"Каждый дом — поле боя".

Утро под Марьинкой — относительно спокойное время. В первой половине дня солнце светит в глаза вэсэушникам, что мешает им вести визуальную разведку. А блики от оптики помогают донецким определять позиции наблюдателей и корректировщиков. Поэтому военные просят подъехать к штабу в частном секторе на окраине Донецка пораньше.

Пока ждем сопровождающих, общаемся с командиром 107-го стрелкового батальона 100-й бригады. Офицер с позывным Славян демонстрирует на планшете результаты работы своего лучшего минометчика Сержа. На кадрах, снятых с дрона, взводный опорный пункт ВСУ — лабиринт траншей, блиндажи. По нему начинают яростно "накидывать". Мины залетают точно в окопы, опровергая древнюю аксиому о том, что снаряд в одно и то же место не падает. За несколько минут "опорник" полностью разбит. Это заслуга одного-единственного расчета.

"Серж погиб пару недель назад, — коротко сообщает Славян. — Угодил под "ответку". Замешкался, собирая свой 120-й миномет после стрельбы, не успел в укрытие, попал под разрыв. Воевал с 2014-го, очень был опытный боец. Минометчик от бога. На спор мог мину положить в квадрат два на два метра. Кажется, поставь ведро — он и туда попадет. Но таких матерых ребят сейчас полегло уже много. Оставшиеся старики передают знания мобилизованным. Замену Сержу нашли, хороший парень, учится".

Наконец скомандовали выдвигаться. Надеваем бронежилеты, шлемы и через "зеленку" отправляемся на "передок". Тормозим у линии траншей, чтобы пропустить возвращающееся домой подразделение сильно уставших бойцов. Именно здесь до начала военной спецоперации находились рубежи армии ДНР. Теперь же окопы пустуют — фронт заметно сдвинулся на запад. Остались лишь пустые снарядные ящики, мусор и неизвестно кем приколоченная к дереву кормушка для птиц из пятилитровой пластиковой бутылки.

Переходим по мосту узкую речку Осикову. За ней — бывшие украинские позиции. Покидаем спасительную "зеленку" и оказываемся на окраине Марьинки. Идем строго по тропе — слева и справа все заминировано сплошным ковром. Сопровождающие предупреждают: ничего вокруг не трогать. Саперы еще не успели толком проверить местность.

Движемся один за другим, соблюдая дистанцию пять метров. В головном дозоре — молчаливый офицер Дукатти. Следом — несколько бойцов и журналисты. Замыкает строй советник главы ДНР Игорь Кимаковский с автоматом наперевес, ополченец первой волны. Он же проводит короткий ликбез о стратегическом значении Марьинки для донецкого фронта.

"Тут им некуда отступать, — говорит Кимаковский. — Только в чистое поле, где их легко достанут наша авиация и артиллерия. Кроме того, Марьинка, по сути, — первый эшелон обороны ВСУ под Донецком. Отсюда все восемь лет обстреливали западные районы города".

Дело, признает он, идет небыстро. Укрепрайоны "долго и нудно" обрабатывает артиллерия. Пехота вступает в бой, лишь когда основные огневые точки подавлены.

Стрельба не умолкает ни на секунду. Над головой все время свистит и шипит, короткие звучные "выходы" сменяются раскатистыми "прилетами". Неподалеку — стрелковый бой, слышны автоматные и пулеметные очереди. В небе раздается низкий гул. Забегаем в окоп и наблюдаем, как пара штурмовиков Су-25 заходит на цель. "Грачи" делают короткую "горку" и обрушивают шквал неуправляемых ракет. Секунду спустя доносится серия коротких резких хлопков, будто попкорн в микроволновке лопается. Только в тысячу раз громче.

На этом участке союзные войска не стесняются применять грубую силу — мирных жителей в Марьинке не осталось. Все дома разбиты, на улицах — огневые точки из мешков с песком и натовских габионов — оборонительных сетчатых конструкций с землей и гравием. Колючая проволока западного образца, хвостовики от мин, стреляные гильзы, коробки из-под сухпайков.

