Нюра Н. Берг, для РИА Новости
Для этого используется каждый условно удобный момент, в том числе поездки по Западу с целью рекрутирования симпатиков российской оппозиции на деньги западных же фондов.
В предвыборные времена эта активность резко интенсифицируется.
Для организации таких поездок существуют специально обученные люди, зорко следящие за тем, чтобы свобода слова и удобства демократии были доступны исключительно представителям либеральной тусовки. Им предоставляются трибуны на разного рода, кхм, панелях, куда собирают местных журналистов, и те потом живописуют в своих западных СМИ ужасы российской жизни с голоса заезжих гостей. Казалось бы, это не главное направление удара, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что общественное мнение как европейских ревизоров российской демократии, так и избирателей диаспоры во многом формируется именно благодаря подобным миссионерским поездкам. В общем, курочка по зернышку.
Вот примерно о чем мне думалось во время выступления мэтрессы российской свободной журналистики по версии грант-сообщества, типичного светоча либеральных СМИ Ольги Романовой, которая прибыла в столицу Германии в сопровождении блогера Крашенинникова и нескольких редакторов региональных СМИ, чтобы поведать западным медиа о ситуации на родине.
В итоге мы стали свидетелями жалкого, душераздирающего зрелища — никакого содержательного анализа, никакой даже минимальной готовности слушать чужое мнение.
Репортеры без границ тщательно следили за тем, чтобы неуместными вопросами и комментариями не сбить высокий пафос обязательных обличений. Имело место исключительно монологичное вещание пары российских оппозиционных журналистов о тяжком мраке безвременья, который сгущается так быстро, что даже страшный 2017-й будет через год восприниматься как благословенное время свободы. Гости уныло отбывали обязательный номер.
Вот Ольга рассказывает о том, как российская государственная пропаганда в лице телеканалов оболванивает зрителей, впаривая им фейк о распятом мальчике в Донбассе. Поскольку к тысячекратно пережеванной теме добавить особенно нечего, журналистка дополняет реальность маловысокохудожественными деталями вроде того, что сюжет таскали с канала на канал, а подставная женщина-свидетель клялась, что видела, как мальчику вбивали в тело гвозди.
Вряд ли стоит еще раз напоминать, что этот сюжет единожды показал единственный канал с многократными оговорками, что, мол, мы не можем подтвердить достоверность рассказа, потому что женщина находится в крайнем нервном истощении. Здесь важнее другое — ни один немецкий журналист не задал докладчице вопрос, который просто звенел в воздухе: что ж вы уперлись именно в этого мальчика, если за годы гражданской войны в регионе убито более десяти тысяч человек, и среди них несколько сотен вполне реальных детей?
Театральные актеры, чтобы изобразить некую живую беседу на заднике сцены, просто с разными интонациями вразнобой повторяют фразу: "О чем говорить, когда нечего говорить?" Примерно то же раз за разом повторяли приезжие гости, лениво жуя один и тот же посыл о тяжком гнете цензуры и ущемлений. Если же сказать по существу совсем нечего, можно тупо наврать. Например, поведать о том, что оппозиционные СМИ погибают от трудностей финансирования, потому что инвесторы боятся репрессий. Что государство желает вливать деньги исключительно в собственную пропагандистскую машину. И умолчать, что огромный ресурс "Эха Москвы" с миллионной посещаемостью является частью медиахолдинга, принадлежащего государственному "Газпрому", этой национальной мегакорпорации. И что 24 часа в сутки журналисты "ЭМ" свободно и невозбранно критикуют, поносят и поливают российскую власть, включая президента, и нимало не ограничивают полет своей фантазии.
На фоне стенаний о тяжкой судьбе оппозиционных российских медиа крайне уместен был вопрос о свободе слова на демократической Украине — как, мол, господа журналисты и блогеры оценивают ее уровень после "революции гидности". И тут становится очевидным, что успехи Украины больше не вдохновляют либеральных российских журналистов. Но не потому, например, что там за четыре постмайданных года закрылись сотни и сотни сугубо украинских изданий, легион журналистов потерял работу, десятки сидят в тюрьмах или вынуждены были бежать от репрессий и угроз физической расправы, а кое-кто убит нацистами. А потому, что, "например, "Форбс" закрылся".
Но этому у них есть благолепное объяснение. Власть наша, объявляет Крашенинников, просто недостаточно хитра и организованна, поэтому руки у нее до всего и до всех не доходят.
P. S. А вот пусть кто-нибудь попробует в государственных западных СМИ изложить другую точку зрения на события в Донбассе, присоединение Крыма к России или свою версию сожжения людей в Одессе.
