Эксперт МЧС Марина Шашкова: иногда причину пожара находит "электронный нос"

Тушить пожары и спасать людей – одна из основных задач МЧС. Но не менее важно понять, почему загорелось, разобраться в причинах и сделать правильные выводы. Для этого в структуре министерства по всей стране работают 78 специальных учреждений. Одно из них – судебно-экспертный центр федеральной противопожарной службы в Москве. Трудятся там 32 человека. Специалист центра Марина Шашкова в интервью РИА Новости рассказала, что опытный эксперт одним взглядом может определить причину пожара, о том, какие приборы и устройства помогают искать очаги возгораний, и на какие ЧП никогда не выезжают девушки. Беседовал Сергей Белых.

– Марина Борисовна, что самое первое эксперт делает на месте пожара?

– Его вызывает на помощь дознаватель МЧС или следователь СК, МВД. На крупные сложные пожары, где есть пострадавшие и погибшие, мы выезжаем автоматически. Намечаем какой-то круг вопросов. Для этого нужно знать, что происходило, какой объект горел. Если крупный пожар, выезжает штаб, можно подойти к штабу и запросить у них информацию. Если на месте есть пострадавший, он может что-то пояснить. Самые первые пояснения от свидетелей на месте несут самую весомую информацию. Кто-то, например, видел вспышку, или убегающих людей.

Затем заходим на объект. Вся работа делится на два этапа: статический и динамический осмотры. Статический – то, что мы видим и не трогаем, при этом идет фото- или видеофиксация. Динамический – когда мы можем перемещать предметы, трогать, доставать полевые и лабораторные инструментальные комплексы. Что-то померить, потрогать, переместить, пощупать, зафиксировать.

– Что может увидеть эксперт и чего не может обыватель?

© РИА Новости / Рамиль Ситдиков

Перейти в медиабанк

Последствия пожара в жилом доме на Никитском бульваре в Москве

– Для простого человека так: сгорело все, все черное, в копоти. Для нас любая точка может нести свою информацию. Для вас шкаф просто сгорел, а я могу уже сказать, с какой стороны огонь к нему подходил, просто осмотрев его с четырех сторон на предмет степени термических повреждений стенок.

Если все сгорело, под ногами просто слой пожарного мусора и голые стены, даже в этой ситуации эксперт может с большой долей вероятности сказать, с какой точки горение началось. Все равно остаются какие-то, как у жуликов, улики. Много пунктов, на которые мы ориентируемся. Каждый материал оставляет свои следы. Деревяшка обгорает как? Видим крупный ячеистый уголь – значит здесь горение шло дольше. Что еще имеем ввиду: пористость, вес, влага, жирность и сухость копоти, пятна выгорания. Если обстановка достаточно сохранена, успели быстро потушить, то можем даже приблизительно сказать, в какой точке какая была температура.

– Многое ли вы можете определить, просто осмотрев место пожара?

– Визуально опытный эксперт определяет температуру. Есть определенные этапы развития горения. Зная этот алгоритм, физико-химические основы, можем четко определять зоны, из которых шло горение, и как оно распространялось. Это важно. Металл свои имеет повреждения, начинает деформироваться, на нем образуется окалина, она меняет цвет, температура тоже разная. В зависимости от цвета окалины определяется время горения. Опытный эксперт может определить все на месте.

Если пожар длительный, все сглаживается, нивелируются признаки. Тогда можно попробовать помочь себе инструментальными методами.

– Расскажите, в чем их суть?

– У нас есть различные полевые методы исследования – небольшие полевые приборчики, которые в нашей передвижной лаборатории всегда есть. Мы их используем на месте.

© Фото : главное управление МЧС России по Москве

Специалист судебно-экспертного центра федеральной противопожарной службы в Москве Марина Шашкова

Допустим, с помощью ультразвукового дефектоскопа можно посмотреть состояние бетона. С определенной скоростью через него пропускается ультразвук от одного датчика до другого. Смотрим время прохождения. За счет дегидратации – удаления воды из-за огня – в бетоне образуется больше трещин. Чем дольше бетон обезвоживается, тем больше трещин, и ультразвук начинает проходить через него медленнее. Я вижу цифру и понимаю, что огонь шел оттуда, где она минимальная.

Следующий прибор – вихреток. Он помогает исследовать металл. В зависимости от того, сколько он грелся, растет толщина окалины по параболическому эффекту. Померили: чем толщина окалины больше, тем дольше там грелось. Это позволяет найти место, откуда предположительно началось горение.

– Какой, на ваш взгляд, наиболее интересный прибор, инструмент эксперта?

– Все полевые методы по применимости очень узкие. Они помогают найти зону, которая дольше горела. Но это не всегда значит, что эта зона очаговая. Основной инструмент, который помогает устанавливать причину пожара – это прежде всего мозг эксперта.

А из интересных – АНТ-3М – анализатор-течеискатель. По-другому его называют "электронный нос". Он ищет органические вещества в воздухе. Обычно все горючие жидкости – бензин, керосин, дизтопливо, растворители – в своем составе содержат органику. Включаешь прибор, и он начинает улавливать посторонние запахи. Показывает числовое значение на табло: предельно допустимая концентрация органических веществ в воздухе в миллиграммах на кубометры. Если ничего нет, будет ноль на табло. Как только числовое значение изменилось, значит какая-то органика в воздухе появилась.

