"Это переломный момент".

В стратегически важном Торецке (Дзержинске) — уличные бои. Пока одни подразделения закрепляются на окраинах города, другие движутся к трассе на Константиновку, по которой снабжают ВСУ. Она же в дальнейшем может стать коридором для их отступления. Метр за метром к ней пробиваются бойцы спецназа. О том, как они действуют, — в репортаже РИА Новости.

В командном пункте — трансляция операторов БПЛА, облетающих позиции ВСУ. Заминированная дорога, у православного креста расставлены противотанковые мины. "Ничего святого", — возмущаются бойцы.

"Как только мы возьмем пару населенных пунктов, сможем выйти непосредственно на Константиновскую трассу, перерезать ее. Дорога асфальтированная, поэтому имеет ключевое значение для противника. По ней производят ротацию, эвакуацию, перебрасывают технику, в том числе гусеничную. Через нее снабжается и Торецк, — объясняет Шмель, командир роты 56-го отдельного батальона специального назначения (ОБСпН) 51-й армии. — По нашим данным, уже почти 30 процентов города — под контролем российской армии. Бои идут за каждый метр. А задача нашего подразделения — предотвратить прорыв техники противника, пресечь контратаки, прикрыть фланги".

Бойцы ведут разведку как с мавиков, так и с беспилотников самолетного типа Zala. По дальним целям бьют с "Ланцетов" (барражирующий боеприпас), наводят артиллерию. По ближним — с FPV-дронов.

"Надо максимально облегчить путь штурмовым группам, которые заходят в блиндажи противника. До них зачистку ведут операторы FPV-дронов. Затем контролируем все подходы, оберегаем от наката ВСУ тех, кто держит передние рубежи, — продолжает Шмель. — Раньше сам штурмовал, а теперь руковожу боем с командного пункта — корректирую, навожу. Но все же регулярно выезжаю на место, чтобы лично изучить обстановку".

Прикрывают штурмовиков операторы БПЛА из Нью-Йорка (Новгородское). Туда — только на квадроциклах. Часть пути — по грунтовке, да и их маневренность тут жизненно необходима.

Бойцы выдвигаются на двух "квадриках", стараются держаться на одном расстоянии — на каждом стоит РЭБ на разные частоты, что повышает шансы увернуться от вражеского FPV.

На размытой дороге то и дело заносит, но сбрасывать скорость нельзя. Чем ближе к Нью-Йорку, тем больше на обочинах сожженных машин: ржавые остовы "пятерки" и "Волги", сгоревшие "буханки" и квадроциклы. Подбитые БМП-2, следом — американский бронетранспортер MaxxPro. Эвакуировать трофей пока нереально — в любой момент может атаковать вражеский дрон, а земля вокруг усыпана "колокольчиками" — суббоеприпасами от кассетных натовских снарядов.

— Вот отсюда две недели назад эвакуировали оставшихся мирных жителей.

Сопровождающий боец с позывным Сыч, он же — командир группы, показывает на разрушенную четырехэтажку. От нескольких подъездов почти ничего не осталось.

"Люди сидели по подвалам в разных местах. Как только мы их обнаружили, собрали в одном месте с вещами. Приехали за ними на квадроцикле и "буханке" с РЭБом. С неба прикрывал БПЛА. Погрузили и оперативно вывезли. Нас пытались обстрелять артиллерией, но, слава богу, обошлось — прорвались", — рассказывает Сыч.

Они спасли десятерых. Среди них были и раненые, и неходячие. "Бабушка на инвалидной коляске. Еще дедушка, который из-за проблем с ногами не мог сдвинуться сам с места. Брали вдвоем-втроем — и грузили. Был и раненый — с простреленной рукой, — перечисляет Сыч. — Разговорился с дедушкой. Он в подвале четыре месяца просидел. Вода уже заканчивалась, еды толком не было. Не выходил наружу, потому что не понимал, что происходит. Но ждал нас, верил, что мы придем. Эти слова, конечно, тронули".

Эвакуировать мирных Сычу не впервой. Под Торецком он три с половиной месяца, до этого штурмовал на Авдеевском направлении — с лета 2023 года, сразу после военного училища.

