Константин Долгов: народ Украины должен сам очиститься от нацизма

Одной из ключевых целей специальной военной операции по демилитаризации Украины поставлена денацификация страны. О том, почему нацизм вырос на украинской земле, почему бандеровцев не удалось полностью искоренить в советские времена и как должно проходить очищение Украины от этой преступной идеологии, в интервью РИА Новости рассказал заместитель председателя комитета Совета Федерации РФ по экономической политике Константин Долгов, в 2011-2017 годах бывший уполномоченным МИД России по правам человека.

– Константин Константинович, сейчас наши вооруженные силы ведут спецоперацию по демилитаризации и денацификации Украины. Почему она началась именно сейчас, насколько критичными были те основные угрозы, которые приходится сейчас ликвидировать нашими подразделениями?

– Угрозы нарастали все последние годы, это не какой-то одномоментный акт или какое-то действо, которое побудило нашего президента принять решение о начале специальной военной операции. Здесь два взаимосвязанных измерения, две проблемы ключевые и две угрозы, которые создавало киевское руководство, те власти, которые, к сожалению, оказались по сути в заложниках у крайних националистов, у евронацистов, и которые отдали свой суверенитет, суверенитет страны Украины в руки Соединенных Штатов и их союзников.

Первая угроза – это, начиная с 2014 года, очень серьезная угроза для жителей Донбасса. Она существовала все эти восемь лет, не прекращались провокации, не прекращались грубейшие нарушения Минских договоренностей со стороны Киева. Они выражались и в том, что были размещены запрещенные вооружения. Эти вооружения периодически стреляли и продолжают стрелять. Вот сегодня, когда мы с вами разговариваем, продолжаются обстрелы жилых кварталов ДНР, Донбасса. Опять гибнут гражданские люди, в том числе целые семьи ни в чем неповинных людей.

Ситуация несколько изменилась с 2014 года, потому что в ДНР и ЛНР появились практически 800 тысяч граждан России. То есть это не только этнически русское население, но это еще и граждане России. Поэтому, конечно, для нас обязанность защитить это население только возросла. Мы защищаем и своих граждан, не только соотечественников в Донбассе.

Провокации резко усилились в последнее время. Украина получала самые современные западные вооружения в достаточном количестве для того, чтобы создать реальную угрозу для жителей Донбасса.

Второе измерение – это те угрозы, которые создавались на территории Украины, которые абсолютно правильно Владимир Владимирович Путин охарактеризовал как плацдарм "анти-Россия", который создавался там Западом, в первую очередь Соединенными Штатами на протяжении нескольких лет путем накачки вооружениями, путем подпитки тех неонацистских формирований, которые по сути правят бал до сих пор. Думаю, им уже недолго совсем осталось, но они до сих пор правят бал в военной структуре Украины, да и в политической тоже. Не секрет, что основная ударная сила на Украине, военная сила – это националистические батальоны, неонацистские батальоны типа "Айдара", "Азова" и так далее. Это как раз те самые формирования, которые подвергаются ударам российских войск, ударам высокоточным – мы стремимся максимально избежать ущерба для гражданского населения.

Украину готовили к провокациям и готовили, судя по всему, к очень серьезной и масштабной провокации против России. Неслучайно Зеленский "вдруг" заговорил о том, что Украине нужны ядерные вооружения, что Украина, мол, свободна, по сути дела, от обязательств по Будапештскому меморандуму. Где реакция на это Вашингтона, Берлина, других западных стран, где реакция НАТО на это? То есть это прямая угроза всей диспозиции европейской, евроатлантической безопасности, да по сути глобальной безопасности.

Это прямой и открытый вызов режиму нераспространения ядерного оружия. Но это не просто заявление. Была реальная угроза, что эти вооружения могут быть получены украинским руководством, в том числе и от западных союзников. Это тоже исключить нельзя.