"Слева — видите: у дома крыши нет? Справа развалины. Чуть подальше — сарай покосившийся, — роль экскурсовода взял на себя офицер батальона с позывным Джава. — Везде были их огневые точки. Каждую постройку брали штурмом. Вон с тем блиндажом несколько дней не могли справиться, ничто его не брало. В итоге усилили гранатометные "морковки" зарядом гексогена и "задули" с двух сторон. Он и сложился".

Из одной части Марьинки в любую другую можно попасть, не поднимаясь на поверхность, по сложной сети траншей в полный рост. На ключевых участках — железобетонные доты. Ходы проложены прямо под жилыми домами, а подвалы превращены в блиндажи и бомбоубежища.

Останавливаемся в одном из них перевести дух. Тут у вэсэушников был штаб и спальный кубрик. Оружие они оставляли в траншеях, чтобы в случае тревоги быстрее добежать до позиций и вступить в бой. Донецкие признают: воюют украинцы грамотно, оборону выстраивать умеют. На многих участках обнаружили автономные видеокамеры, передающие изображение на центральный пульт. Это позволяло командованию стоявшей здесь 28-й отдельной механизированной бригады ВСУ следить за обстановкой в прямом эфире.

"Продвигаемся с большим трудом, буквально по куску выгрызая землю, — отмечает Джава. — Туда, где мы сейчас находимся, регулярно "прилетает". И уже не из минометов, а из автоматических гранатометов. Украинцы совсем рядом, могут и стрелковым достать. Здесь постоянно жарко. Это их элитный укрепрайон, на который за восемь лет потратили миллиарды гривен. Сюда приезжали президенты. Киевские СМИ твердили, что марьинский "укреп" неприступен. Что ж, наши парни показали, как это далеко от реальности. Большая часть населенного пункта — наша. Осталось выбить их из пятиэтажек в западной части".

Заходим в один из домов, где была огневая точка. Окна заложены мешками с песком, стены исписаны граффити: "Украина понад усе", "28 ОМБР", "Федя, Змей, Лютый были здесь". В одной из комнат — несколько ящиков с патронами калибра 7,62 (донецкие в основном воюют с "пятеркой" — 5,45) и коробка с гранатами. Трофеи пока не трогают — могут быть заминированы, как и все остальное вокруг.

Обстрел усиливается. Поэтому быстро направляемся по кромке поля на позиции 107-го батальона на самом "передке". Внимательно смотрим под ноги. Внезапно Дукатти останавливается и резко командует: "Птичка в небе!" ВСУ подняли в воздух квадрокоптер для разведки и корректировки огня. Значит, может "прилететь" в любую секунду.

Похватав оборудование, срываемся на бег, чтобы побыстрее покинуть опасный участок. Триста метров бешеного спринта в бронежилетах и касках по 35-градусной жаре, и вот — прохладный спасительный подвал. Не выдерживаем — скидываем "броники" с насквозь промокшей от пота подкладкой. Экономно пьем воду, которую бойцы под обстрелами приносят на себе вместе с продуктами, оружием и боекомплектом.

Тут относительно безопасно. Массивные стены, толстые перекрытия. В дом было прямое попадание неделю назад, однако внизу никто не пострадал. Сейчас здесь, помимо военнослужащих 107-го батальона, отдыхают бойцы бригады "Восток". Они готовятся по ротации заменить товарищей в окопах. Военные в последний раз проверяют оружие, достают из рюкзаков дополнительные магазины, подтягивают друг другу лямки бронежилетов. На секунду присаживаются и, не прощаясь, уходят наверх.

"Украинцам помогает то, что они сидят в обороне, — делится окопной философией Джава. — У них мощная артиллерия, но ближний бой они не держат. Мотивации маловато. Мы за свою землю деремся, а какой-нибудь Мыкола из Тернополя что здесь забыл?"

На обратном пути машинально пригибаемся от громкого шипения где-то наверху. ВСУ в очередной раз выпускают по Петровскому району Донецка полпакета "Градов" с западной окраины Марьинки.