Сбежавшие из России не выдержали проверку европейской мечтой

Завсегдатаи модных ресторанов, клиентура роскошных бутиков, специалисты "высокой квалификации" и прочие "глобальные русские" потянулись обратно в Россию.

И это не какие-то там единичные случаи — это тенденция, вектор, столь ощутимый, что даже Financial Times решила, что называется, внести ясность в этот наболевший вопрос.

Те, кто сбежал в момент, когда Родина решала вопрос своего существования, безопасности и защиты, совершили выбор, мягко говоря, своеобразный, сделав ручкой стране, которая их бесплатно лечила, учила, предоставляла абсолютно все возможности для карьерного роста, практически не требуя ничего взамен. (Ну не будем же притворяться, что 13 процентов подоходного налога покрывали все расходы?)

Решив, что они и есть те самые "глобал рашенз", да еще с правильной (то есть антироссийской) позицией, перед которыми просто не могут немедленно не распахнуться все самые лучшие двери в самые вожделенные компании и корпорации.

Пропуском в этот "прекрасный мир прав, свобод и прогресса" должны были стать дипломы, квалификация, описание предыдущих мест работы с занимаемыми постами, а также требуемая лояльность западным ценностям. Оказалось, что это не совсем так, вернее — совсем не так.

Выяснилось, что ожидания по окладу-жалованью, как и расчет на денежные бонусы, нужно сильно преуменьшить, амбиции карьерные притушить, расходы зажать, уровень жизни опустить. И оказаться на нижней ступени социальной и профессиональной лестницы.

Почему? Потому что жизнь там, где, как казалось релокантам/отъезжантам, для них накрыт стол и предоставлены ключи от квартиры, где деньги лежат, строится по совершенно иным законам.

В приоритете там абсолютно другие критерии, и чтобы добиться хотя бы приблизительно того же, что в России им подносили на блюдечке с голубой каемочкой, придется очень сильно попотеть, потолкаться в прихожих и подождать в приемных. И не потому, кстати, что релоканты/отъезжанты не соответствуют профессиональным критериям отбора, а по причине того, что они — не свои.

Не свои. Это ключевое правило. Они — персонажи практически на одно лицо: с непомерными претензиями, да еще и "сомнительного происхождения". Которое выдает отнюдь не паспорт, а акцент. И дело не в навыках, прокачанных или нет, а в манере поведения.

Это в России, на Родине, позволялось диктовать условия (уникальные же специалисты), полагались и денежное вознаграждение, и соцпакет (опять-таки исходя из "уникальных данных и способностей"), а на Западе, оказывается, все одинаковы. В буквальном смысле. И в очереди на карьерный рост, и на прибавку к жалованью, и на прочие радости капиталистического ударного труда тоже все равны.

Релоканты/отъезжанты столкнулись с реальностью, в которой они — не лучшие, не самые прекрасные, не исключительно креативные, не сверхъестественно прогрессивные (в отличие от тех, кого в России они презрительно называли "хтонью" и чьи нравы презирали вполне открыто), а такие же, как все. В лучшем варианте. А в худшем — "ваша кандидатура очень важна для нас, ожидайте ответа".

Удар — и не в бровь, а в глаз. И это, конечно, перенести психологически тем, кто привык, как избалованный ребенок, к тому, что все его капризы исполняются, к особому отношению, абсолютно невозможно. Потому что ударили по самому болезненному — по ощущению собственной исключительности.

С сокращением доходов, с повышением расходов еще, наверное, как-то смириться и можно. Релоканты/отъезжанты там, куда они стремились, с чем себя постоянно ассоциировали, на чем строили аргументацию, оказались обычными людьми, к тому же недогражданами с временным и требующим постоянного продления ВНЖ. И вот это пережить оказалось выше их сил.

Приятно рассуждать о "прогрессе, правах и равенстве", сидя в уютном ресторане в чистом и безопасном городе, и совсем другое дело — помнить об этом, отирая стены коридоров в госучреждениях, получая разрешение на работу или умоляющими глазами глядя на банковских служащих, добиваясь открытия счета.

Европейские институции и само устройство европейской жизни, то, что в мечтах рисовалось практически "райский садом", оказалось жесточайшими джунглями. Рай в Европе — он для кого надо эдем. А желающим просочиться через калитку нужно не только согнуться в три погибели и сделать тысячу реверансов, но и существовать в этом полуприсяде постоянно. Целуя ручки и в плечико, чтобы баре не разгневались, да и не выкинули сомнительных приживалов за порог.

Остается, правда, вопрос: а что с этими возвращенцами, наевшимися "европейской мечтой" до отрыжки, делать в России?

Ответ дают классики литературы и кино: либо определить их в управдомы, либо вернуть в бухгалтерию. Как поступают с теми, из кого не вышло ни "великих комбинаторов", ни "гражданских активистов". Польза обществу, которое людьми не разбрасывается, ну и остальным урок: где родился, там только и пригодился. Отречение от Родины — фол, за который назначают штрафной удар. Таков закон. Нравственный. Таковы сегодня моральные правила. Чем строже их придерживаться, тем, собственно говоря, мы будем больше себя уважать.