Поэтому так или иначе угроза безопасности России, которая существовала и усиливалась на протяжении многих лет на территории Украины, перешла на качественно иной уровень. Разумеется, мы понимаем, что если бы Украина оказалась в НАТО, то подлетное время ракет до ключевых центров европейской части нашей страны составит считанные минуты.

– Как говорил наш президент – для России это "нож к горлу".

– Понятно, что это такая прямая и явная угроза нашей безопасности. Вот два ключевых измерения. Ну и плюс, конечно, невозможно совершенно допустить, чтобы территория братского нам государства, Украины, с которой нас связывают многовековые узы, практически значительная часть истории, была под господством нацистов. И, конечно, мы допустить этого не можем. Вот то, что обусловило необходимость проведения специальной военной операции. Это не конфликт между Россией и Украиной, как пытаются подать украинские и западные средства массовой информации и, к сожалению, некоторые журналисты и у нас. Мы не воюем с Украиной, мы проводим эту операцию в отношении военной инфраструктуры, находящейся под враждебным нам контролем, в том числе со стороны нацистов. Демилитаризация, денацификация – вот ключевые цели Украины, ключевые цели, которые взаимосвязаны, которые обозначил президент.

– Возвращаясь к тому, что говорил Зеленский, к тому, о чем сейчас сказали вы. Не кажется ли вам, что вот это молчание Запада в ответ на заявление Зеленского о необходимости обладания ядерным оружием Украиной как раз и являлось прямым подтверждением того, что масштабная провокация против нашей страны с использованием натовской инфраструктуры фактически уже вышла на финишную прямую?

– Я могу только подтвердить то, что только что сказал. Действительно, вы правы, были все основания полагать, что градус этой антироссийской линии, если хотите, масштаб провокации, которая готовилась, был бы совершенно иным. И угроза для нашей безопасности, да и для безопасности всей Европы. Ведь когда Россия выдвинула предложение по укреплению, обеспечению своей безопасности, мы передали, это известно, в конце прошлого года американцам, натовцам. Но это же и обеспечение безопасности всей Европы, во всем большом евроатлантическом и евроазиатском регионах. По сути, это глобальная безопасность, Сергей Лавров направил послание своим коллегам в США и Евросоюзу, и НАТО. Он же четко сформулировал: скажите, как вы хотите реализовывать договоренности и соглашения в рамках ОБСЕ, вот как вы это себе видите. Но вменяемый ответ не поступил.

– Раз ответ не поступил, это еще одно свидетельство, что готовится нечто такое, что представляет огромную угрозу для России.

– И желание, и стремление решить свои интересы, обеспечить свои интересы в ущерб безопасности России. Ну неймется совершенно, конечно, Россию разгромить, расчленить, унизить. Да и сейчас мы видим новые эшелоны санкций – ведь все уже бросили говорить о том, что это там наказание за нашу линию в отношении Украины или признание Донбасса там, ДНР, ЛНР. Уже никто об этом не говорит. Прямо говорят, устами министров иностранных дел и других министров, что задача – уничтожить экономику России.

Я такой риторики не помню в тяжелейший период холодной войны. Возьмите Берлинский кризис, Карибский кризис, события в Венгрии, в Чехословакии и так далее. Никогда не прерывалось воздушное сообщение с Советским Союзом, никогда не вводились такие масштабные санкции, призванные ударить прямым образом по нашему населению, по гражданам России. Речь абсолютно не только о руководстве, мы все прекрасно понимаем, что такое запрет на поставки самолетов. Мы как раз обсуждали в Совете Федерации очень непростую ситуацию, в которую попадают наши авиакомпании, но ведь от этого страдать, по замыслу западных стран, должно в первую очередь не руководство, а граждане.

– То есть задача Запада раскачать ситуацию внутри страны?

