Владимир Ардаев, обозреватель МИА "Россия сегодня"
В минувшее воскресенье во Франции прошел первый тур голосования по выборам в региональные советы. Предварительные результаты тут же стали сенсацией: в среднем по стране в лидеры вырвался правый "Национальный фронт", возглавляемый Марин Ле Пен, который набрал примерно 30% голосов избирателей. Основные соперники — правоцентристская партия Николя Саркози "Республиканцы" и правящая Социалистическая партия — получили соответственно около 27% и 23%.
Политики и эксперты, оценивающие результаты первого тура, не скупятся на эмоциональные эпитеты. Французская Le Monde, сравнив их с итогами региональных выборов прошлых лет, назвала нынешние результаты "взрывом". Настолько резко, по мнению издания, отличаются более шести миллионов голосов, завоеванных "Нацфронтом" в этом году, от 3,5 миллиона в 2004-м и 2,2 миллиона в 2010 году, имевшихся также в первых турах.
Глава фламандских националистов и губернатор бельгийского Антверпена Барт Де Вевер заявил, что терпение французов лопнуло.
"Французы дали понять, что с них достаточно. Бесконтрольный поток беженцев и террористическая угроза — опасный коктейль. Европейские лидеры не могут этого отрицать. В противном случае они будут совершать те же ошибки, что и в прошлом, и экстремизм будет только возрастать", — процитировал слова Де Вевера информационный портал Avenur.
"Бунтом против элит" назвал промежуточные итоги выборов глава Аналитического центра Обсерво при Франко-Российской торгово-промышленной палате Арно Дюбьен, который также отметил, что партии Марин Ле Пен удалось собрать на 5% больше, чем на выборах в марте, и на 10% больше, чем на президентских выборах.
В основном оценки сводятся к тому, что предварительная победа правых — результат политики Елисейского дворца, идущего в ногу с Брюсселем. Выходящая из-под контроля иммиграция в страну, волна террористических актов, экономические проблемы и глобализация — все это вместе взятое вызывает рост недовольства французов курсом действующего правительства и подталкивает их обращаться к тем, кто обещает с этими явлениями бороться, проводя независимую национальную политику.
"Оглушительная победа" — не громко ли сказано?
Журналист-международник Александр Аничкин, живущий в Париже, считает, что сенсационность предварительных итогов первого тура региональных выборов во Франции неоправданно завышена.
"На первый взгляд, картина кажется ясной: "Нацфронт" — "первая партия Франции", какой она себя громогласно и провозглашает. Нужны, впрочем, серьезные оговорки. Во-первых, это только первый тур. С высоким уровнем абсентеизма. По данным социологической службы IPSOS, 49,5% избирателей не участвовало в голосовании. Дело в том, что к первому туру здесь нередко отношение легкое — потом, мол, разберемся. В первом туре французы голосуют обычно "по сердцу", во втором — "по уму". Во-вторых, если сравнить, например, с цифрами первого тура президентских выборов 2012 года, то тогда "Нацфронт" Ле Пен тоже получил 6,4 миллиона голосов. Так что, как пишет самая массовая газета страны Ouest France, обвальной победы — raz des marée — не получилось", — сказал Александр Аничкин обозревателю МИА "Россия сегодня".
По мнению заведующего отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрия Данилова, ситуация выглядит гораздо более закономерной, нежели драматичной.
"По всей Европе уже несколько лет растут рейтинги правых и националистических партий, что показали, кстати, и выборы в Европарламент. Речь идет не о событиях этого года, среди которых мощная волна мигрантов и теракты. Все это как раз укладывается в общую европейскую картину, когда политика мультикультурализма провалилась и необходимо искать новые соглашения между обществом и властью", — полагает он.
С ним отчасти согласен и ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России Дмитрий Абзалов, который также напоминает, что победное шествие правых во Франции началось задолго до терактов в Париже.
