Макрон обвинил Россию во всемогуществе ее пропаганды

Официальный Париж, чьи дела как в политике внешней, так и во внутренней идут далеко не блестяще, судя по всему, нашел причину собственных неудач — и роста в связи с этим, как было сказано не кем-нибудь, а самим президентом Макроном, "антифранцузских настроений".

Без сюрприза не обошлось и на сей раз: в этом заявлении вновь упомянули нашу страну, которая занимается, как думает нынешний хозяин Елисейского дворца, "разжиганием плохого отношения к Франции". И не где-то там, а непосредственно в соцсетях.

И не просто так, а за деньги — в том смысле, что Россия "спонсирует" критику Франции в социальных сетях.

То есть Москва бросила все свои дела, ковид — не ковид, пандемия — не пандемия, экономика — не экономика, и занялась "разжиганием нехороших настроений".

Выглядит абсурдом? Бредом после бессонной ночи? Нервным срывом и всплеском раздражения?

Ах, если бы русофобию можно было объяснить особенностями психологического устройства личности, пусть и личность эта — сам президент Пятой республики, то мы бы жили практически в идеальном мире.

Но все мы находимся в мире реальном, в котором бездоказательные обвинения и фейки, льющиеся Ниагарским водопадом в наш адрес, имеют совершенно иное толкование, иные причины и иные последствия.

Чудовищный и по глубине, и по тяжести кризис идей на Западе, который пандемия обнажила и усилила, должен был либо привести к поискам новых путей развития общества, то есть к дороге наверх, либо, наоборот, начать сталкивать "весь цивилизованный мир" вниз.

Многочисленные фетиши вроде декларируемой инклюзии (которой нет), или, например, увеличение уровня личных свобод — концепция "текучей гендерности", которая из состояния психической девиации стала считаться способом самоидентификации, причем с раннего детства, или, например, легализация однополых браков, которые нужны отнюдь не для узаконивания романтических отношений, а чтобы решать главным образом финансовые задачи и т. д., не помогли гармонизировать общественное устройство, в котором живет "золотой миллиард".

И до властей стран, где этот "золотой миллиард" проживает, наконец-то дошло, что им сегодня приходится управлять разделенными и атомарными социумами.

Существование "всего цивилизованного мира" сейчас — это не идиллия братских и сестринских объятий, а война всех против всех, которая не утихает ни на секунду.

На этой войне считающие себя прогрессивными женщины ведут позиционные сражения с мужчинами, которые придерживаются традиционных взглядов, а дети, бунтуя против родителей, объявляют себя "небинарными персонами, живущими в чужом теле".

На этой войне сплачивающая, казалось бы, функция культуры была ликвидирована и заменена агитацией и громогласным продвижением того, что считалось приличным не выносить за порог спальни или врачебного кабинета.

"Весь цивилизованный мир" заставили забыть о традиционных нормах отношений, включая те, что для развития общества — фундаментальны, заклеймив эти нормы как реакционные и регрессивные, и это было принято на ура.

Круглосуточный скандал и не менее круглосуточные разоблачения, вываливание грязного белья на всеобщее обозрение, ненависть тех, кто сумел подмять под себя повестку дня, к тем, кто не разделяет их взгляды, в итоге опустили декаданс ниже нижнего предела там, где очень любят хвалиться собственной инклюзивной моралью и не менее инклюзивной нравственностью.

Если бы вся эта похлебка, сваренная из комплексов и непреодоленных неудач тех, кто ее продвигал и продвигает, кипела бы на плите где-то там, на отдельно стоящей кухне, на происходящее тому же Макрону можно было бы не обращать внимания.

Но этот зловонный суп варится на глазах всех, на глазах того самого общества, которому, чтобы выйти из нынешнего штопора идей, требуется совершить коллективный и мощный рывок.

А кто и с кем будет рваться вместе и, главное, куда, в каком направлении, если "прогрессивные женщины" ненавидят и мечтают аннигилировать мужчин традиционных взглядов, если условные дети ненавидят своих родителей, когда те из последних сил хотят удержать чад от падения в бездну "флюидной гендерности", если те, кто живет в этнических гетто, по определению считают тех, кто живет в богатых кварталах, своими кровными врагами, и если власть разучилась принимать решения, порой трудные, заменив свою каждодневную работу более или менее эффективным использованием политтехнологий?

Во "всем цивилизованном мире" лозунги уже давно подменили любые поступки (сказал "Долой!" — и уже молодец, главное, кричать погромче, собирая вокруг себя толпу из сочувствующих), а симулякры там выдают за настоящие идеи, те самые, которые, если общество их принимает, становятся материальной силой, позволяющей и в войне победить, и страну после нее восстановить, и — нравится это нашим западным контрагентам или не нравится — встав с колен, расправить плечи, чтобы идти вперед.

Всем вместе, работая открыто и честно.

Сегодня, когда информационное поле, которое для Макрона создано и прессой, и французским МИД, и компетентными ведомствами, состоит из фальшивок разной степени грубости исполнения, слова французского лидера могут удивлять только людей здравых. Занятых делами собственной страны. Проблемами собственной безопасности и собственного же благополучия, спокойной и уверенной жизни.

Там же, где прежде дела идет пиар, соображения на тему того, как "Франция будет выглядеть в глазах Брюсселя/НАТО/всего цивилизованного мира" (нужное подчеркнуть), играют партию первой скрипки, при этом конкретика не учитывается вовсе. Там, разумеется, все согласно будут качать головами при словах про "разжигание антифранцузских настроений в социальных сетях", принимая соответствующие позы и получая на "предотвращение виртуальных угроз со стороны Москвы/Пекина" (и тут нужное снова подчеркнуть) неплохое бюджетное финансирование.

Что будет завтра, как потом придется смотреть в глаза тому же Путину, если Париж де-факто успел обвинить русских в будировании антифранцузских настроений "в соцсетях", а до этого вполне де-юре "слив" детали конфиденциального обмена мнениями во время визита Макрона в Москву?

Не будет ничего.

Французские власти просто забудут или сделают вид, что они забыли высказанные обвинения, и наденут на себя в очередной раз "белое пальто" защитников "прогресса и демократии". Мы, поняв — и тоже в очередной раз, — что имеем дело с теми, кто наутро уже не помнит, о чем говорилось накануне, сделаем еще один шаг вперед.

В конце концов, у нас есть реальность, а в ней — страна, о которой мы заботимся и которую обихаживаем, а у них, не считая "белого пальто", — только имитация жизни и симулякры придуманных страшилок.