Владимир Ардаев, обозреватель МИА "Россия сегодня"
"Исторически у нас был очень высокий уровень образования, как школьного, так и вузовского. У нас была связь между начальной школой, средней и высшей школой. И это абсолютно исторический факт, который никто не может опровергнуть. Думаю, лучшее зерно, которое было, — оно осталось", — сказала она в интервью каналу "Россия 1".
В то же время, по ее словам, прежде чем намечать программу действий, ей предстоит понять и оценить состояние образования.
"Нужно провести очень хорошую оценочную работу всего того, что сделано, и двигаться дальше", — заявила Васильева на вопрос о том, как она оценивает необходимость серьезных вмешательств и изменений в отрасли.
Перед новым министром стоят очень серьезные задачи, а возможности ее ограничены. Во-первых, уровнем бюджетного финансирования — как образования, так и науки, во-вторых, тем, что самые важные решения принимаются "не на уровне министерства", считает руководитель Центра истории России, Украины и Белоруссии Института всеобщей истории РАН Александр Шубин.
ЕГЭ как камень преткновения
В области образования важнейшей задачей Александр Шубин называет коррекцию системы ЕГЭ — по его мнению, необходимое тестирование должно дополняться традиционными формами оценки знаний.
"У нас школьники не умеют связно говорить и писать, поскольку тестирование не требует этого от них, там надо только галочки ставить. Мы в высшей школе очень страдаем от отсутствия этой подготовки у студентов, и нам приходится их учить этим важнейшим вещам, что требует большого количества времени — за счет основных задач, которые мы решаем", — объясняет ученый.
С тем, что система Единого государственного экзамена требует серьезного совершенствования, согласна и директор Института развития образования НИУ ВШЭ Ирина Абанкина. По ее мнению, проблема прежде всего в том, что, "доводя" ЕГЭ, законодатели и чиновники чрезмерно увлеклись ужесточением и запретами, а для того, чтобы ученики действительно могли продемонстрировать то, чего они достигли, действительно "раскрыться", для них должны быть созданы максимально комфортные условия. Экзаменуемый должен получить возможность сдавать ЕГЭ заранее, пересдавать или сдавать несколько раз.
"Главное — необходимо исключить элемент случайности. Ситуацию, когда из-за плохого самочувствия, например, или еще по каким-то побочным причинам выпускник совершает ошибки, которые потом невозможно исправить", — убеждена профессор.
Вместо "натаскивания на тест", которыми по-прежнему грешат многие школы, необходимо разработать и внедрить систему организационной и психологической подготовки к сдаче ЕГЭ, включающей сдачу пробных тестов. Испытуемый должен приходить на экзамен, овладев умением правильно распределять свое время и силы, концентрировать внимание и память, подавлять волнение и управлять своими эмоциями.
Нуждается в дальнейшей модернизации и контрольно-измерительный инструментарий тестов, соглашается с Александром Шубиным Ирина Абанкина.
Кроме традиционных задач, "вопросников" и сочинений по целому ряду дисциплин могут применяться и более разнообразные методы, в том числе включая реализацию командных проектов.
Чем меньше денег, тем эффективнее их надо использовать
Не менее остро, по словам Абанкиной, стоит и проблема софинансирования образования, когда, выбирая коммерческую форму образования, граждане могут рассчитывать на то, что причитающаяся им из бюджета доля расходов будет им компенсирована — то есть речь должна идти не столько о плате, сколько о доплате за учебу.
"Создание системы "умного" софинансирования позволит семьям избавиться от не вполне продуктивной дилеммы: или бесплатное, но плохое, или платное, но хорошее — и откроет возможность не просто платить, а доплачивать за улучшение качества образования", — считает Ирина Абанкина.
"Контроль научной, вузовской деятельности носит весьма формальный характер и не позволяет ее правильно оценивать. Скажем, научную работу ученых и преподавателей теперь оценивают не по числу и качеству монографий, а по количеству публикаций, зарегистрированных в системах индексации — прежде всего зарубежных Scopus, Web of Science, а также во вторую очередь российской системе РИНЦ. В итоге многие ученые направляют усилия не столько на саму научную работу, сколько на то, чтобы попасть на страницы изданий, которые эти системы учитывают", — говорит Александр Шубин.
В результате необъективных оценок критерии смещаются, и в "хороших" могут оказаться очень посредственные вузы, зато проблемы могут возникнуть у вполне респектабельных и добросовестных — как было, к примеру, с РГГУ. Ничего, кроме вреда, такой формальный подход не приносит, и тут для нового министра большое поле для деятельности, полагает ученый.
"Расчистить завалы" после реформ
"Весь этот разрушительный эксперимент пока вылился в отъем собственности не у академиков, а у научных учреждений. Нас, например, "уплотнили" на этаж. Никакой пользы, кроме вреда, это не принесло. Материальная подоплека истории с ФАНО понятна — нужен был очередной передел. Хочется надеяться, что в период руководства нового министра произойдет какой-то возврат к нормам разума", — говорит он.
Появившиеся в некоторых СМИ предположения о том, что Минобрнауки теперь может быть разделено на два ведомства — образования и науки, — ученый считает "непринципиальным вопросом", поскольку бюрократические структуры, в принципе, работают однообразно. Тем более что политический курс чиновники такого уровня не определяют.