– Вот этот абсолютно неприкрытый цинизм, все эти гуманитарные ширмы – они сброшены, эти маски. И вот это, конечно, не может не вызывать самые серьезные обеспокоенности. Но мы усиливали свою готовность к противостоянию санкциям, и сейчас уже решения многие приняты и будут еще приняты. Очень серьезные решения, которые позволят нашей экономике, социальной сфере это пережить, и финансовой системе тоже. Но я говорю сейчас о тех намерениях, то есть это фактически экономическая война, которая объявлена России. И задача вытеснить нас с рынков, убрать конкурента, ну а заодно, если получится, добиться распада России. Это мечта, которая в западных столицах в некоторых никогда не исчезала. Притуплялась, но не исчезала.

– Константин Константинович, самый, пожалуй, важный момент. Наш президент 24 февраля, обращаясь к гражданам России в связи с началом спецоперации, подчеркнул, что Советский Союз всячески старался оттянуть начало Великой Отечественной войны, но в результате нападение Германии на нас все-таки произошло, нацизм удалось в итоге победить, но путем колоссальных жертв. И президент сказал, что мы не допустим повторения 22 июня 1941 года.

– Правильно.

– Таким образом мы с полным правом должны подчеркивать, что у нас не было никакого иного выбора, кроме того, чтобы начать операцию.

– Абсолютно! Я полностью согласен здесь с Владимиром Владимировичем. Выбора не было никакого. Это тяжелое решение, которое он принял, – решение очень своевременное, решение очень мудрое и правильное, оно единственно верное решение. Потому что, если бы этого решения сейчас не было, Донбасс была бы первой жертвой на этом пути. Это очевидно совершенно.

– И, наверное, достаточно быстрой жертвой?

– Очень быстрой. Да, конечно, сопротивлялся бы народ, но силы неравны, это очевидно, без нашей поддержки. И угроза для нас перешла бы – еще раз говорю, я абсолютно согласен с президентом, – на совершенно новый уровень. И вот тогда, в тех условиях, эта операция уже была бы, по сути, невозможной, потому что купировать ту угрозу можно было бы только путем масштабного конфликта.

Поэтому президент абсолютно правильно говорит, что мы сейчас проводим эту спецоперацию, чтобы предотвратить большую войну. И, кстати, немало людей на Западе понимают, что это действительно так, потому что в противном случае это несомненно привело бы к столкновению России и НАТО, практически неминуемо. А что это такое, мы понимаем, здесь грань очень тонкая с войной на полное уничтожение. В этом опасность, об этом президент многократно говорил, что угрозы бы только усилились. Мы все равно были бы вынуждены на них реагировать. Гарантий безопасности нам никто не хотел дать, все отмахнулись абсолютно, говоря, что "у нас свобода выбора у всех". И вот сейчас даже Польша заявляет: "Мы наши самолеты не направим на Украину, потому что мы понимаем, что это привело бы к конфликту между Россией и НАТО". Вот сейчас они это поняли.

То же самое говорит премьер британский, Джонсон, что, "к сожалению, бесполетную зону не может на Украиной обеспечить", там будет столкновение с Россией. Почему? Потому что Украина – это не НАТО, и они это всячески подчеркивают. А если была бы НАТО? Все тоже самое, с провокациями в Крыму, в Донбассе, с соответствующей необходимостью реакции нашей ответной, но только это была бы территория НАТО. И вот пятая статья была бы сейчас (задействована). Они оказались бы вынуждены ее задействовать, и все. Это то, о чем президент многократно говорил. И это был бы конфликт между Россией и НАТО, военный конфликт. И очень быстро, конечно, к сожалению, наверняка перерос бы масштаб Украины.

Поэтому вот чтобы этого не произошло, мы делаем то, что мы сейчас делаем. Делаем героически. Низкий поклон нашим офицерам и солдатам. Я уверен абсолютно, здесь сомнений быть вообще не должно, что цели будут достигнуты. И поддержу и президента, и министра обороны нашего.