"Я родом из Макеевки. В 2014-м старший брат ушел в ополчение. Мне было 14, на службу, конечно, никто и не взял бы. Тогда и решил связать свою жизнь с армией. После техникума — в училище. На четвертом курсе мы писали заявление на досрочный выпуск, чтобы уйти на фронт. Отпустили только пятикурсников, а нас придержали еще на год, — вспоминает он. — Самый тяжелый случай — когда друг погибал на моих руках. Выходили с позиций, нас накрыло с АГС, оттащил его обратно на точку. Почти сутки мы ждали эвакуацию. Сейчас нам останавливаться никак нельзя — хотя бы ради памяти павших. Обратной дороги нет — пойдем до конца".

Подвал одного из домов бойцы спецназа оборудовали для операторов БПЛА. На улице моросит дождь, туманно — не самая лучшая погода для полетов. Тем не менее разведка продолжается круглые сутки.

"В данный момент мы пытаемся найти, откуда действуют расчеты БПЛА и FPV противника. Судя по всему, они в паре", — говорит оператор с позывным Аист, не отрываясь от экрана монитора. Дрон облетает голую посадку — листва опала, теперь там не скрыться.

"А вот и точка, где они установили РЭБ. Картинка поплыла. Потом попробуем развалить чем-то тяжелым, но пока понаблюдаем. В основном все передвижения у них ночью", — объясняет Аист.

Он — опытный боец, прошел не одну кампанию. В подробности, впрочем, не вдается. Его напарник Тихон — мобилизованный с Ямала, бывший электромонтер. На фронте сразу отличился, и через несколько месяцев его перевели в спецназ.

"Цели — ротация, подвоз провизии и боеприпасов. Находим и минометы — по дымку после того, как отрабатывают по нам. Прячутся в посадках и подвалах домов. Выбивать их оттуда нам помогает авиация — ФАБами и не только", — рассказывает Тихон.

Сыч добавляет: в ВСУ все больше неподготовленных. "Ощущение, что людей силой взяли с улицы и загнали в окопы. Понимаем это по неграмотным действиям. К примеру, противник прямо на позиции позволяет себе растопить буржуйку, не думают, что выдают себя".

На той стороне — тероборона. "А позади них, по нашим данным, азовцы. Они пытаются контратаковать, гонят вперед и тероборону, — уточняет Шмель. — Выходят двойками-тройками, прощупывают наши передовые позиции, но мы их уничтожаем. Все чаще работают сбросами. В том числе с FPV — то есть не отправляют "птицу" в один конец, а скидывают взрывчатку и возвращаются".

Сбрасывали и советскую слезоточивую гранату типа К-51. "Целятся в блиндаж или окоп. Газ очень удушливый, — подчеркивает Шмель. — Поэтому стараемся не расставаться с противогазами".

Ночью же вступает в бой украинский дрон "Баба-яга". Один такой на днях бойцы подстрелили. Показывают груду железа: "Страшная вещь, может несколько тээмок на себе перенести, мины 120-миллиметровые". Каждое утро надо разминировать дорогу, чтобы никто не подорвался на подходе к поселку. Как только темнеет — открывают охоту на этот ударный агродрон.

"У нас есть выносное тепловизионное оборудование. Кроме того, ориентируемся на радиочастоты. Затем выставляем орудие в нужном направлении. Чтобы не ошибиться, стреляю метров с 500. Тут перепад высот, поэтому многое зависит, откуда работаешь — с земли или со здания", — объясняет боец с позывным Ярый.

Дистанция, особенности ландшафта, направление ветра — профессиональный снайпер, он старается учесть все. Подвозом, эвакуацией, оснащением дронов взрывчаткой занимается временно.

"До этого был на Авдеевском направлении. С напарником прикрывали штурмовые и разведывательные группы. Это называется "работа по вызову". То есть с нами связывается любое из подразделений и просит помочь убрать, к примеру, вражеского пулеметчика, который не дает нашим идти вперед".

Ярый воюет с 2016-го, доброволец. Направили в пехоту, через полгода перевели в разведку. Как только погрузился в снайперское дело, изменился и характер — стал внимательнее, усидчивее, терпеливее. Его личный рекорд — выстрел на 1700 метров.

"Выехали на задачу на трое суток. В первый день собирали информацию, спрашивали на позициях, что мешает. Во второй — подобрали место. Обнаружили, что вэсэушники ходят спокойно в полный рост. Но дистанция большая, думал, не получится. Тем не менее попал, повезло с погодой. Ветра почти не было, впереди поле без перепадов высот". Ярый вернется к своей основной военной профессии позже, как только штурмовые группы продвинутся вперед.