Валерий Цепкало: для Белоруссии будет благо, если поменяется режим

В Белоруссии 9 августа пройдут выборы президента. Среди наиболее ярких претендентов на этот пост – Валерий Цепкало. В 1994 году он работал в предвыборном штабе Александра Лукашенко, который уже 26 лет бессменно руководит Белоруссией. В послужном списке Цепкало в том числе должности первого замглавы МИД, посла республики в США. Он является создателем успешного Парка высоких технологий, специальный налогово-правовой режим которого объединил сотни IT-компаний и в 2019 году принес Белоруссии около 2 миллиардов долларов. Почему Цепкало решил составить в этом году конкуренцию президенту Александру Лукашенко, каким видит место Белоруссии на мировой арене и какие изменения внутри страны хотел бы реализовать, он рассказал в интервью РИА Новости.

— Вы человек, который поспособствовал приходу Лукашенко во власть и долгое время считался членом его команды. Почему вы решили в текущую избирательную кампанию стать оппонентом действующего президента и баллотироваться на высший государственный пост страны?

— В команду Лукашенко в 1994 году входило много достойных людей. Потом, по разным причинам, кто-то ушел сам, кого-то ушли. Я же был почти 10 лет на дипломатической службе. Все же это профессиональная государственная служба в соответствии с моей профессией (Цепкало выпускник МГИМО МИД СССР. – Прим. ред.). Дипломат просто выполняет свой долг, служит родине, защищает ее интересы за рубежом.

Решение баллотироваться не было спонтанным, а вынашивалось давно в горьком наблюдении за тем, как стагнирует и даже деградирует система госуправления, экономика и общественная жизнь в Беларуси. Беларуси нужны перемены: последние 10 лет страна не развивается, идет падение ВВП, реальных доходов населения, зарплаты. Даже пресловутой стабильности нет – мы медленно, но уверенно сползаем в депрессию. Я считаю, что одним из принципов успеха являются постоянные изменения, не только личностные, но и общества, власти.

Плюс эта ситуация с COVID-19... Экономических возможностей для поддержки в условиях пандемии у страны нет, но люди должны были хотя бы какие-то правильные рекомендации услышать. Но у нас даже вместо слов поддержки какие-то странные советы… Государство, которое до этого присутствовало в каждом элементе нашей жизни, самоустранилось в этой ситуации.

— Когда вы объявили о своем решении баллотироваться, многие посчитали вас специально введенным властью в кампанию кандидатом, который сольется в нужный момент. Вы пойдете до конца?

— Я устал отвечать на чьи-то фантазии про спаррингство или спойлерство. Я принял решение идти в эту кампанию самостоятельно, основываясь на моем анализе ситуации в Беларуси, а также на основе своего жизненного опыта и знаний о том, как изменить нашу страну, которую я хочу видеть свободной и богатой.

— То есть вы окончательно ушли в оппозицию к Лукашенко и даже если вам действующий президент предложит пост премьера в обмен на снятие с выборов, не согласитесь?

— Премьер – это бессмысленно, в нынешней Беларуси и с нынешней конституцией это не должность. Нет, я не пойду на это. Мне комфортнее в роли международного консультанта, к мнению которого уважительно относятся правительства стран, которые я консультирую, чем быть реально ничего не решающим в Беларуси премьер-министром. Да и в любом случае мое глубокое убеждение заключается в том, что сами по себе изменения – это благо. Нам надо меняться, буду ли это я или кто-то другой, не важно. Для Беларуси будет благо, если поменяется политический режим. Я уверен, что кто бы новый ни пришел к власти, у нас все равно будет демократия, рыночные реформы, мы будем становиться культурной европейской страной.

— Ради этих изменений вы готовы на сотрудничество, на объединение с другими кандидатами? Например, Цепкало-Бабарико — возможна ли такая дримтим, пожелания которой высказывают некоторые белорусы в соцсетях и на интернет-форумах?

— Ради изменений в родной Беларуси я, безусловно, готов идти на различного рода коалиции. Но пока рано говорить, мы не знаем, кто вообще останется на дистанции. Сейчас объединение просто будет означать снятие. Мне кажется, это скорее будет минус, потому что для Беларуси сегодня важно увидеть максимально широкий спектр мнений и возможностей, образов будущего. Больше разнообразия мнений, больше программ развития страны смогут увидеть белорусы… Как мне кажется, это сейчас гораздо важнее, чем собраться в какую-то одну точку.

— Это будет минусом даже в конце президентской гонки?