Многие люди абсолютно не хотят никакого конфликта с Россией. Наоборот. И переживают очень многие. Я знаю многих людей, которые очень переживают, что сейчас нет возможности поехать на Украину, а с Украины – к нам. Но эта трагедия возникла не с начала нашей операции. Эта трагедия возникла много лет тому назад. И она была создана не нами, она была создана Киевом.

И, конечно, я надеюсь, что ситуация будет другой и в гуманитарном смысле. И это, несомненно, будут приветствовать миллионы людей на Украине. Мы видели картинки из украинских городов девятого мая – оскорбления ветеранов, попытки со стороны подонков отобрать георгиевские ленточки у стариков, которые воевали с нацистами. Слушайте, нормальному человеку, даже если он, в принципе, не очень симпатизирует России, допустим, под влиянием пропаганды, не может это нравиться, не может! Все-таки есть какие-то красные линии и в исторической памяти. К сожалению, очень многое было сделано для того, чтобы это разрушить.

– Что касается денацификации, одной из основных целей нынешней операции. Мы сейчас говорим об общей исторической памяти и в первую очередь о памяти о нашей общей великой Победе. И у очень большого числа людей в голове просто не может укладываться, как такое могло произойти, что на территории братской страны вдруг махровым цветом расцвел нацизм. Причем нацизм, который сейчас проявляется на практике во весь, что называется, рост. Не случайно же и наш президент, и министр обороны подчеркивают, что не Вооруженные Силы Украины, а именно неонацисты оказывают сейчас сопротивление. Но оказывают сопротивление предельно подло, ставя свою технику фактически за спинами мирных жителей.

– Это преступление. Но что, сегодня родилась вот эта тактика? Нет! Это делала дивизия СС "Галичина" – она прославилась тем, что использовала живые щиты. Это делали эсэсовские части в апреле-мае 1945 года, когда уже судьба и Берлина, и войны была решена. Но тем не менее они использовали живые щиты, они ставили артиллерийские орудия, фаустпатроны, огневые точки создавали именно в жилых домах, где было огромное количество еще жителей.

Эту тактику отработали потом басаевцы, чеченские террористы, мы это все видели прекрасно, мы никогда этого не забудем – и Буденновск, и все остальное. И теперь здесь – это же одна линия, школа-то одна. Не хочется говорить "школа мысли", но подготовка чувствуется. То есть это методы откровенно террористические. Есть на это реакция какая-то? Никакой! Я слышал в ООН, когда Василий Небезя задал прямой вопрос: "Где реакция на использование живых "щитов" и на размещение техники военной в гражданских кварталах?" И на голубом глазу выступают представители ООН, соответствующей структуры гуманитарного управления, и говорят: "Война, все заволокло туманом военным, не видать ничего, нет у нас доказательств". Да у них до сих пор "нет доказательств"!

Одесса, 2014 год – в Доме профсоюзов десятки погибших, раненных, которых добивали выстрелами в голову. Мы это видели все, все заснято, и засняты лица, и мы знаем людей, кто занимался этим, и кто отдавал приказы. "Нет доказательств"? Когда украинские военные самолеты бомбили жилые кварталы Донецка, обстреливали, и это все было заснято, для них "не было доказательств". Когда я активно работал, будучи уполномоченным МИД по правам человека, мы как раз издавали "Белые книги" грубейших нарушений прав человека на Украине. Все там есть: фотографии, фамилии тех, кто это совершал, фамилии жертв даже есть – там, где это то удавалось установить. То есть вся фактура там была. От этих книг отмахивались. Эту информацию, обновленную, мы передавали еще месяц назад и американцам, и натовцам, и Евросоюзу, ООН даже. Никто же не отреагировал вообще никак.

– Опять-таки многозначительное молчание Запада.

– Не только молчание. Мне кажется, что это молчание, граничившее все эти годы с потаканием.

– Так откуда все это на земле Украины появилось?

