"Часто работаем под обстрелами":

Утро жительницы Северодонецка Ирины Суровой начинается с осмотра подопечных. В полуразрушенном доме — более сотни кошек. Еще есть котята, а ночью приходят два ежика. Кому-то надо сделать укол антибиотиков, кому-то закапать в глаза. Соседка Лариса тем временем наполняет миски кормом и водой.

"Когда начались боевые действия, люди перед эвакуацией приносили животных ко мне и просили позаботиться, — рассказывает Ирина. — Иногда просто оставляли переноску у дверей квартиры. Но большинство сбежало, бросив питомцев на произвол судьбы. Мы с Ларисой их по всему городу собирали".

Передвигались под обстрелами, не раз пересекали линию фронта. Однажды волонтеров приняли за корректировщиц и арестовали. Несмотря на это, к концу марта приютили около 70 животных.

Всех питомцев еще весной обещали забрать луганские волонтеры, но из-за интенсивных бомбежек не смогли добраться до Северодонецка. На запах корма стали приходить и другие брошенные кошки. Многих ранило осколками, требовалось серьезное лечение.

"Они очень остро реагируют на обстрелы, — объясняет Ирина.— У одной кошки на нервной почве выпала шерсть. У другой не выдержало сердце — умерла прямо у меня на руках. Всего за время боев мы похоронили около десяти котиков. Остальных старались беречь, а те, в свою очередь, не давали нам сойти с ума от постоянного грохота. Ведь ВСУ с комбината "Азот" обстреливали наш квартал больше месяца. Это был сущий ад".

Ирина около 20 лет назад окончила Санкт-Петербургский химико-фармацевтический университет и вернулась в родной Северодонецк. Устроилась в аптеку, вскоре стала заведующей. Любила животных еще с детства: в семье жило несколько лаек.

"Как-то раз гуляла с собакой и нашла во дворе брошенного котенка, — вспоминает она. — Забрала домой, а после его смерти поклялась больше никого не заводить. Слишком тяжелой была утрата. Но в 2015-м ко мне на лечение попали несколько лишайных котят. С тех пор занимаюсь отловом, стерилизацией и дальнейшим устройством брошенных".

У всех характерные клички. Например, Десантник получил прозвище, когда еще маленьким выпал из окна второго этажа. Кошку с черным окрасом зовут Пантера, а незрячего котенка — Слепыш.

"Этого назвала Мурчиком, потому что он постоянно мурчит, — волонтер показывает пятнадцатилетнего кота. — В прайде он самый взрослый, спокойный и мудрый. Заменяет котятам маму: вылизывает, всячески заботится. У нас вообще еще до начала боевых действий подъезд считался ненормальным в хорошем смысле слова — в каждой квартире жило несколько питомцев: кошки, собаки, черепахи, рыбки. Но почти все хозяева уехали".

На носу зима, отопление в доме до сих пор не дали. Но Ирина планирует остаться в городе. Во-первых, не может бросить подопечных. Во-вторых, надеется на возвращение 24-летнего сына Дмитрия. Тот служил по контракту в украинских войсках и пропал под Изюмом еще в марте. Мать делала запросы в спецслужбы, но о судьбе молодого человека ничего не сообщили.

"Верю, что рано или поздно его включат в списки на обмен, — говорит Ирина. — И еще надеемся, что наш дом не снесут, а восстановят. Ведь с такой бандой мне деваться некуда. А оставить их не могу. Не для этого бегала под обстрелами".

Месяц назад Ирина вернулась на работу и сейчас почти всю зарплату тратит на корм. Помогают зоозащитники из других городов, но денег все равно не хватает — нужны средства на стерилизацию и кастрацию животных. Из-за отъезда большинства специалистов ценник на такие услуги сильно взлетел.

Постоянно под обстрелами и Донецк. Но трехэтажная гостиница в элитном коттеджном поселке все еще принимает постояльцев. Последние пару месяцев — четвероногих. Одни сидят в клетках, другие свободно разгуливают по комнатам, ищут контакта с людьми: просятся на руки, трутся о ноги мордочками.

"Все спасенные кошки очень ласковые и благодарные, ведь они такого натерпелись, — рассказывает Евгения Михайлова. — Это здание мы купили недавно в ипотеку на деньги от пожертвований. В предыдущем животные не помещались".

Ветеринар по образованию, она спасает бездомных кошек уже 27 лет. Раньше подбирала на улице и пристраивала в семьи, с 2014-го вывозила с фронта. Так в ее доме в Еленовке появился приют "Кошкин дом", где до спецоперации жило 156 питомцев.

Их стало намного больше, когда начались бои за Мариуполь. Евгения с парой единомышленников попала туда гораздо раньше многих журналистов — в первых числах марта. Хотя машину беспрепятственно пропускали на всех блокпостах, военные порой отказывались сопровождать зоозащитников — те заезжали в самые опасные места.

"Поскольку кошки прятались по подвалам и наверх не выходили, мы просто оставляли еду на улице в мисках, — вспоминает ветеринар. — Затем стали потихоньку отлавливать и привозить домой в Еленовку. Почти все были голодные, израненные".

Больным кошкам на месте оказывают первую помощь. Затем доставляют к профильным специалистам в Ростов-на-Дону. Уже после ищут дом, размещая фотографии в соцсетях. Откликаются со всей России — от Калининграда до Камчатки.

Когда набирается несколько десятков заявок — везут на волонтерской "Ладе-Ларгус" в основном в центральную часть страны. Там либо передают новым владельцам, либо на поезде отправляют в другие регионы.

За несколько лет Евгения пристроила более тысячи животных. При этом бывали случаи, когда кошки возвращались к прежним хозяевам.

"Регулярно от беженцев, перебравшихся в Россию, приходят заявки на розыск потеряшек, — объясняет она. — Сейчас их около тысячи, а 150 мы уже отдали. Например, во время обстрела хозяева кота Барсика из Мариуполя быстро спустились в подвал. Когда вернулись, питомца в квартире уже не было. Вскоре семья перебралась в Находку. Мы же месяц назад нашли кота — тощего и ободранного — недалеко от его дома. Довезли до Москвы, посадили на поезд до Владивостока".

Далеко не все, подчеркивает волонтер, бросают животных намеренно. Дело в том, что при обстрелах кошки прячутся в самые труднодоступные места или просто убегают. У людей же во время экстренной эвакуации часто не остается времени на поиски.

В ближайшем будущем в приюте в Еленовке планируют оборудовать несколько медицинских кабинетов. Это позволит самостоятельно делать УЗИ и некоторые операции. Часть оборудования уже закупили. Однако добровольцам не хватает средств, чтобы и дальше почти каждый день спасать животных.