что для вас было новым в этой работе, что понравилось, а что нет в ООН?
- Здесь я впервые занялся многосторонней работой. До этого в моей карьере главным образом присутствовала работа на двусторонней основе. Поэтому я хорошо знаком с вопросами, которые обсуждаются в Совете безопасности в разделе «Мир и безопасность». И мне меньше знакомы более широкие вопросы, которые обсуждаются в комитетах и Генеральной ассамблее, такие как развитие, права человека и тому подобные вещи. Это для меня нечто новое.
Как новое – и работа в многостороннем окружении.
Что касается моих первых впечатлений, то один из любопытных моментов заключается в том, что Совет безопасности оказался более формальным, чем я ожидал. Там меньше, чем я ожидал, взаимодействия и активных дискуссий между членами Совета безопасности, даже в ходе консультаций. И «пятерка» постоянных членов (РФ, США, КНР, Великобритания, Франция) уже обсуждает эту проблему. Мы надеемся, что в следующем году мы воспользуемся сменой (непостоянных) членов Совбеза, чтобы ввести более подходящий, немного более неформальный стиль общения на консультациях, чтобы постараться сделать дебаты более интерактивными.
- Но как этого добиться через регламент? Ведь все зависит от конкретных людей, которые представляют свои страны...
- Конечно, это зависит от людей. Но я думаю, что если «постоянная пятерка» задаст тон, то остальные, вероятно, последуют ее примеру. Так, если представители «пятерки» не будут зачитывать свои речи, а начнут общаться в неформальном ключе, то и другие могут поступить так же. В этом идея.
Еще один момент – это то, что если раньше в ООН все измерялось по шкале Восток-Запад, то теперь – Север-Юг. «Группа 77» (развивающиеся страны) ведет себя весьма активно и заметно по целому ряду вопросов, как мы это видели при обсуждении изменения климата, а также на переговорах по бюджету, назначениям, оценке работы управленцев ООН. И я думаю, в этом есть опасность для ООН. Опасность того, что между разными группами возникают жесткие споры, возможно, более жесткие, чем это было раньше.
- Как вы оцениваете сотрудничество между постоянными членами Совбеза? Как бы вы охарактеризовали взаимодействие с делегацией России и с постпредом Виталием Чуркиным?
- Посол Чуркин – восхитительный коллега, он высокопрофессиональный, очень дружелюбный и у него большой опыт. А российская делегация работает очень эффективно. В «пятерке» мы очень тесно работаем по большому кругу проблем, не по всем конечно, но по многим, которые мы обсуждаем среди постоянных членов на экспертном уровне и на уровне постпредов, перед тем, как передавать их на обсуждение более широкого состава Совета безопасности.
- А что Вы скажете про китайскую делегацию? Я спрашиваю об этом еще и потому, что недавно возник спор, вызванной критикой британским министром по вопросам окружающей среды Эдом Милибэндом в адрес Китая за его позицию по вопросу климата на конференции в Копенгагене.
- Китай тоже постоянный член СБ ООН, и совершенно чоевидно, как я уже сказал в ответе на предыдущий вопрос, что мы работаем весьма тесно. Китайская делегация также чрезвычайно эффективна, профессиональна и открыта к сотрудничеству в Совете безопасности.
В более широком контексте, Китай в Копенгагене, как и другие страны, очевидно защищал то, что воспринимал как свои национальные интересы. Не думаю, что у нас из-за этого возникли сложности. Конечно, у нас был достаточно оживленный диалог с Китаем по впросу о климате в последние годы, в ходе которого нам казалось, что Китай должен относиться не только к развивающемуся, но и к развитому миру. При этом он должен ставить достаточно сложные, но быстро достижимые цели замедления выбросов углекислого газа в обмен на деньги, которые развитые страны готовы выдать менее развитым странам.
Предложение Китая в Копенгагене было хорошим, но он могло быть лучше, и мы, безусловно, надеемся, что Китай усовершенствует свои предложения, чтобы сделать возможным достижение соглашения по климату.
Думаю, что более интересным развитием событий в Копегагене стало то, что большинство наиболее уязвимых, с точки зрения изменения климата, стран расстроились поведением Китая, потому что не увидели, чтобы Китай адекватно воспринимал бы их интересы. Потому что изменение климата является для них экзистенциальной проблемой – само их выживание оказывается под угрозой.. И мне кажется, они думали, что Китай отнесется к этому с сочувствием. Но поскольку Китай ограничился заботой лишь о своих интересах, как мне кажется, и возникло разочарование.
