Дмитрий Бабич, политический обозреватель РИА Новости.
Юбилейный саммит СНГ проходил на более оптимистической ноте, чем все предыдущие – наверное, потому, что за минувшие 20 лет все страны СНГ уже доказали свою способность быть независимыми, и теперь пора показать способность к сотрудничеству.
Подписание 20 лет назад, 21 декабря, Алма-Атинской декларации об образовании Содружества независимых государств сыграло роль мягкой словесной подстилки, слегка облегчившей для граждан бывшего СССР шок от уже свершившегося к тому времени факта – развала единого государства. Сегодня, когда СНГ отмечает свое двадцатилетие, становится очевидно, что многие из проблем были заложены в само основание системы уже в те годы.
11 бывших советских республик объявили о создании нового содружества. (Впоследствии, в 1993 году, к нему присоединится и взятая под контроль Эдуардом Шеварднадзе Грузия.) Поскольку речь шла обо всех бывших советских республиках за исключением Прибалтики, у многих сложилось впечатление, что Союз сохраняется.
На самом деле это было не так, но большинство людей осознали это много позже. Тогда же, на самом деле, обозначились и самые проблемные из участников.
Как уже упоминалось, в СНГ с опозданием вошла Грузия – впоследствии, после войны 2008 года, она выйдет из состава Содружества. Не полностью взяла на себя предусмотренные документами СНГ обязательства и Украина – впоследствии она станет самым строптивым участником постсоветских интеграционных схем.
Если бы процесс развала Советского Союза был одномоментным и жестким – с немедленным введением границ и таможен, с безальтернативным выбором между гражданством России и нового независимого государства – возможно, сопротивление этому процессу было бы также намного жестче. Ведь жизнь миллионов людей буквально перевернулась.
Но уставший от экономических трудностей советский человек в канун Нового года хотел верить в лучшее. (Многие даже шутили, что аббревиатура СНГ неслучайно совпадает с первыми буквами поздравления "с Новым годом!" и что политики так поздравляют нас с наступающим 1992-м.)
Люди вяло повторяли себе, что политики договорятся, что "никуда мы друг от друга не денемся" и т.д. Помню, в Москве даже проходили научные конференции на тему "отношений США и СНГ" или "роли СНГ в нашем общем европейском доме".
Перед лидерами СНГ стояли две задачи – во-первых, нужно было "продать" идею СНГ собственным гражданам; во-вторых, нужно было успокоить западных кредиторов СССР, большая часть которых входила в состав Европейского Экономического Сообщества (Евросоюз на его месте появится в следующем году).
Граждан успокоили новогодними поздравлениями, западным кредиторам просигналили, что Россия возьмет на себя долги бывшего Советского Союза. Получив такую гарантию, западные партнеры не стали возражать против окончательных похорон СССР.
Уже менее чем через год станет ясно, что украинский президент Леонид Кравчук не преувеличивал, когда говорил, что "СНГ – это не государство". А раз не государство, то и единое экономическое пространство, о котором вроде бы договорились в Алма-Ате, быстро рухнуло: ведь под ним не было ни политической, ни юридической базы. Жадные местные элиты в каждом из вновь образовавшихся государств заботились прежде всего о себе, не желая ни с кем делиться или даже соблюдать общие правила.
Ныне покойный Евгений Федорович Сабуров, работавший в те дни министром экономики Российской Федерации, рассказывал мне, что первоначально в Алма-Ате были достигнуты соглашения о поддержании рублевой зоны, но они рухнули тотчас по возвращении участников саммита в свои столицы.
"Кто-то в Москве решал главную задачу – "отцепить" огромную рублевую денежную массу, которая скопилась в других бывших союзных республиках, – рассказывал Сабуров. – О том, что возникнет множество проблем с правами собственности частных граждан, никто не думал. Что, например, было делать со вкладами граждан Украины в союзном Сбербанке? От этой проблемы предпочли просто отмахнуться – и не только российские, но и украинские политики".
Очень скоро центральные банки всех бывших союзных республик перевели свои страны на национальные валюты. Вместе с финансовой системой рухнули и наработанные научные, производственные, академические связи. К концу 1992 года из всех постановлений Алма-Атинской конференции выполнялись только те, что были связаны с централизованным обеспечением безопасности ядерного оружия.
"Россия воспринималась как общий дом странами СНГ в течение 1991-1992 годов. Абитуриенты из стран СНГ как бы по инерции поступали в московские вузы. Потом ситуация резко изменилась", – вспоминает старший научный сотрудник Института экономики РАН, специалист по российско-украинским экономическим связям Лидия Косикова.
Россия: 20 лет – срок немалый, часть 2. Читать на сайте InoСМИ>>
В течение девяностых и начала двухтысячных годов предпринималось не менее пяти попыток вдохнуть в СНГ жизнь, сделать достаточно символическое "содружество" работающим экономическим механизмом. Возникало множество интеграционных объединений – Экономический союз СНГ, Союзное государство России и Белоруссии (СГРБ), Единое экономическое пространство и т.д. Некоторые из этих попыток оказались более или менее успешными, другие – канули в Лету.
Определенный перелом наметился в уходящем году – реально работает Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, есть продвижение в уравнивании прав граждан России и Белоруссии в рамках Союзного государства.
Интересно, что успех появился тогда, когда в отношениях между странами возобладал прагматизм – новые образования строятся на рыночных принципах, у них нет другой сверхзадачи, кроме развития производства и обеспечения граждан работой.
Новой формой интеграции стала предложенная российским премьером Владимиром Путиным модель Евразийского Союза (ЕАС). Контуры этой модели едва-едва определились в двух-трех газетных статьях, но она уже получила поддержку президентов Белоруссии и Казахстана. Почему?
Наверно, потому, что в этой новой модели речь идет не о контроле, а о свободе перемещения капиталов, рабочей силы, технологий. Предлагая эту модель, Путин не раз подчеркивал, что она во многом схожа с Евросоюзом.
И это успокоило партнеров: ведь все они стремятся к развитию экономики, но при этом никто не хотел бы жертвовать государственным суверенитетом. А это и есть модель Евросоюза – экономическое и ценностное содружество независимых государств.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