— Во втором туре блокировка, безусловно, будет необходима. Если одним из тех, кто пройдет во второй тур, будет действующий президент, а другой будет оппозиционный политик и если это буду не я, то я поддержу этого оппозиционного политика.

— Раз уж мы упомянули Виктора Бабарико, как вы восприняли его задержание?

— Мы осудили это задержание. Моя принципиальная позиция по так называемым экономическим статьям заключается в том, что если у правоохранительных органов есть вопрос к человеку в налоговой или финансовой сфере, нужно прежде всего смотреть, представляет ли он угрозу обществу, может ли он совершить преступление против человека и есть ли у него имущество, бизнес (в стране), потому что если есть, он никуда не сбежит.

Если есть какие-то вопросы, пусть он, продолжая заниматься своей деятельностью, дает показания в присутствии адвокатов. Зачем заключать под стражу его, да и любого другого бизнесмена по экономическим статьям? Государство свое всегда возьмет: недоплатил налоги, это доказано — пусть заплатит их с пеней, в следующий раз будет платить налоги.

— На ваш взгляд, задержание Бабарико и задержание популярного блогера Сергея Тихановского, который тоже хотел выдвинуть свою кандидатуру на выборах, это последовательные звенья одной цепи?

— По крайней мере, это выглядит так. Похоже, в глазах большей части населения Беларуси это выглядит как звенья одной цепи.

— Есть ли у вас какие-то опасения за себя во время избирательной кампании? Готовы ли вы и ваша семья к возможным черному пиару, компромату и провокациям?

— Я просто двигаюсь в политическом процессе, не допускаю никаких нарушений, действую в строгом соответствии с белорусским законодательством. Есть ли опасения? На этот счет я вообще не думаю.

Мне, моей жене приходится иметь дело с надуманными обвинениями и грязными намеками. Но нам нечего скрывать, скелеты в шкафах пусть ищут те, кому нечего делать или в этом видится сакральный смысл их службы. Но мне искренне жаль таких специалистов и особенно офицеров, для которых долг и честь должны быть святы и, на мой взгляд, с трудом совмещаются с копанием в чужом белье…

— Во время одного из выступлений Лукашенко обратился к вам с призывом пояснить избирателям, почему вы были смещены с должности руководителя созданного вами Парка высоких технологий, а также на какие деньги осуществляется финансирование вашей избирательной кампании. Он обещал, что если не расскажете, то он расскажет, когда "придет время". Не могли бы вы пояснить эти моменты?

— Однозначной причины моей отставки мне никто не объяснял. Могу предполагать, что это было вызвано моим противостоянием с прокуратурой и СК из-за посадок IT-предпринимателей. Не последнюю роль, наверное, сыграла и распространенная у нас практика подметных писем.

Что касается финансирования, то оно осуществляется в соответствии с национальным законодательством. Я трачу личные средства, вырученные от продажи дома. Я строил этот дом семь лет, продал его с дисконтом около 25% за право обратного выкупа. Также средства на избирательный счет поступают и в виде пожертвований от физических лиц. Есть волонтеры, которые работают за идею, бесплатно.

Я согласен, все должно быть прозрачно, избиратель должен знать все о кандидатах, на какие средства они живут. Прозрачность всех без исключения кандидатов является правом избирателя. Это касается и самого Лукашенко, в том числе использования бюджетных средств на содержание госаппарата и президента.

— Хотя президент Лукашенко и отрицает появление нового протестного движения в Белоруссии, события последних недель и дней показывают, что белорусы стали активнее участвовать в протестных акциях. Готовы ли вы в случае несогласия с результатами голосования, которые подведет ЦИК, или наличия у вас доказательств нарушений во время выборов выйти на площадь?

— Я буду до конца вместе со своими избирателями. Я не считаю себя вправе призывать (выйти) на улицу, подвергая риску их свободу, здоровье, а, может, и жизнь. Но если гражданское общество всколыхнется, то я, конечно, буду на площади или на улице, где угодно, но со своим народом. Иначе это было бы предательством.

— Если вам не удастся победить на этих выборах, вы останетесь в стране и в политике?

— Безусловно. Проснувшееся гражданское общество нуждается в своих институтах (партиях, движениях) и новых лидерах. Такого поистине всенародного воодушевления и эйфории надежды мы не видели в Беларуси более двадцати лет, это нельзя растерять, забыть, дать такому гражданскому энтузиазму раствориться в небытии.

— Если вы победите на выборах президента, в какую страну совершите свой первый официальный визит в качестве главы государства?