- Будет ли Великобритания или Ваши союзники снова обращаться к Китаю по этому вопросу?
- Китай является участником Копенгагенского соглашения, договоренность о котором была достигнута с его участием. И потому я думаю, что Китай будет наблюдать за подписанием соглашения. Мы надеемся, что до 31 января они все же заявят об амбициозных национальных планах по сокращению выбросов. Конечно, Китай будет важнейшим партнером на этом направлении.
- По Ирану – идея новых санкций против Тегерана за его ядерную программу сейчас обсуждается западными странами. Какие новые шаги могут быть прредприянты в Совете безопасности по этому вопросу в январе или феврале?
- В формате 3+1 ( «тройка ЕС» - Великобритания, Франция, ФРГ плюс США) есть договоренность взять паузу в конце этого года и провести оценку того, достигнут ли какой-нибудь прогресс на том направлении решения проблемы ядерного досье Ирана, которое предусматривает вовлечение Иран в диалог. На данный момент похоже, что все-таки эта оценка будет негативной. И мы все договорились, что в соответствии с логикой нашего «двойного подхода» нам будет необходимо перейти к санкциям Совета безопасности ООН против Ирана в 2010 году
Поэтому в течение следующих нескольких недель мы будем обсуждать в «шестерке» (РФ, США, КНР, Великобритания, Франция, ФРГ) элементы, которые могут быть включены в резолюцию о новых санкциях против Ирана.
Но в тоже время, мы оставим открытой дверь для дальнейшего диалога. И то весьма великодушное предложение, которое сделала «шестерка» Ирану по его ядерному досье, останется на столе. Поэтому сейчас Ирану еще не поздно сделать такой выбор и начать сотрудничать как с МАГАТЭ, так и с международным сообществом в целом, и избежать в этом случае санкций.
- Вы занимаетесь Ираном уже довольно много времени. Как вы объясните нынешнее поведение Тегерана, когда он то принимает предложения «шестерки», то отвергает. Иран посылает неоднозначные сигналы, реакция его кажется неоднозначной. Почему?
- Реакция была разной, но в последние пару лет однообразно негативной. Мы старались все это время протянуть руку Ирану.
В 2008 году мы ездили в Тегеран с предложением «шестерки» и официально представили его там. Это было весьма великодушное предложение, которое выходило за рамки ядерного досье и влкючало в себя широкий круг вопросов из других областей. Но в последующих дискуссиях как в прошлом, так и в этом году никакого позитивного ответа не было.
В этом году уже новая администрация Соединенных Штатов также протянула руку Тегерану, но к сожалению, никакого позитивного отклика опять не последовало.
Я был на встрече переговорщиков «шестерки» и Ирана, с участием Саида Джалили (секретарь высшего совета национальной безопасности Ирана, глава делегации на переговорах с «шестеркой») 1 октября в Женеве. После сложных переговоров мы все же достигли соглашения в трех сферах, по трем пунктам. Но по двум из этих трех пунктов Иран с тех пор нарушал свои обязательства.
Была еще и негативная резолюция Совета управляющиих МАГАТЭ, было раскрытие секретных объектов по обогащению урана в Куме. Поэтому я думаю, все, что мы видим с момента выборов (президента Ирана) в июне, представляется примером нарушений международных обязательств и резолюций Совета безопасности.
Поэтому если не произойдет быстрого изменения (позиции Ирана) по существу – а последние публичные заявления из Тегерана не внушают нам оптимизм – тогда, я думаю, мы возьмем курс на дополнительные санкции.
– Как скоро их могут внести в Совбез?
- Я думаю, как уже говорил, что сначала будет обсуждение в рамках «шестерки», прежде чем мы внесем что нибудь (в Совет безопасности ООН) в Нью-Йорке. Но, думаю, вероятно, к концу февраля, как я определенно полагаю, будут санкции.
- Вы имеете в виду, что они у к этому врмени будут обсуждаться в Совбезе или же за них уже проголосуют?
- Все зависит от того, сколько на это потребуется времени. В прошлый раз, когда я участвовал в подготовке последней большой санкционной резолюции (по Ирану) в марте 2008 года, переговоры заняли три месяца.
- Проблема Северной Кореи кажется в чем-то похожей на иранскую – то же международное давление, призывы возобновить переговоры по ядерной проблеме. Что Вы можете сказатиьт о санкциях в отношении Пхеньяна?
