Меньше погромов — больше свобод. Гонконг прощается со страхом

Китай подарил миру замечательное идеологическое новшество. Оно формулируется так: массовые демонстрации и протесты лишают людей права на работу, права на свободу слова, права спокойно зайти в метро… Соответственно, прекратить демократический (или, допустим, антидемократический) хаос и погромы — значит вернуть людям эти и еще многие права. По сути, право выбора своего стиля жизни.

Речь, конечно, о Гонконге. История такая: на той неделе был международный День прав человека (10 декабря) и агентство Синьхуа взяло краткие интервью у разных (в основном, конечно, пропекинских) деятелей на этой особой территории. Где, напомним, в прошлом году и в начале нынешнего привычными стали массовые шествия и разгон таковых, погромы, поджоги и прочие прелести очередной цветной революции. Говорили собеседники агентства разное, приводили данные опросов, но в одном были едины: с этой особой территории Китая ушел страх. Вернулась нормальная — не райская, а нормальная — жизнь.

Посмотрим на детали и подробности. Всего за тот год (с июня по июнь) насчитали 1400 протестов, массовых акций на улицах и в торговых центрах. Вы могли подумать, что террор против рядовых и нерядовых правоохранителей — белорусское изобретение: нет, гонконгское, если идея случайно не была обкатана где-то еще. Дошло до того, что руки демократов дотягивались до детей полицейских в школах. Далее, высказывания на тему "хватит хаоса" в какой-то момент начали угрожать чем-то большим, чем потерей друзей. Ну и не забудем разгромленных или в превентивном порядке закрытых магазинов, того, что поборники демократии взяли привычку поджигать входы в метро, или превращения территории нескольких университетов в штабы восстания.

И все это притом, что никто даже не пытался утверждать, что "весь Гонконг" выходил на улицы. Актив бунтовщиков насчитывал максимум миллион на территории с 7,5 миллиона человек (это с сочувствующими, но не обязательно желающими идти на улицу). Но это ведь старая как мир техника: превращать революционное меньшинство в большинство с помощью тактики морального террора (это когда высказать свои мысли, оппозиционные оппозиционерам, становится неудобно).

Дальше китайский парламент принял в августе закон о национальной безопасности, который запрещает использование иностранной помощи для актов терроризма, раскола страны и подрыва безопасности. Пока что по нему арестовано 40 человек, из которых не все будут осуждены. И вот этот закон, за который США ввели санкции против властей Гонконга и Китая, — это акция в защиту прав человека?

А что если… а что если это так и есть? Спокойно ходить по улицам своего города или снова открыть свой магазин — это ведь тоже право человека, или как?

Для стереоскопичности картины посмотрим на нынешний эпизод из жизни города Портленда, штат Орегон, США. Это где демократический мэр Тед Уилер отказался вызывать правоохранителей из федерального центра в ходе знаменитого "лета ненависти 2020 года". Но вот государственный переворот с фальсификацией президентских выборов завершен, мэр заявляет, что теперь полиции надлежит разогнать всех этих антифа и защитников черных жизней, а протестующие говорят, что он нарушает права человека. Они совершенно не собираются миром освободить Миссисипи-авеню (центр города). Но одновременно мэру напоминают теперь, что его выбирали для того, чтобы защищать права и свободы горожан, а он это делает как-то нестандартно.

Вообще, идеологам США сейчас предстоит завязаться в узел, чтобы объяснить, как согласуется с идеей прав и свобод то, что творилось месяцами прежде всего в штатах и городах, управляемых демократами. Как можно сначала уничтожать общество, "погрязшее в системном расизме" и прочем, а потом объяснять, что то и была демократия. В общем, как вам такой лозунг: "Или революция, или права человека".

Но вернемся в наш Гонконг. Там произошло существенное событие – создалась "Партия баухиния" (это такое дерево с орхидеями). В чем была проблема Гонконга и отчего были запущены протесты: это другое, чем остальной Китай, общество. Оно создавалось на территории британской колонии, на земле, которая вернулась к Китаю в 1997 году. И по тогдашнему соглашению, Пекин обязался оставить в неприкосновенности внутреннюю жизнь Гонконга, включая законодательство и валюту, на 50 лет по принципу "одно государство — две системы". Но дальше возникла история насчет экстрадиции в Китай уголовных преступников из Гонконга и еще несколько таких историй. И не забудем, что гонконгские жители плохо относятся к толпам туристов с севера, которые плюют на улицах и вообще неправильно себя ведут. Добавим к этому, что уникальная роль Гонконга с его фактически офшорным британским правом, в экономике страны размылась: теперь в стране таких Гонконгов несколько штук и они отнимают бизнес у того, который изначальный. То есть проблемы есть, другое дело, что решать их уличными побоищами — не лучшая идея.

И вот создается новая партия… А надо добавить, что к этому моменту прежняя антипекинская оппозиция в Гонконге развалилась почти полностью. Выборы в местное законодательное собрание были отложены (вирус, понимаете ли), ныне действующие законодатели от оппозиции морально обрушились, вышли из состава собрания или покинули территорию путем спецоперации (стали невозвращенцами с намеком на то, что иначе им грозил арест).

Но отсутствие оппозиции — это совсем не то, что нужно было Пекину, потому что если где-то есть проблемы, то надо решать их путем диалога со всеми, согласными и несогласными. И вот в этой политической пустоте появляется новая партия, которая провозглашает цель: выторговать у Пекина еще 50 лет автономии на максимально выгодных Гонконгу условиях.

А что, оказывается, и так можно было? Без поджогов, без террора, без обращения к США за санкциями — открыто, легально выдвинуть свои идеи и начать по их поводу торговаться… А торг — это то, что любые китайцы очень даже умеют делать. И как ни странно, 7,5 миллиона жителей территории при этом будут нормально жить и пользоваться всем объемом прав, да просто без страха ходить по улицам.