На пальцах правой руки 18-летнего Матвея (имя изменено по его просьбе) татуировка с аббревиатурой экстремистского движения, распространенного в Великобритании. Теперь он пытается ее свести. В благотворительный фонд «Центр святителя Василия Великого» обратился сам полгода назад — хотел избавиться от наркотической зависимости, которой страдает пятый год.

«Испробовал все, что можно, кроме героина и метадона, — рассказывает он. — Родители давно умерли. Рос с бабушкой, не раз доводил ее до слез. Все карманные деньги спускал на наркотики».

У центра две площадки — на 16-й и 12-й линии Васильевского острова. Реабилитация продолжается девять месяцев. Сейчас здесь восемь ребят 15-17 лет. Им нужно пройти четыре этапа. Первый — карантин, когда воспитанники практически не выходят на улицу. С ними работают психологи, психотерапевты, наркологи. Многие подопечные очень агрессивны из-за наркозависимости.

Через месяц они возвращаются в школу или колледж, под строгим контролем воспитателей посещают спортивные секции, музеи, театры, тренинги. Прогулки с родителями или опекунами заранее согласовываются.

На третьем этапе уже проще — психологи помогают скорректировать расписание, чтобы было больше времени на любимые секции. Разрешают выходить за пределы центра без сопровождения — в магазин или поликлинику.

И наконец те, кто готовится к выпуску, переезжают на 12-ю линию. Главный бонус — на выходные отпускают к родным.

Девятнадцатилетний Артем (имя изменено по его просьбе) этим летом выпустился из центра, но приходит сюда в гончарную мастерскую. Керамические изделия воспитанников продают на ярмарках, вырученные средства поступают на счет фонда, их частично раздают ученикам на карманные расходы.

Летом 2020-го Артема приговорили к полутора годам условно за хранение наркотиков. «Мне было семнадцать, поэтому легко отделался», — отмечает он.

Центр ему предложили как альтернативу колонии. В первый месяц было трудно. «Забирают телефон, никуда нельзя выходить. Мне продлили карантин на две недели из-за того, что я украл зажигалку из воспитательской».

Не курить, не материться. Нарушил — наказание: вымыть лестницу на всех трех этажах. Или выучить пару стихов. Почти все предпочитают первый вариант.

«Освобожусь через год. А пока каждый месяц прохожу медосвидетельствование, отмечаюсь в уголовно-исполнительной инспекции, — объясняет Артем. — Я учусь на юриста в университете. Лишний раз по вечерам не высовываюсь. В ночные заведения вообще не хожу, чтобы случайно не попасть в передрягу. Ведь чуть что — условный срок заменят реальным».

На входе в корпус на 16-й линии — кофейня. Ее открыли при фонде три года назад. За стойкой подрабатывают выпускники и воспитанники. «Все говорят, что у меня получается вкусный кофе. Хотя сам я так не думаю», — улыбается 18-летний Михаил (имя изменено). Он попал в центр за десять граммов амфетамина.

«Повезло — дали всего год и шесть условно, — говорит молодой человек. — Я должен был перевезти наркотик с одной точки в другую. Пообещали пять тысяч. Сверток положил в задний карман джинсов. Думал, обойдется, ведь мне не впервой. А в пункте назначения попался — «товарищ» подставил».

Он пристрастился к наркотикам в 16, после расставания с девушкой. Родители в разводе — у матери новая семья, отец целыми днями на работе: «Почти не видел его. Он особо не интересовался моей жизнью. Квартира всегда пустовала, я часто приглашал друзей».

Его приятелей одного за другим отправляли в колонию за хранение и сбыт. Миша обратился в центр по совету знакомого выпускника: «Здесь могут дать положительную характеристику, которую учитывают в суде. Появилась надежда».

Поначалу был на взводе, агрессивно реагировал на любое замечание. Разбил окно в воспитательской — курс продлили еще на три месяца.

«Перед выпуском отпустили домой. Случайно встретил бывших друзей. Остановился поговорить, а они в этот момент грабили машину. Я сбежал оттуда сразу же, — рассказывает Михаил. — Мне разрешили еще немного здесь побыть. Осталась пара недель. Условный до октября 2022-го — надеюсь, дотяну без приключений».

Везунчиком себя считает и 18-летний Алексей (имя изменено). У него две статьи — хранение амфетамина и кража велосипеда. Отделался штрафами. На наркотиках с 13 лет — сначала гашиш, потом вызывающие сильнейшую зависимость «соли». Приторговывал. Привлекли легкие деньги — в месяц до 200 тысяч.

«В центр я пришел год назад. Очень исхудал, но еще не потерял контроль над собой. Тут не все выдерживают, — уточняет собеседник. — Был у нас такой — отправили на судебно-психиатрическую экспертизу, а он сбежал. Вернуться разрешили, но увеличили срок курса. Главное, что все хорошо закончилось: работает, скоро женится».

