"Сын ушел — и я за ним".

Участок под Часовым Яром — один из самых сложных. В числе подразделений, которые ведут тяжелые бои за город и его окрестности, — добровольческий батальон "Барс-13" Союза добровольцев Донбасса. О том, с какими испытаниями ежедневно сталкиваются бойцы, — в материале РИА Новости.

На разукрашенной аэрозольной краской под камуфляж "буханке" мы едем на окраину Артемовска. На город давно опустились сумерки, ямы от бугров на дороге отличить непросто, но почти все время фары выключены — чтобы не привлекать лишний раз внимания беспилотников. Из-за РЭБа, масксети и авторского дизайна машина выглядит так, словно снималась в "Безумном Максе". А из магнитолы символично доносится фраза из песни Люси Чеботиной: "Я хочу, чтобы, на нас глядя, плакал Голливуд".

"Здесь чем страшнее машина, тем лучше", — объясняет мне боец батальона "Барс-13" с позывным Евген. Если эта логика верна, то мы можем чувствовать себя как у Христа за пазухой.

На место приезжаем уже затемно. С перерывами в несколько минут раздаются "выходы" нашей артиллерии, а на командном пункте слушают запись радиоперехвата, которая на следующий день разлетелась по всему Телеграму. Вэсэушник рассказывает о планах химической атаки трифторидом хлора, "чтоб аж до Мариуполя никого в живых не осталось". Провокация это или нет — неясно.

Ночное небо рассекают трассеры — соседи заметили вражеский беспилотник и пытаются сбить. Неудачно.

"Днем передвигаться по минимуму. Очень опасно — везде дроны", — говорит Евген.

Утром в небе парит "Крыло" — разведывательный беспилотник. Через пару часов наведывается вторая такая же "птичка".

"Значит, ближе к вечеру заработает их арта, — рассказывает боец с позывным Гес. — Шансов подбить такую штуку очень мало. Он летит на высоте метров 800. Но это еще полбеды. Попасть нужно не в сам дрон, а либо в плату, либо в мотор. Сколько раз было, когда наши "птички" такие же возвращались — через дырки в крыльях можно макароны сливать. Пластырем их залепили — и снова на разведку".

Но за день до этого командир роты лично сбил FPV.

"Этот уже не так высоко летел, вторым выстрелом ротный попал — дрон почти сразу взорвался", — уточняет Гес.

Сам из Белгородской области. В прошлом служил в полиции, был в сводных отрядах, которые занимались патрулированием с начала СВО. Когда украинские ДРГ пытались заходить на территорию области в прошлом году, работал в Шебекино. После этого записался в добровольцы. На фронте с февраля.

"У меня уже племянница научилась различать, какой калибр прилетает. А она маленькая совсем ", — добавляет он.

О себе говорит скромно — "Доброволец, как и все".

"У нас есть передовые позиции — там люди находятся по три-четыре дня. Но иногда приходится и по неделе, и по десять дней сидеть. Им нужны вода, еда, информация, — объясняет боец. — А рация не всегда достает — у врагов РЭБ работает. Разведка тоже на наших плечах — кто-то на позиции заметил какие-то передвижения, надо сообщить командиру, что-то дополнительно выяснить. Это постоянный риск попасть под сброс или FPV. Так что требуется знать все подходы к каждой позиции, готовить запасные — на случай, если имеющиеся выжгут".

Мы едем не на самый передок, а к группе эвакуации и минометчикам, чтобы пообщаться. Заодно нас попросили передать медикам килограммовый кусок сыра.

"Катался раньше когда-нибудь на квадроцикле? — спрашивает боец с позывным Сержант. После отрицательного ответа советует: Держись крепко и без дела не сиди: когда поворачиваем, наклоняйся в ту же сторону, куда и я. Иначе придется оттормаживаться, а здесь это опасно".

Держаться за решетку багажника и правда приходится крепко, чтобы не вылететь, — на большой скорости приятного мало. Кусок сыра в руке тоже жизнь не облегчает, но, когда бойцы дали тебе всего одну нехитрую задачу, как-то не хочется облажаться.

Руки довольно быстро устают, но мы останавливаемся у разрушенного дома.

"Как погода?" — спрашивает Сержант у кого-то по рации. "Без осадков", — отвечают ему. Значит, "птичек" нет.

Но прямо в этот момент над крышей дома проносится квадрокоптер и, слегка замедлившись, где-то в 30 метрах от нас разворачивается в нашу сторону.

"Ну, держись", — бросает мне Сержант и рвет с места. Выходит из поворота на прямую и отрывается от беспилотника. Спустя несколько минут мы уже на закрытой позиции, где расположились медики.

"Повезло, это просто коптер был. От FPV не уехали бы, — произносит Сержант. — Такие 150 километров легко могут поднять". Он знает, о чем говорит, — от предыдущего ранения в ноге у него три осколка. "Долго похожу — ноют. Ну и погоду теперь готов предсказывать", —улыбается боец.

Сыр передаю медикам. В поездке он стал немного меньше, плотнее. Следы от пальцев наглядно показывают, как сильно я старался не вылететь. "Да ничего страшного, довез и довез, мы неизбалованные", — отмахиваются бойцы на мои оправдания по поводу не самого товарного вида продукта.

"Вам придется минут 15-20 подождать, раз вы только что с дроном пересеклись. Они обычно через такие промежутки их запускают", — предупреждают бойцы.

Мы коротаем время за беседой с медиком "Барс-13" Политруком. Он на фронте с октября 2022-го. Контракт подходит к концу, но боец собирается его продлить — еще на год.

"Здесь и там — две большие разницы, —рассуждает он. — Там люди не очень хорошо понимают, что здесь происходит. Да, по телевизору слышат, мол, "война-война". А как оно — им не объяснить. Я не обвиняю никого, наоборот, это хорошо, так и должно быть. Но мне в мирной жизни уже неинтересно. Да и возвращаться на обычную работу с 8 до 17, пять через два скучновато. Я разучился засыпать, если артиллерия не работает".

Вернуться хочет в то же подразделение.

"Не факт, что получится на ту же должность, — уточняет Политрук. — Тут ведь как: сегодня я эвакуирую, завтра — иду на штурм".

Дроны, которые мы пережидаем, — главная сейчас угроза.

"Дошло до того, что их операторы уже FPV на отдельных пехотинцев не жалеют. В данный момент самое необходимое — сбросить их с неба. Но, думаю, годик, и ситуация кардинально изменится. Точно так же, как и за прошедший. Когда мы штурмовали Клещеевку, атаки дронов были единичными. Теперь все иначе. Да, РЭБ работает, но, к сожалению, не избирательно — глушит и нас, и их", — сетует медик.

В небе над нами раздается характерное жужжание. Это улетел очередной украинский беспилотник. Можно ехать на позицию к минометчикам.

Там нас встречает боец с позывным Альт. Ему 53, недавно он подписал первый контракт с "Барсом".

"Долго с женой это обсуждал. А когда сын стал добровольцем, уже никакие ее доводы не действовали. Он пошел — и я за ним. К сожалению, его "затрехсотило" на другом направлении. Сейчас он в Москве. Ранение тяжелое, но руки-ноги целы, надеемся, поправится", — рассказывает Альт.

К тому, что его ждало здесь, он был морально готов.

"Я понимаю, что могу не вернуться, но знаю, ради чего все это. Чтобы мои дети и внуки нормально жили, — объясняет минометчик. — Да, пришлось многому научиться, но это тут в порядке вещей".