Вчера в Европарламенте началось обсуждение новых санкций против России. Планируется, что они будут рассмотрены 22 февраля на заседании Совета ЕС по иностранным делам. Впервые за несколько лет ожидается, что рестрикции могут оказаться шире и жестче ставших уже привычными — и доказавшими свою весьма низкую эффективность — персональных и корпоративных ограничений.
Отношения России и Европейского союза переживают самый тяжелый кризис за всю историю. Ситуация сейчас оценивается экспертами даже печальнее, чем в середине 2010-х годов, когда казалось, что хуже просто некуда.
Визит главы евродипломатии Жозепа Борреля в Москву, состоявшийся в конце прошлой недели, признан на Западе оглушительным провалом. Европейские СМИ продолжают пережевывать, как слабо тот выглядел рядом с Сергеем Лавровым и как российское руководство, по мнению журналистов, сделало все, чтобы оскорбить Европу и ее представителя.
Для сквозящей в комментариях европейцев растерянности есть основания. Москва действительно отказалась от привычной модели поведения — и перехватила роль, которая до того была закреплена за западными партнерами.
С 2014 года конфронтация между сторонами строилась по одной и той же схеме: Запад обвинял Россию в страшных прегрешениях — та, сохраняя сдержанность, отбивалась от нападок; затем против Москвы в качестве "наказания" вводились очередные санкции — на что следовали симметричные или асимметричные меры. Таким образом США и ЕС контролировали рычаг конфронтации, используя его в желаемый для себя момент против России, которая в этой конструкции просто реагировала на вызовы.
Разумеется, хватало политических сил, воспринимавших подобное положение дел как слабость Москвы, которая слишком зависит от сотрудничества с Западом и, как следствие, вынуждена глотать унижения вместо того, чтобы дать по-настоящему жесткий ответ, чтобы раз и навсегда отучить некоторых от презрительного отношения сверху вниз к себе.
В этот раз все началось по привычному сценарию — когда Европа запустила удивительную историю с отравлением российского блогера боевым отравляющим веществом. Сразу стало понятно, что предыдущие "преступления Кремля" исчерпали свой потенциал и впереди очередной виток конфронтации.
Правда, почти одновременно появились намеки, что на этот раз события могут пойти по новому сценарию, так как Россия отреагировала на произошедшее непривычно жестко. Выверенные формулировки МИД все прошедшие месяцы недвусмысленно намекали, что Москва просто в ярости от европейской провокации. Однако по ту стороны границы то ли забыли тонкостях дипломатического языка, то ли решили, что это пустые слова, которым не грозит быть связанными с делом, но там стал большим сюрпризом перехват российской стороной инициативы и ее готовность самой пойти на обострение.
Фиаско в Москве Борреля, который, помимо крайне резкой риторики хозяев, увез с собой новость о выдворении из России трех европейских дипломатов, в этом смысле стало громом среди ясного неба. В результате Европа вынуждена на ходу перестраивать всю стратегию действий — получается пока не очень. Вот и ответная высылка российских дипломатов куда менее эффектна, поскольку является реакцией на чужую инициативу, то есть исполнением роли, которая до того неизменно возлагалась на Россию.
Вся тема "воспитания" Западом "неправильных режимов" путем санкций, чтения бесконечных нотаций и прочих методов, включая гуманитарные бомбардировки, стоит на простом постулате: мы имеем право учить других, потому что мы — более развитые, благополучные и успешные; а таковыми мы являемся, потому что у нас демократия, права человека и свобода слова.
Вторая часть данного утверждения является откровенной ложью, но с первой спорить действительно сложно. А это, разумеется, влияет и на особенности международного сотрудничества, где Европа и США почти всегда находятся в более выгодном положении и имеют больше возможностей давить на контрагентов.
Вот только прямо сейчас Европа оказалась в уязвимом положении, в результате чего затеянный новый этап антироссийской кампании неожиданно обернулся для нее откровенно неблагоприятным раскладом.
Для всего мира ныне очевидно, что ЕС крайне необходимы две вещи из России: "Северный поток — 2" и "Спутник V".
Можно даже оставить за скобками, что недемократический режим оказался намного более научно и технологически продвинутым, нежели светочи демократии, в такой сложной и требующей от страны высочайших компетенций сфере, как разработка вакцины.
Важно то, что обнаружилась и стала всеобщим достоянием критическая — и потому возмутительная — зависимость Европы от Москвы. Причем для России — при всей важности взаимодействия с ЕС по обоим проектам — это сотрудничество не носит столь же жизненно важного характера: и газ найдется куда перенаправить, и на "Спутник V" иные желающие есть.
В результате Брюссель вместе с другими западноевропейскими столицами (главным образом, конечно, Берлином) вынужден решать очень сложную головоломку.
С одной стороны, необходимо продолжать — раз уж ввязались, да и союзники по НАТО давят — кампанию по дестабилизации внутреннего положения в России через использование ее антигосударственной оппозиции. С другой, нужно как-то сохранить лицо, заметно пострадавшее после нынешних демаршей Москвы — а это означает необходимость принятия по-настоящему чувствительных для русских мер. С третьей стороны, нельзя перегнуть палку, чтобы не сорвать строительство газопровода и сотрудничество по "Спутнику V" — а тут и у Вашингтона есть свой очень серьезный интерес, и терпение Кремля очевидно на исходе.
Можно понять желание Европы, уставшей от многолетнего нахождения в тени и в подчинении США, сыграть самостоятельную геополитическую игру. Вот только она явно оказалась не готова к игре на равных и к резкому поднятию ставок — и теперь на кону стоит ее собственное будущее.