© Фото : главное управление МЧС России по Москве

Специалист судебно-экспертного центра федеральной противопожарной службы в Москве Марина Шашкова

Он улавливает пары горючей жидкости и показывает их концентрацию. Если течеискатель сработал, эксперт может изъять образец из этой зоны для исследования и в лабораторных условиях проверить, что учуял этот прибор.

– Сколько экспертиз пожаров вы проводите в год?

– В Москве, по статистике, в год происходит три-четыре тысячи пожаров. Нам приходит примерно третья часть – около 1 300 материалов. По остальным решения принимает сам дознаватель, когда ему не требуется участие эксперта, или это очевидные какие-то небольшие пожары. В прошлом году мы выпустили 260 экспертиз и 970 технических заключений. Всего – 1 230. Они по сути ничем кроме подписки эксперта не отличаются. Львиная доля пожаров происходят по электротехническим причинам, из-за неосторожного обращения с огнем и поджогов. Бывают возгорания из-за искр сварки, огневых работ, нагретых поверхностей, работ в автомобилях, разгерметизаций, химические самовозгорания. Но их немного – из 1 230 примерно 50.

– Часто ли причину определить не получается?

– Таких случаев порядка 20%. Кстати, очень хороший показатель, когда 80% причин установлено. Потому что по регионам цифры бывают разные. Многое зависит от материалов, которые собирают дознаватели.

Простой пример того, почему невозможно установить причину. Полностью сгорел частный дом до бетонного основания. Пожар случился ночью, территория огорожена, никто ничего не видел, хозяева погибли. Сколько бы времени ни прошло, их уже никто не опросит. Свидетелей нет. Причина навсегда останется невыясненной. Бывает, что дознаватель может дособрать материалы через год, два, три. Если, допустим, человек уезжал, а потом вернулся.

– В каком виде к вам попадают улики с мест пожаров?

– Дознаватель или следователь изымают их и потом привозят. Все в упаковке. В зависимости от объекта это могут быть полиэтиленовый пакет, стеклянная тара, коробки. Иногда присылают и электрощиты, холодильники. Все запечатывается, насколько это возможно.

Если это что-то маленькое, у дознавателей есть специальные сейф-пакеты. Они герметично запечатываются и без механического разрыва их нельзя вскрыть. Обязательно должна исключаться возможность несанкционированного проникновения.

– Какие самые интересные, необычные улики вы находили на месте пожаров?

– В основном все типично и понятно. Опытный эксперт даже по фрагментам каких-то металлических изделий уже знает, что это, например, за бытовой прибор.

Бывает, к счастью, крайне редко, что попадаются самодельные зажигающие устройства. Как правило, они собраны умным человеком, поджигателем, который хочет спрятать следы своих действий. В состав могут входить различные химические вещества, элементы. То есть устройство начинает действовать спустя какое-то время. А человек уходит с места пожара и обеспечивает себе алиби.

– Как доказать поджог?

– В очаге находишь следы устройства. Хорошо, если получается его идентифицировать. Если мы нашли признаки какого-то вещества, то понимаем, сколько времени должно пройти, чтобы оно пришло в действие. И потом дознавателям говорим об этом, чтобы они искали людей, которые были на месте не только во время пожара, но и до того, как он начался.

– Какие необычные причины пожаров были в вашей практике?

– Лет пять-семь назад произошла серия пожаров в квартирах. Всегда причина была электротехническая. При этом дома никого не было, и к квартире никто не подходил несколько часов.

© РИА Новости / Виталий Белоусов

Перейти в медиабанк

Специалист МЧС демонстрирует возможные последствия возгорания электрогирлянды на елке на учебно-тренировочном полигоне

Один из экспертов обратил внимание, что место, в котором происходит аварийный режим работы, всегда одно и то же – дверной электрический звонок. Мы понимали, что есть какая-то зависимость, но никто не мог ее установить. Потом стали выезжать на очередные такие пожары на место на дополнительный осмотр с дознавателем. И увидели, что на кнопке звонка есть фрагмент пластилина или жвачки. Оказалось, что злоумышленник заклеивал звонок чем-то, что удерживало кнопку в нажатом положении. А звонок не предназначен для постоянного действия. При длительном нажатии идет ток, попадает на "сердечник", там витки из тонкой медной проволоки. На них образуется межвитковое оплавление. Провод греется из-за постоянно протекающего тока примерно как блок питания зарядки для телефона. Затем начинает греться межвитковая проволока, и происходит короткое замыкание в этой зоне с последующим распространением горения на пластиковый короб звонка уже в квартире. Эту закономерность выявили, когда пошла уже серия пожаров. Вот такой замаскированный поджог.

– И в заключение хотелось бы узнать, переживаете ли вы за пострадавших, погибших при пожарах или просто делаете свою работу без подобных эмоций?

– Эмоции невозможно отключить, тем более у женщин. Это работает всегда. Настраиваюсь на работу. Потом, конечно, мы можем как-то обговорить с коллегами, посопереживать, посочувствовать. Просто по-человечески бывает жалко людей. Ну и самое тяжелое, с чем может столкнуться эксперт, – это конечно, когда гибнут дети. Но у нас так заведено, что девушки не едут на пожар, где погибли дети.

Так сложилось негласно. Не знаю, можно ли это назвать страшной традицией. На месте работают ребята в таких случаях. Но и им тяжело на самом деле. Слава Богу, таких пожаров немного. Пусть их и будет как можно меньше.