– Это хороший вопрос – откуда это появилось. К сожалению, была такая тяжелая история Великой Отечественной войны. И мы прекрасно понимаем, что определенная "генетика" – она, к сожалению, сохранилась. И она сохранялась все эти десятилетия. После войны, мы знаем, были очень непростые полувоенные операции, которые НКВД проводил, в частности. И вот этот процесс денацификации Украины, который тогда проходил, он, к сожалению, не был закончен. Серьезные успехи успели достигнуть власти Советского Союза, но не до конца.

– Почему? Что не было сделано критично важного?

– Ну, во-первых, мне кажется, что не доработали тогда в какой-то степени на нескольких направлениях. И на силовом направлении, может быть, не доработали. Непростая материя, но раз уж об этом идет разговор – после смерти Сталина, по сути, прекратилась эти активные операции. Хотя основания для их проведения никуда не исчезли.

– И ведь вдобавок была хрущевская амнистия 1955 года для разного рода предателей времен войны, в том числе бандеровцев.

– Мы знаем, какое количество было полицаев, какое количество было коллаборационистов на Украине. И в то время, когда значительная часть населения воевало в Красной Армии, в партизанских отрядах, к сожалению, очень многие воевали в рядах нацистов. И причем зверствовали порой не меньше, скажем так.

– Иной раз нацисты сами поражались тому, как зверствовали их пособники из числа выходцев с Украины.

– Да. Причем не только на территории Украины. Но и, например, в Белоруссии. Правда, воевать они не умели, но гражданское население они уничтожали очень браво. Кстати, дивизия "Галичина" была наименее боеспособной дивизией из всех дивизий СС.

– Она вообще бежала без оглядки после ударов Красной Армии.

– Бросив там все вооружение, да. Но при этом они все-таки убили очень много мирных жителей. И украинцев, и поляков, и русских, и евреев.

Так вот, это одна часть истории. А вторая часть – это политическая линия на смешивание бандеровщины с антироссийской структурой украинского государства, возникшего после 1991 года. То есть нужны были антирусские "герои". В истории Украины таких "героев" немного. Ну, были некоторые гетманы, но кто их сейчас помнит? А вот Бандера – это все-таки сравнительно недавняя история. И вот он был поднят на щит как символ украинского национализма. Полная глупость.

Ведь украинские националисты были объектами уничтожения, бандеровцы их уничтожали. Потому что для них задача была построить "незалежную Украину", самостоятельное государство украинское, суверенное, свободное от коммунизма, но и свободное от любого другого военного присутствия или доминирования других, так сказать, держав. А Бандера видел Украину в составе рейха. И он воевал за рейх, а не за "незалежную Украину". Поэтому украинские националисты тех времен лежат в могилах, в массе своей, убитые бандеровцами. Практически никто, по понятным причинам, на Украине об этом не говорит. Или говорят очень мало.

Бандера просто обыкновенный предатель, военный преступник. Но этот идеологический миф о нем был создан, и промывка мозгов на Украине была очень серьезной.

– Третий рейх существовал 12 лет, с 1933 по 1945 год. Нынешняя Украина ведет свой отсчет с момента распада СССР, то есть существует в два с половиной раза дольше. Так что сделать для того, чтобы украинскому народу очиститься от этой скверны? Понятно, что работа предстоит громадная.

– В первую очередь работа предстоит украинскому народу. Ведь очень правильно пресс-секретарь нашего президента Дмитрий Песков сказал, что Россия не собирается проводить выборы на Украине после окончания специальной военной операции. Мы не собираемся оккупировать эту страну. Мы не собираемся создавать угрозу ее суверенитету. Мы собираемся создать условия для восстановления суверенитета Украины. Вот в чем задача в том числе. Мы надеемся, что Украина будет дружественной нам. Но и свободной от идеологии нацизма.

В истории есть примеры успешной денацификации. Вот, кстати, пример Германии. Немцы, надо прямо сказать, в свое время сами много для этого сделали, в том числе и на законодательном уровне, на уровне системы образования.