- Мы гораздо меньше напрямую вовлечены в проблемы Северной Кореи, чем Ирана, поскольку очевидно, что мы не являемся участниками шестисторонних переговоров (КНДР, Южная Корея, РФ, США, КНР, Япония). Я считаю полезным то, что санкции, введенные против КНДР летом этого года, уже имеют некоторый эффект. Это видно по перехвату самолета в Таиланде, который, по-видимому, перевозил оружие из Северной Кореи в Иран в нарушение режима санкций, как против Ирана, так и против Северной Кореи. Я считаю это хорошим образцом того, что предпринятые летом меры приводят к тому, что третьи страны предпринимают действия для пресечения этого незаконного потока оружия. Думаю, давление имеет определенное воздействие, однако гораздо менее ясно, готова ли Северная Корея вернуться к шестисторонним переговорам
- Ожидаете ли Вы, что этот инцидент станет предметом внимания Совета безопасности?
- Да, думаю станет. "Я говорил с таиландским послом (постоянный представитель Таиланда при ООН - Дон Прамудвинаи). Я бы ожидал, что таиландское правительство направит доклад Совету безопасности и войдет в контакт с комитетом по санкциям очень скоро.
- До конца года?
- Вероятно, до конца этого года
- Следите ли вы за рассмотрением вопроса провозглашении независимости Косово в Международном суде? Какова будет позиция Великобритании после вынесения определния суда? Может ли ваша позиция измениться в связи с решением суда? Например, если он займет сторону Сербии?
- Мне кажется, пока слишком рано говорить об этом. Решение суда ожидается в первые шесть месяцев 2010 года, вероятно – во втором квартале. И давайте посмотрим на результат. Мы, наряду с другими странами, представили свои аргументы перед Международным судом и уверены, что он постановит, что провозглашении независимости Косово было законным. Это откроет, как мы надеемся, путь к тому, что еще большее число стран будет признавать то, что уже более полусотни признали.
- Россия заявила, что может согласиться на восстановление миссии ООН в Грузии и Абхазии, если западные партнеры согласяться принять во внимание ее предложения по статусу и названию миссии. Будет ли на это какя-либо реакция с вашей стороны и со стороны Ваших союзников?
- Эта та сфера, в которой существует разногласие между Россией и остальными членами Совета безопасности. Другие члены Совбеза подтвердили свою приверженность территориальной целостности Грузии и поэтому не будут признавать независимость Абхазии и Южной Осетии. Мы готовы взглянуть на любые предложения, нейтральные в смысле вопроса о статусе и не подрывающие территориальную целостность Грузии. Сложность с предложением, которое выдвинула Россия, состоит в том, что под маской смены названия или изменения мандата на самом дела она предлагает, чтобы мы смирились с изменением статуса. А мы не приемлем это.
Грузия остается в повестке Совета безопасности. Миссия ООН в Грузии прекратила работу, поскольку Россия наложила вето на продление мандата, но тем не менее Грузия остается в повестке дня СБ. Я бы предположил, что этот вопрос будет обсуждаться в Совете безопасности неоднократно.
- А вы будете поднимать этот вопрос?
- У нас нет планов поднимать его в ближайшем будущем, но он остается в качестве пункта повестки Совета безопасности.
- Есть ли у вас перечень позитивных и негативных событий в международных отношениях в 2010-м году?
- Если Вы взглянете на глобальную ситуацию в сфероа мира и безопасности, то большинство событий там были негативными. Если Вы просите меня быть реалистом в оценке того, что произошло – или что не произошло – на Ближнем Востоке, в Афганистане, в сложной ситуации с точки зрения безопасности в Пакистане, в связи с очевидно искаженными результатами выборов в Иране и тупиком с его ядерным досье – все это очень негативные события.
А что на мой взгляд было положительного, так это реакция на международный финансовый и экономический кризис. Сейчас мы видим, что большинство основных экономик выходят из рецессии и начинают восстанавливать рост, что хорошо. Думаю, что соглашение в Копенгагене по проблеме изменения климата, хотя и не оправдало надежд многих, все же стало неплохим стартом.
Я думаю, были позитивные события в плане прогресса в достижении Целей тысячелетия, который будет оцениваться на саммите в следующем году; в плане решения в ООН вопросов миростроительства. В 2009 году были позитивные события, о которых можно вспомнить, но в целом для межджународной стабильности, мира и безопасности этот год не был хорошим.
- Хотите ли вы сказать, что ситуация в области глобальной безопасности ухудшилась?
- Скажем так: не думаю, что она улучшилась...
Нью-Йорк
