День, когда Россия замерла у края пропасти. К годовщине мятежа Пригожина

Ровно год назад Россия столкнулась с вызовом, потенциальная опасность которого была выше любой угрозы, с которой она встречалась со времен распада Советского Союза. Россия подошла к пропасти гражданской войны, остановилась на самом краю, взглянула туда и... отошла обратно. Подобных примеров в истории очень немного, а значит, уроки прошлогодних событий необходимо изучать особенно тщательно. И делать выводы.

Ведь второго шанса может не представиться. Как не представилось в Первую мировую, что обошлось стране не только в украденную победу, но и в миллионы погибших в Гражданскую.

Год назад Россия действительно прошла тест на зрелость. По разные стороны баррикад едва не оказались люди, сражавшиеся за Родину и полные решимости отдать за нее собственные жизни. Но они отказались убивать друг друга за нее.

Бойцы "Вагнера" к тому моменту были окружены ореолом славы освободителей Соледара и Артемовска. И это лишь наиболее громкие их победы. Часть из них защищала российские интересы на куда более далеких, но не менее значимых рубежах, многие продолжают сражаться на СВО и сейчас — пусть и в составе других подразделений.

Но ровно год назад они двинулись колонной на Москву. И в условиях разворачивавшегося контрнаступления ВСУ подобные действия могли обернуться катастрофой. Но мятеж не нашел поддержки — его организаторы оказались в одиночестве.

Да, спустя много времени мы узнаем, что далеко не все, кто находился в колонне, знали, куда и зачем их ведет Евгений Пригожин. Но очень многих отрезвила оценка, озвученная тогда президентом. Владимир Путин назвал случившееся предательством и изменой, спровоцированной личными политическими амбициями главы "Группы Вагнера".

Человек, так много сделавший для России, решился на шаг, который был на руку тем, кто желал его Родине самого худшего. Он, по сути, принялся реализовывать единственно возможный сценарий ее поражения — внутренний конфликт, о котором так давно мечтал Запад.

Тогда российскому обществу и российской власти хватило выдержки, чтобы избежать этого сценария. Даже столь тяжелые испытания Россия сумела обратить себе во благо — они лишь закалили ее. Но речь не только об этом.

Позволим себе небольшую ретроспективу. Конфликт Пригожина с руководством Министерства обороны начал выливаться в публичное поле еще зимой, после взятия Соледара. На протяжении нескольких месяцев это давало киевскому режиму надежду на раскол внутри российских элит. И ВСУ продолжали сжигать свои боеспособные части в Артемовске — несмотря на всеобщее понимание того, что город удержать не удастся.

Затяжная битва за него даже позволила отсрочить обещанный "контрнаступ". Да и когда он начался, Киев, вопреки советам западных стратегов, вместо удара по одному из участков фронта распылил свои силы на несколько направлений, в числе которых Артемовское стало одним из наиболее затратных для ВСУ — как будто мало ресурсов было потрачено на его удержание.

При этом уже с первых недель контрнаступления было видно, что оно идет не по плану — горящие колонны западной техники произвели такой медийный эффект, что начались разговоры о его досрочном завершении.

Но после пригожинского мятежа эти разговоры прекратились. Враг уверовал в возможность победы. И продолжал, не считаясь с потерями, сжигать свой военный потенциал в обреченных попытках прорвать российскую оборону, не добиваясь каких-либо значимых результатов.

Минул год, и многое из того, за что Пригожин выступал публично, реализовалось. У армии нет дефицита снарядов, по их расходу Россия кратно превосходит своего противника, по производству — весь Запад, а несколько высокопоставленных генералов лишились своих должностей и оказались под следствием. Россия способна к переменам.

Но никакие благие намерения и желания изменить Россию к лучшему не могут оправдать измену ей.