Алексею тоже добавили три месяца за то, что пронес наркотики. Других осечек не было. Выпуск — в декабре. Планирует доучиться на столяра и найти работу: «После статьи за кражу я вполне мог попасть в колонию, но пронесло. Больше не повторится — дал слово родителям и девушке».

Центр святителя Василия Великого в 2000-м основал протоиерей, настоятель храма в Колпинской воспитательной колонии Александр Степанов. Через три года к нему за помощью стали обращаться судьи: из-за послаблений несовершеннолетним по некоторым статьям давали условные сроки. Многие чувствовали безнаказанность — продолжали нарушать закон и не задумывались о последствиях.

В центре разработали программу для условно осужденных трудных подростков. С 2004-го суд направляет их сюда на реабилитацию.

«Мы изучили зарубежный опыт, создали собственную систему. Нашему примеру последовали единицы. Все почему-то панически боятся подростков, совершивших преступления. Мол, они отмороженные и их не исправить. Это совсем не так», — объясняет директор Юлиана Никитина.

Главное правило: соблюдать дистанцию и относиться ко всем одинаково. На любое нарушение оперативно реагировать. Если кто-то угрожает или обещает навредить себе, вызывают психиатрическую помощь. Случилась драка — полиция оформляет административный протокол.

«Как-то парень в гончарной мастерской сделал кружку с надписью АУЕ*. Раньше инспектор по делам несовершеннолетних проводил профилактическую беседу о недопустимости распространения тюремной субкультуры. Теперь за это — административка, — добавляет Юлиана. — Другой считал себя неонацистом. Пригласили сотрудников из отдела по противодействию экстремизму».

Раньше в центр направляли осужденных за угон автомобилей, грабеж, кражу, разбой. В последние годы большинство — за хранение и сбыт наркотиков. Из очень разных семей — богатых и бедных, благополучных и неполных. Частая причина необдуманных поступков — детская психотравма. Например, развод родителей или потеря близкого человека.

У 16-летнего Тихона (имя несовершеннолетнего изменено) мать и отец — героиновые наркоманы. Их лишили родительских прав. Опекунство оформила тетя. «Отец умер 10 февраля, через семь дней после моего дня рождения, — ровным тоном произносит Тихон. — У меня по этому поводу никаких эмоций. Мы с ним не общались. Мама — в завязке и живет своей жизнью».

На «синтетику» подсел в 14 — угостил двоюродный брат. Стал часто пропадать из дома, прогуливал школу. Об этом узнали в опеке, предложили три варианта: детский дом, психиатрическая больница или реабилитационный центр. Намекнули, что лучше выбрать последний.

«Бабушка твердила: если не перестану употреблять, спущусь на самое дно, как отец. Но ее слова на меня не действовали, — вспоминает Тихон. — И вот прошел курс, подрабатываю в кафе, готовлюсь к поступлению в институт на режиссера. Центр — самое лучшее, что было в моей жизни». 

Гарантий, что подростки не вернутся к криминалу, нет. Положительная характеристика не всегда спасает от реального срока. Тех, кто попал сюда по суду, за попытку побега могут перевести в спецшколу или даже колонию.

«Мы не хотим заставлять или принуждать. Стараемся, чтобы они сами стремились вернуться к нормальной жизни. Неприятно, если к административным мерам приходится прибегать на завершающих этапах. Из десяти человек один-двое попадут в колонию», — отмечает Никитина.

Тех, кто все же угодил за решетку, не бросают: психолог Елена Галактионова регулярно их навещает. Перед освобождением помогает бывшим воспитанникам адаптироваться к жизни на свободе. Один из ее подопечных — Николай (имя изменено): получил условный срок за драку, попал в центр. Как только выпустился — снова подрался. Дали три года общего режима за умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести. Через полтора вышел по УДО.

«Мы не можем к каждому приставить полицейского. Есть истории, которые выбивают из колеи. Был у нас мальчик из хорошей семьи, его привели родители — проблемы с наркотиками, — рассказывает Елена. — Через пару месяцев заявил, что исправился. Мать поверила и забрала домой. Несколько дней спустя он умер от передозировки».

Работа ответственная, нервная, и в центре большая текучка. Обычно из пяти претендентов на должность воспитателя остается только один. Чтобы не выгореть, берут не больше трех смен в неделю. 

«Как-то раз полтора часа объяснял парню, зачем ему нужно на театральный тренинг, который длится всего полчаса, — говорит воспитатель Евгений Крынин. — Требуется постоянная сосредоточенность. Стоит отвлечься — ситуация выходит из-под контроля. Ребята, которые сидели тихо минуту назад, все полностью саботируют. При этом надо обращаться с полным уважением, не унижать честь и достоинство».

Реабилитационную программу прошли уже 368 человек — из них 323 больше не совершали преступлений. Центр существует в основном на частные пожертвования, гранты и субсидии городских комитетов по молодежной и социальной политике. 

*Экстремистская организация, запрещенная в России.