МОСКВА, 3 сен — РИА Новости, Анна Михайлова. В российский прокат выходит новый фильм Авдотьи Смирновой "История одного назначения".
Картина, снятая по мотивам книги литературоведа Павла Басинского, рассказывает реальную историю из жизни Льва Толстого, когда он выступил адвокатом армейского писаря на военном трибунале. Лента удостоилась приза зрительских симпатий и награды за лучший сценарий на фестивале "Кинотавр" в Сочи. Корреспондент РИА Новости поговорила с режиссером о том, почему фильм о XIX веке так актуален сегодня.
— Ваши предыдущие фильмы были очень легкими, лирическими, а тут достаточно мрачная история. Чем она вас зацепила?
— Тем, что она современная, как мне кажется. Вот эта жестокость закона, которая приводит к таким немыслимым результатам. Мы сейчас — очень ожесточенное общество, а в этой истории есть несоразмерность проступка и наказания. Мне кажется, что это коллизия, которая очень важна для нас сегодня.
— В фильме дилемма между долгом и справедливостью, или скорее человечностью, жестко привязана к военной среде. Это действительно, на ваш взгляд, особый мир, где действуют другие правила?
— Конечно, армия тут имеет значение. Я сама очень многое поняла про армию, когда делала эту картину. Одна сторона военной среды состоит в жесткости правил, а оборотная сторона этой медали — готовность к смерти. Мы сейчас готовы вцепиться друг другу в глотку совершенно бескомпромиссно, призываем друг на друга жесточайшие кары, поэтому в данном случае армия для меня скорее метафора.
— У вас звучит фраза "сделай русскому человеку хорошо — и сам потом пожалеешь". Действительно, все благие начинания в картине, от спасения писаря Шабунина до обучения солдат грамотности, заканчиваются фиаско. Это такой русский рок?
— Это так начальство всегда о нас думает: если дать нам свободу, то мы тут же засунем пальцы в розетку. Это не наша национальная черта, это просто стадия, которую нужно пройти. Мы как общество, этнос сейчас очень пробуксовываем, но я абсолютно убеждена, что мы преодолеем это. Как в компьютерной игре — нас не переводят на следующий уровень, потому что мы этот никак не пройдем.
— Получается, что мы на нем застряли с XIX века — со времен Толстого?
— В моей концепции именно так. Знаете, мой папа (режиссер и актер Андрей Смирнов. — Прим. ред.) меня спросил: "А что это будет за фильм по жанру?" Я ответила: "Это будет песня о Родине". (Смеется.) Вот в моей "песне о Родине" мы по-прежнему в XIX веке.
— Из вашей концепции следует, что на Поступок способен только человек, которому нечего терять, — разжалованный прапорщик Стасюлевич…
— Это тонкое замечание, но я бы его переформулировала. Не человек, которому нечего терять, потому что всегда есть что терять — хотя бы жизнь, а человек, который от себя отказался, который другого ценит выше, чем себя.
— Как у вас получилось писать сценарий с Павлом Басинским, учитывая, что в фильме, в отличие от книги, Лев Толстой — не главный герой?
— Изначально у меня был еще более радикальный замысел — Лев Николаевич должен был быть вообще второстепенным персонажем, который появляется только во второй половине картины. Но Толстой немедленно "дал нам по рукам" и довольно быстро показал, что второстепенным он никак не может быть. Павел Басинский вместе с Анной Пармас (сценарист. — Прим. ред.) писали первый драфт этого сценария.
Потом я как коршун схватила Пармас и уволокла ее к себе в гнездо, и последующие варианты мы делали с ней вдвоем, хотя постоянно посылали Паше наши варианты и бесконечно с ним консультировались. В итоге экранизирован только четвертый драфт.
Павел очень талантливый человек, замечательный писатель, поэтому он совершенно спокойно и свободно отнесся к этому замыслу. Он нас предупреждал, что Лев Николаевич нам еще покажет, но с интересом следил, как мы из этого выкрутимся. А есть вещи, которые полностью придуманы Пашей, например фельдфебель Бобылев — наш любимый персонаж.
— У вас удивительно удачно подобраны актеры. Если посмотреть в интернете фотографии молодого Толстого, то просто оторопь берет, насколько Евгений Харитонов на него похож. Вы это знали изначально или выяснили уже в процессе кастинга?
— У меня не было никакого кастинга, я, кроме Жени, никого не пробовала. Я не знала, кто будет играть Толстого, но понимала, что это колоссальный вызов. Я увидела Женю в спектакле Кирилла Серебренникова "Обыкновенная история", где он играет три микроэпизода, и поняла, что это артист с большой палитрой. Кроме того, меня поразила Женина пластика — у него длинные руки, а я точно знала, что Толстой должен быть длиннорукий. Не могу объяснить почему. По тому, как сам Лев Николаевич себя описывает, там должна была быть нескладность, какие-то углы в нем. И прямо после этого спектакля я позвонила Ане Пармас и сказала: "Похоже, я нашла Толстого".
Потом у нас с Женей был довольно непростой репетиционный период, мы оба волновались, получится — не получится. В первый день работы в Ясной Поляне мы очень нервничали, а на второй поняли, что Толстой найден. Женя действительно сильно похож на Толстого. Когда наш художник по гриму Галя Пономарева приклеила на него бороду, она прибежала ко мне с выпученными глазами и сказала: "Так не бывает!"
— Ирину Горбачеву на роль Софьи Андреевны Толстой вы брали уже после успеха "Аритмии" или еще как звезду инстаграма?
— Эта роль писалась под Иру Горбачеву не просто до того, как вышел фильм "Аритмия", но даже до того, как был написан сценарий к нему. Иру я знала по инстаграму, и мы были уверены, что играть будет именно она, потому что она особенная. Ее скетчи показывают необычайно широкий актерский диапазон.
— По дневникам и воспоминаниям Софья Андреевна кажется человеком очень тяжелым, а у вас она получилась живой и светлой.
— Мне хотелось этот стереотип сломать. Когда мы думаем, что Софья Андреевна была тяжелым человеком, то вспоминаем только о позднем периоде, когда она стала душевнобольной. А вообще-то Софья Андреевна была талантливая, остроумная, очаровательная, совершенно необыкновенная женщина. Почитайте бунинскую книгу "Освобождение Толстого", там видно, каким потрясающим человеком она была, и мне очень хотелось, чтобы Ира с ее обаянием и непохожестью ни на кого была Софьей. Они с Женей оба такие особенные, потому что Толстые были особенной семьей.