"Сейчас правильнее говорить скорее об усилении тренда, а не о его преломлении. Олланд проигрывал местные выборы и ранее. Запрос на правых и на правую повестку в Европе растет, о чем, кстати, говорит и усиление позиций ХДС/ХСС в Германии, хотя именно эту политическую силу представляет действующий канцлер Ангела Меркель", — напоминает аналитик.
По мнению Абзалова, Марин Ле Пен укрепляла свои позиции не только на снижении рейтинга Олланда, который, кстати, пошел вверх после парижских терактов. Она достигала этого не только на внутренней повестке — миграции, безработице и других национальных проблемах, но и на внешней. В этом смысле главные ожидания европейцев связаны прежде всего с формированием самостоятельной политики Европы.
"После расстрела террористами редакции сатирического журнала "Шарли Эбдо" Олланд сумел продемонстрировать именно то, что от него ждали — попытку единения французской нации и других народов Европы. Многим запомнился марш по улицам Парижа, в котором бок о бок шли многие известные политики. Но после этого он принял целый ряд довольно странных внешнеполитических решений: разорвал сделку с Россией по "Мистралям" и продал их Египту, не сформулировал свою позицию по Европе в целом… Если Саркози пытался хоть как-то играть на европейской арене, то Олланд от этого практически отстранился", — говорит Дмитрий Абзалов.
Сегодня ожидания европейцев, по его словам, связаны с защитой традиционных европейских ценностей — этим отчасти объясняется то, что ведущие политики Европы, такие, например, как Дэвид Кэмерон и Ангела Меркель, представлены партиями консервативного толка. И такая тенденция наблюдается во многих странах, иногда приобретая более радикальные формы — как, например, в Польше, где у власти оказалась либерально-консервативная "Гражданская платформа", которую можно назвать ультраправой партией, утверждает эксперт.
"Люди хотят видеть в политике новые лица"
Сегодня практически во всех странах Запада, включая США и Канаду, общество больше готово проголосовать за новых, "нераскрученных" политиков, отмечает Дмитрий Данилов.
"Люди хотят видеть в политике новые лица — тех, кто, по мнению избирателей, "не испорчен властью", кто находится пока вне официального политического истеблишмента. Ни Олланд, ни Саркози этим похвастаться не могут — в отличие от Марин Ле Пен", — говорит он.
При этом речь отнюдь не всегда и не во всех странах идет именно о правых — например, в Канаде к власти пришли ярко выраженные либералы, а в Греции — левые.
Проходящая в стране региональная избирательная кампания — последняя перед предстоящими в 2017 году президентскими и парламентскими выборами.
"Сегодня ситуация во Франции изменилась настолько, что если раньше скромно говорили, мол, Марин Ле Пен даже может выйти на вторую позицию, то теперь-то речь идет уже совсем о другом — о том, сможет ли кто-нибудь ее обыграть", — констатирует Данилов.
При этом аналитик не считает, что возможный в обозримом будущем переезд в Елисейский дворец Марин Ле Пен может нести какую-то реальную угрозу стабильности в самой Франции и европейской безопасности в целом.
Не стоит забывать, что нынешний "Национальный фронт" отнюдь не так радикален, каким он был буквально два года назад, напоминает Дмитрий Абзалов.
"После того как Марин Ле Пен фактически изгнала из его рядов своего отца — откровенного националиста Жана-Мари Ле Пена, она последовательно проводила курс на смягчение политики своей партии. Сегодня "Нацфронт" востребован французским обществом именно в таком пореформенном виде. Но если и Марин Ле Пен, оказавшись у власти, совершит какие-то ошибки и не сдержит какие-то обещания, то вектор ожидания французов может сместиться в более радикальную сторону. Вот это уже может оказаться опасным", — считает Дмитрий Абзалов.
Что касается возглавляемого Марин Ле Пен сегодняшнего "Национального фронта", то от него вряд ли стоит ждать каких-то непродуманных шагов, способных взорвать французское общество, убеждены аналитики.
