Переворотный момент. Почему мятеж военных только усилил Эрдогана

МОСКВА, 16 июл — РИА Новости, Ксения Мельникова. В ночь на 16 июля 2016 года турецкие военные попытались захватить власть. Но уже к утру верные президенту силовики подавили мятеж. Погибли две с половиной сотни, больше двух с половиной тысяч получили ранения. Последовали массовые чистки в органах власти, спецслужбах, армии, судах, университетах. Неудавшийся путч укрепил влияние Эрдогана, и он провел необходимые ему реформы. Что изменилось в республике за пять лет — разбиралось РИА Новости.

Когда мы едины, мы непобедимы

"Это день тех, кто стремится к демократии. Пятнадцатое июля — победа правды над ложью, справедливости над угнетением, независимости над унижением", — говорил Эрдоган на торжестве по случаю пятой годовщины провалившегося госпереворота.

Он подчеркивал — для страны важно единство. И хотя представители политических партий в Турции расходятся во мнениях, родина одна: "У нас разные корни, но общее прошлое и общее будущее на ближайшие тысячи лет".

Схожую мысль высказывал и лидер основной оппозиционной кемалистской партии Кемаль Кылычдароглу: главная задача — "раскрыть неизвестные детали о попытке мятежа". "Прошло пять лет с тех пор, как предательская террористическая организация выбрала мишенью нашу демократию. Мы никогда не забудем имена мучеников, погибших в тот день, а также тех, кто допустил проникновение ФЕТО в страну", — написал он в Twitter.

"Было очень страшно"

Вечером 15 июля заговорщики захватили авиабазу Акинджи с бомбардировщиками F-16. Начальника Генштаба Хулуши Акара взяли в заложники. Путчисты заявили, что действуют ради "восстановления конституционного порядка, прав человека и свободы". Они выступали против усиления личной власти Эрдогана и его политики исламизации.

Улицы Стамбула и Анкары заполнили вооруженные солдаты, выехали танки. Босфорский мост перекрыли. Военные хотели захватить президента, отдыхавшего тогда в Мармарисе, но не успели — он улетел в Стамбул.

Государственную телекомпанию TRT путчисты взяли под контроль. Журналистам телеканала CNN Turk удалось дозвониться до президента. В экстренном выпуске новостей ведущая Ханде Фырат связалась по FaceTime с Эрдоганом, он обратился к сторонникам и призвал выйти на улицы в поддержку демократии. Народ хлынул на площади, чтобы остановить заговорщиков.

© AP Photo

Обращение Эрдогана к народу по FaceTime

Захваченные бомбардировщики с базы Акинджи трижды обстреляли парламент, ударили по дороге около президентского дворца и по штаб-квартире в Анкаре. "Я живу в самом центре столицы. Все эти здания — поблизости. У нас в доме подземная парковка. Когда раздались выстрелы, мы все бросились туда, как в бомбоубежище", — рассказывает РИА Новости адвокат Кюршат Тузлу.

© AP Photo / Burhan Ozbilici

Люди пытаются остановить танки. Анкара, Турция

Квартира Эвин Чилек из Анкары тоже неподалеку от парламента, в районе Чанкая. "Страшно. Мы просто не понимали, что происходит, — вспоминает она. — Никто не знал, где Эрдоган. Военные по TRT заявляли, что уже взяли власть. Потом мы увидели президента в телефоне, который держала в руках телеведущая. В тот момент я испытала облегчение. За кого бы кто ни голосовал, все же это легитимно избранный лидер".

На следующий день военные сдались. Турецкая оппозиция, как и власти, осудила путч. Виновным назвали живущего в Пенсильвании исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена и подконтрольную ему организацию ФЕТО. Сам оппозиционный религиозный деятель утверждает, что к событиям не причастен.

Попытку переворота в Турции многие сравнивают с действиями ГКЧП — захват телевидения, объявление президента недееспособным. И гэкачеписты, и турецкие военные оправдывались необходимостью спасти страну от распада. Еще одна параллель: августовский путч произошел, когда советский лидер отдыхал в Форосе, а июльский — пока Эрдоган находился в Мармарисе.

Почему провалился

Мятеж не спланировали тщательно, военные действовали агрессивно и несогласованно. К тому же затеяли его не высшие круги, а среднее звено.