Я сам лично видел, будучи в командировке в Берлине, как в день рождения Гитлера была попытка каких-то там неонацистов, молодых людей бритоголовых, организовать маленький митинг. И я видел, как их через пару минут лупила дубинками полиция, сажала в автозаки и увозила. Нельзя. У них нельзя это делать до сих пор, и довольно жестко это пресекается.

Денацификация Украины будет очень серьезной и долгой работой. Потому что это не только освобождение от символики или запрет символики, или какой-то там теории, философии, или, скажем, отмена законов, которые напринимали в последние годы. Это все само собой, но чтобы основная масса населения поняла, что Бандера – это нацистский преступник, и иже с ним тоже. Вот когда вот это понимание придет, тогда процесс денацификации будет в основном закончен.

Повторю, что этот темный период в истории Украины, эту страницу трагическую должен перевернуть в первую очередь украинский народ.

– Но, помимо этого, надо будет дать правовую, судебную оценку тем преступлениям современных неонацистов, которые они совершили на украинской земле. Как вы полагаете, достаточно ли уже сейчас той доказательной базы, которая собиралась и собирается?

– Я отвечу так на этот вопрос. Я считаю, что доказательной базы уже очень немало, фактов собрано очень много. Но эти факты, к сожалению, продолжают множиться сейчас, и ответственность за любые возможные жертвы среди гражданского населения на территории Украины, лежит именно на киевских властях. Когда формирования ДНР и ЛНР при поддержке российских Вооруженных сил освободят Донбасс, то, я уверен, там обнаружатся новые страшные факты. На территории, подконтрольной киевским властям, были зверства, и зачистки были жуткие, и, судя по всему, расстрелы мирного населения были.

Поэтому неслучайно, что очень многие жители встречают это освобождение именно как освобождение, и мы видим эти кадры. Показывали мужчин, которые говорили, что главное, чтобы нынешний киевский режим опять к ним не вернулся. Это очень важная фраза. Это значит, что люди понимают, в какой стране они жили последние годы. Многие понимают, не все, но многие.

У нас есть все факты совершения гуманитарных преступлений на Донбассе. И, конечно, доказательная база будет только расти, факты мы продолжаем получать и обобщать и по общественной линии, и по государственной линии. И я верю, что будет и судебное разбирательство, будут привлечены к ответственности те, кто виновен в этих преступлениях. Не только те, кто непосредственно нажимал на курок и издевался над людьми – многие из этих исполнителей за последние дни перестали, скажем так, быть в живых. Но и те, кто отдавал приказ. Ведь Нюрнбергский процесс был в основном не над теми, кто стрелял на фронтах, а над теми, кто отдавал приказ и кто разрабатывал, как Розенберг, философию уничтожения, философию расовой исключительности. Ведь что такое закон о языке сегодня на Украине, как не расизм?

– И еще вопрос, касающийся внутренней ситуации в России сейчас. Идет тяжелая операция. Каждому нормальному человеку в такое время естественно быть вместе со своей армией, с руководством страны. Но тем не менее появляются лица, кстати, такие же были и в Великую Отечественную войну, и до нее, которые откровенно желают поражения армии и поражения нашей стране в целом. И не случайно же председатель Госдумы Вячеслав Володин заявил, что позиция ряда деятелей культуры, которые восемь лет закрывали глаза на происходившее в Донбассе, а сегодня не осуждают неонацистов на Украине, это предательство. Что вы скажете о таких людях?

– Cлава Богу, что это далеко не доминирующая и подавляющая, а лишь некоторая часть нашей культурной элиты, представители интеллигенции, часть дезориентированной молодежи, которые вот эти взгляды исповедует и тиражируют в соцсетях.

Но ведь они все, если их спросить: "Вы за демократию?", ответят: "Конечно!". "Вы люди либеральных взглядов?" – "Конечно!". "А вы за большевиков?" – "Да вы что! Коммунисты, большевики – это злыдни". Так вот это была позиция большевиков – поражение России, то есть своей страны, в Первой мировой войне, это была официальная задача РСДРП, партии большевиков. Ленин все это четко формулировал. Это позиция, которую в Первую мировую войну исповедовали люди, откровенно антинародных, антигосударственных взглядов, по сути, маргиналы.

