Жизнь заново.

В Белгороде в июле открылся уникальный центр протезирования и реабилитации, где вытягивают даже самых тяжелых. Современные технологии позволяют решить много проблем. Об особенностях сложной процедуры — в материале РИА Новости.

Двухэтажное здание на Преображенской улице. На пороге встречает директор центра Олег Берестовой, он же — боец территориальной обороны. В одни дни занимается с ранеными, в другие надевает камуфляж, бронежилет и следит за безопасностью в своем населенном пункте. С ходу признается: сегодня пациентов пока не было. Тем лучше для нас: можно без помех осмотреть все здание, не нарушая рабочий процесс. А посмотреть есть на что.

"Как и в любом медицинском учреждении, все начинается с регистратуры, — говорит Берестовой. — Пациенту при первом визите заводят медицинскую карту. Выясняют, нужно ли первичное протезирование, либо повторное, либо реабилитация. Есть ли какие-то сопутствующие заболевания, осложнения со здоровьем. И дальше отправляют к соответствующим специалистам".

Олег Борисович объясняет, что к ним в центр тяжелораненые бойцы попадают уже после госпиталя, когда раны затянутся. У всех этот процесс проходит по-разному. У молодых культя заживает и окончательно формируется примерно за месяц. У пожилых может быть дольше. В любом случае протезисты приступают к работе лишь тогда, когда поврежденная конечность "чистая" — сняты швы, нет воспаления и нагноения, отсутствуют осложнения. К процедуре начинают готовить еще в госпитале. Для этого культю тщательно бинтуют — она не должна усыхать или, наоборот, раздуваться.

При первичном протезировании пациент после регистратуры попадает в кабинет травматолога-ортопеда. Там проводят осмотр конечности, осуществляют необходимые замеры. После чего бойца отдают в руки протезистов. На первом этапе получают гипсовый слепок культи, так называемый негатив. Он полностью повторяет ортопедические свойства конечности. Далее в специальной мастерской делают "позитив" — механически обработанный слепок, на основе которого уже изготавливают временную гильзу. На нее крепится протез, с ним пациент ходит первые несколько недель. Привыкает к новой ноге, заново учится ходить и отмечает для себя недостатки. Где-то может жать, где-то — натирать. В дальнейшем это все корректируют.

В следующем зале — мастерской — изготавливают уже постоянную гильзу. Такие делают из сложного материала: акриловый композит с добавлением карбоновых волокон для прочности. Металлические детали — из титана, алюминиевых сплавов. Протез не должен быть тяжелым. В идеале — такого же веса, как и здоровая конечность.

Обращает на себя внимание раскраска готовых гильз. Тут и камуфляж, и черепа, и рыбья чешуя, и какие-то совсем уж неузнаваемые узоры.

"Клиент всегда прав, — усмехается Олег. — Как скажет раскрасить гильзу, так и сделаем. Хоть в цветочек. Был у нас один боец, парень с юмором и достойной уважения самоиронией. Ему стопу вместе с ботинком на мине оторвало. Он взял себе позывной Золушка. Попросил на гильзе нарисовать монстриков-миньонов. Сейчас уже снова где-то воюет. Молодые парни вообще относительно легко переживают ампутацию. Протез осваивают за пару недель. И потом по ним не скажешь, что у них отсутствует конечность. Даже бегают. Есть у нас парочка бойцов. Часто заходят к нам просто кофе попить. Как пожалуют — во всем центре понятно, что пришли гости. Шум, гам, смех, хохот. Лучшее подтверждение тому, что жизнь после ампутации не заканчивается".

По словам Берестового, психологическая поддержка крайне важна. Представьте себе: вы просыпаетесь в госпитале после общего наркоза, и врач говорит, что ноги или руки больше нет. В этот момент легко уйти в чернейшую депрессию. Но как только пациент встает на протезы и понимает, что может ходить, — это мигом испаряется. У молодых высокая мотивация, хорошее здоровье, вера в будущее.