Поддержки из-за рубежа тоже не было. Как бы ни относились к амбициям Эрдогана на Западе, дестабилизации там не хотели. Большую роль сыграл и личностный фактор: сторонники президента вышли на улицы, чтобы поддержать харизматичного лидера.

Провал мятежа сам Эрдоган назвал "подарком Бога". После переворота он начал создавать другую страну — ту, о которой мечтал.

В Турецкой Республике, выстроенной на обломках Османской империи, армия всегда играла особую роль. Со времен первого президента Мустафы Кемаля Ататюрка ее считали гарантом стабильности и незыблемости светского пути развития.

В моменты кризиса военные активно вмешивались в политическую жизнь. Совершили четыре переворота. Самый кровавый — в 1960-м. К тому моменту страной уже десять лет управлял авторитарный премьер-министр Аднан Мендерес. Он заигрывал с консервативной частью общества, ужесточил цензуру и попытался ослабить влияние армии. Расправа была жестокой — Мендереса повесили по обвинению в госизмене, коррупции и нарушении конституции.

Через одиннадцать лет армия вынудила покинуть пост консервативного премьер-министра Сулеймана Демиреля. Военные требовали создать правительство, "которое бы прекратило анархию" и осуществило реформы Ататюрка. Впрочем, потом Демирель вернулся к власти: трижды становился премьером и один раз — президентом.

В 1980-м произошел конфликт между правыми и левыми, и армия вновь вмешалась. Власть получил ее лидер — Кенан Эврен. За три года он принял около восьми сотен законов в пользу военных.

А в 1997-м армия давила на премьера Неджметтина Эрбакана, чтобы сделать государство еще более светским. Тот предпочел отставку.

Многое изменилось

При Эрдогане влияние военных на политическую жизнь заметно снизилось. И хотя ЕС и США осудили попытку мятежа, их возмутили массовые чистки, начавшиеся сразу после путча.

К пожизненному сроку приговорили 337 человек. Досталось и гражданским: людей массово признавали неблагонадежными, закрыли сотни учебных заведений. Многих задерживали без суда и следствия. Арестовали тысячи госслужащих, судей, преподавателей и журналистов, которых подозревали в связях с гюленистами.

Страна претерпела самые большие изменения с момента основания Турецкой Республики — в апреле 2017-го на референдуме решили внести поправки в конституцию. Государство перешло от парламентской к президентской форме правления. Это означало, что Эрдоган получил практически безграничные полномочия: он вправе самостоятельно формировать правительство и распускать парламент, он возглавляет армию и имеет право вето.

В республике теперь легче ввести чрезвычайное положение и сложнее отменить. Отстранить президента практически невозможно. Согласно закону, человек не должен занимать высший пост более двух пятилетних сроков. Но Эрдоган может задержаться на этой позиции до 2029-го — его предыдущий срок обнулился.

© AP Photo / Olivier Matthys

Сторонники президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана с флагами и транспарантами

Противники изменений уверены: Турция скатывается к исламизации и авторитаризму. А сторонники реформ считают нынешнюю систему более стабильной.

За прошедшие пять лет Турция сильно изменилась, отмечает востоковед и публицист Андрей Онтиков. "Эрдоган совершенствует игру на противоречиях внутри Евросоюза, в отношениях России и США, между арабскими странами Персидского залива, стараясь сделать Турцию более самостоятельной", — объясняет он.

С ним согласен Владимир Аватков, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН имени Е. М. Примакова, доцент Дипломатической академии МИД России. "Эрдоган действует жестко и решительно, — говорит эксперт. — Партия справедливости и развития монолитна и подконтрольна лидеру. В его руках сейчас больше полномочий".

Тюрколог уверен, что события последних пяти лет положительно сказались на управлении страной: "Государство стало самостоятельнее — и в региональной политике, и в отношении армии. Турция разрабатывает собственные вооружения и даже поставляет их за рубеж". Однако, по его словам, влияние на экономику не столь благоприятное.

По мнению Аваткова, после путча снизилась внутриполитическая конкуренция, обрушились классические институты демократии, да и вся система стала более эрдоганоцентричной. Что будет в отдаленной перспективе — станет ясно лет через пять или десять. В любом случае нынешний лидер пока не намерен никому и ничего уступать.