Эти крайности сошлись и сейчас. Значительная масса этих людей, особенно узнаваемых, это люди, которые прекрасно живут, которые имеют достаточно высокие доходы, в том числе и в первую очередь от государства, ну, грубо говоря, зарплату получают. И они занимают позицию антипатриотическую, позицию против своей страны, против своих Вооруженных сил. Я не говорю сейчас о политических пристрастиях, но это критический момент, когда нужно быть всем вместе.

И когда эти лица бросаются лозунгами "Нет войне!" – ну слушайте, если вы против войны, я могу понять, если человек пацифист по своим убеждениям, он вообще против насилия, против войны. Есть такие люди, с ними можно спорить, но любые принципы, если это не античеловеческие, антигуманные принципы, они, в принципе, заслуживают уважения. Но а где вы были, когда бомбили Ирак, американская коалиция уничтожала женщин и детей? Афганистан – сколько там погибло за все последние годы? Ливия, Сирия? Когда уничтожались, стирались с лица земли православные монастыри? Ведь многие из этих людей считают себя православными людьми, ходят в храмы, причащаются, но кто-то что-то из них сказал? Никто ничего не сказал.

– Этих людей объединяет два слова: "это другое".

– Но ведь и они не могут объяснить, а что другое? Вот корреспондент CBS сказал: "Ирак, Афганистан – это другое, потому что Украина – это относительно цивилизованная европейская страна". То есть в Ираке, в Афганистане можно уничтожать все и всех. А когда американцы бомбили Югославию – она вообще европейская страна? Это вообще-то был лидер движения неприсоединения, между прочим, многие десятилетия, и страна очень себе европейская. Но тогда было можно, потому что "другое". Кто ставил вопрос об этом, кто вспоминает об огромном количестве убитых сербов? Никто. А их там было убито очень много. Поэтому то же самое и здесь.

Я вам скажу, что эта позиция абсолютно бесчестная. Конечно, предательство. Я учился в Советском Союзе в школе имени генерала Карбышева.

– Погибшего в плену у гитлеровцев.

– У него был выбор. Его же немцы очень хотели видеть в своих рядах, ему гарантировали не только жизнь прекрасную, службу, работу, деньги, все, что угодно, если бы он согласился. Но он добровольно пошел в концлагерь и был уничтожен, потому что этого не принял. Хотя, между прочим, белый офицер, царский офицер, который перешел на службу революции. У него тоже наверняка, были мотивы недолюбливать кого-то из большевиков. Но он сделал свой выбор, в отличие от генерала Власова. Поэтому в нашей истории он навсегда останется в памяти народа как герой.

Поэтому люди, которые сейчас кричат: "нет войне", должны очень серьезно с себя спросить – вообще они за что? Если "нет войне" сейчас, то "да" – чему? "Да" – этническим чисткам? "Да" – натовским войскам на нашей границе? "Да" – миллионам русских беженцев из Донбасса? Они чему "да" говорят?

Поэтому такая позиция – это раздвоение личности, и это такое опасное явление. Но еще раз говорю, что это, несомненно, меньшая часть. Но люди, которые зарплату получают и пытаются там всякие флешмобы устраивать и прочие петиции инициировать. Да просто напиши заявление, что "я против, считаю недопустимым, и зарплату соответствующую больше получать не буду, я увольняюсь".

– Думаете, у них хватит духа написать такое?

– У большинства – нет, конечно. Они привыкли хорошо жить. Они привыкли ездить по миру. Я не хочу ничего сказать против того, что люди имеют там средства. Да, многие там и работали, получали. Но если ты живешь так, ты должен нести определенную ответственность, у тебя есть обязательства перед твоей страной. Повышенные обязательства, потому что страна тебе дает очень много.