Вот и Ярослав Пикуль, интеллигентного вида молодой парень в очках, мобилизованный осенью 2022-го, потерял обе ноги на Луганском направлении. Левую отняли выше колена, правую — ниже. Но не унывает, улыбается.

"Я шел от штаба к своему расчету автоматического гранатомета АГС-17, — вспоминает ветеран. — Вижу мину. Обернулся предупредить своих — и темнота. Рвануло. Не знаю из-за чего. Может быть, проволочку задел, может, ветка на нее упала, может, стояла на таймере. Меня еще и контузило. Не помню никаких подробностей. Даже своих мыслей, когда врач сказал, что ног больше нет. Но одно могу сказать точно: жить можно. Дома передвигаюсь без тросточки. На улице пока с ней. Фантомные боли только мучают. Отсутствующие ноги то болят, то чешутся, то их током пронзает, то кипятком ошпаривает. Но к этому можно привыкнуть".

Протезы верхних и нижних конечностей, разумеется, отличаются. Искусственные руки управляются через датчики, установленные на уцелевших мышечных волокнах. В народе такие протезы называются бионическими. Напрягая или ослабляя мышцы, человек способен управлять искусственной кистью: сжимать-разжимать, поднимать предметы и даже совершать действия, требующие мелкой моторики. Например, писать, держать чашку, работать на компьютере, водить машину.

С искусственными ногами попроще, особенно если ампутация была ниже колена. Подвижная искусственная стопа позволяет водить машину даже на механической коробке передач. Если ампутация выше, ставят искусственный коленный сустав, программируемый с компьютера. В обоих случаях пациент может нормально ходить.

"Конечно, травмы бывают разной степени тяжести, — объясняет Берестовой. — Как правило, чем больше рычаг, тем больше в будущем активность пациента. Грубо говоря, чем больше осталось ноги или руки, тем проще освоить протез. Но для нас не представляет сложности даже если руку или ногу оторвало "под корень". Впрочем, любым протезом нужно научиться управлять. Это не просто так — встал и пошел. Нужны определенные навыки".

Этим навыкам бойцов обучают на втором этаже центра, где работает отделение реабилитации. Здесь оборудован высокотехнологичный тренажерный центр. Его основной элемент — устройство, напоминающее длинную беговую дорожку с двумя поручнями по бокам. Сверху — проектор, отображающий на полотне дорожки необходимые картинки. Это могут быть прямоугольники, на которые пациент должен наступать. Или препятствия, через которые нужно перешагивать. Или извилистая лыжная колея, которой нужно следовать.

Главная цель тренажера — научить бойца ходить заново. Зачастую раненые лежат по госпиталям по полгода. За это время навыки можно утратить полностью.

"Тренировка обычно проходит в игровом режиме, — рассказывает реабилитолог Дмитрий Колесниченко. — Вот посмотрите тест: на дорожку проецируется лесная тропинка. На тропинке звезды и мячики. На них нужно наступать. А вот монстрики и барьеры — через них нужно, наоборот, перешагивать. Если сделал правильно, получаешь очки. Оступился — теряешь. Все записывается в систему. У нас пациенты целые чемпионаты проводят, кто больше наберет. То есть процедура лечения превращается в игровой интерактив, который бойцам откровенно нравится".

Здесь есть и тренажер, определяющий баланс правой и левой ноги. В идеале нагрузка на платформу должна быть одинаковой. А если конечность дает меньшее или большее усилие, это корректируется все на той же дорожке. Врачи могут быстро составить индивидуальную программу для каждого пациента.

Сотрудники центра, опытные врачи-ортопеды и протезисты, признаются: главное в работе с бойцами-ампутантами — простое человеческое участие. Ни в коем случае нельзя вести себя с ранеными как с неполноценными. Они такие же люди, такие же граждане России и такие же военнослужащие, какими были до травмы. Конечно, в их жизнях будет больше ограничений, чем прежде. Но с современными технологиями это далеко не критично.