— Россия, куда же еще? Думаю, в особых пояснениях это не нуждается.

— Какое место Россия занимает в той внешней политике, которую, на ваш взгляд, должна проводить Белоруссия?

— Безусловно, главное место. Это традиционный исторический партнер, ближайший сосед и друг. Мы связаны множеством родственных, личных контактов, культурой. Мы используем в быту один язык. Да, конечно, у нас есть свой национальный белорусский язык, который мы тоже должны развивать, но русский язык является нашим общим достоянием. Для нас Россия – это еще и колоссальный рынок.

Но, естественно, надо восстановить и отношения со странами Западной Европы, ЕС, США. На самом деле есть и подготовленная правовая база для этого, которая не противоречит нашим обязательствам с Россией. Эти соглашения были в свое время поставлены на паузу как реакция на ситуацию в Беларуси, и их надо реанимировать. Отношения с такими центрами силы и экономической мощи, как ЕС и США, должны быть максимально неконфликтными, дружественными, взаимовыгодными и в первую очередь отвечающими нашим национальным интересам.

— Действующий президент заявляет о многовекторности проводимой внешней политики, однако за период его нахождения у власти наблюдаются периодические кризисы в отношениях и с Западом, и с Россией. Возможна ли, на ваш взгляд, для Белоруссии многовекторность или стоит выбрать одного или нескольких стратегических партнеров?

— Надо сохранить многовекторность, но с упором на отношения с Россией и ЕС – в силу географии, торгово-экономических и культурно-исторических связей. Белорусы одинаково долго жили в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, а потом в Российской империи.

— На ваш взгляд, все-таки перед Беларусью стоит некий геополитический выбор – Россия или Запад?

— Нет, я считаю, мы должны использовать все возможности, которые существуют в мире, у нас со всеми странами должны быть прекрасные отношения. С какими-то, как с Россией, они более тесные, дружественные, доверительные. Это просто предопределено нашей географией и судьбой. Но развивать отношения надо со всеми странами. В современном мире не должно быть отношений типа "или-или", то есть дружим с кем-то против кого-то. Это неправильно, мир глобализируется, страны становятся взаимозависимыми, отношения надо строить на принципе "и-и".

Как небольшая страна, мы действительно можем совершить колоссальный рывок в экономическом плане, раскрепостить наших людей и получить быстро хорошие результаты в экономике и социальной сфере, стоит нам только открыться миру, начать соблюдать права инвесторов, права частной собственности, сделать независимой судебную систему, возможно, даже с привлечением на первых порах зарубежных специалистов для арбитража.

— Чем ваша внешняя политика по отношению к России отличалась бы от той, которую проводит сейчас действующая в Белоруссии власть, ведь она тоже ориентируется на развитие отношений с РФ?

— На самом деле сейчас у нас есть договор (О Союзном государстве. – Прим. ред.), который не работает. Правильно было бы произвести ревизию некоторых положений, в нем есть хорошие вещи, например, социальный блок там прекрасный, экономический блок прекрасный. Есть проблемы с политическим. Мне не очень понятна идея суда, который будет находиться над государствами. Вот возник конфликт между белорусским правительством и, скажем, Газпромом. В суде будут принимать участие белорусская и российская сторона, и? Каждая будет отстаивать свой интерес. Я бы лучше привлекал независимых судей, а не русских и белорусских. Независимых арбитров, которые будут разбирать ситуацию исходя из своего видения того, кто виноват.

Или единая валюта. Беларусь не хочет, чтобы это был российский рубль. Россия не хочет, чтобы это был белорусский. Ни та, ни другая не представляют ситуации, чтобы это был не российский, не белорусский, а что-то другое. Кроме того, мы видим разные структуры экономик, когда Беларусь заинтересована в низких ценах на энергоносители, металлы, сырье и прочее, а Россия объективно заинтересована, чтобы цена была выше. Но цены на эти товары определяются внешней конъюнктурой. И получается, что резкий рост цен на энергоносители и другое сырье должен российский рубль тащить вверх, а белорусский рубль должен идти вниз. И наоборот. А как это будет, если они будут привязаны? Как балансировать в рамках единой валюты при разной структуре экономики?

— Тогда получается какая-то мертворожденная идея?

— Когда это все прописывалось в договоре, была другая эпоха, тогда, кстати, цены на энергоносители были низкие. При том раскладе стоимость на энергоносители, на базовое сырье вообще не играла никакого значения, маржинальность была минимальна, нельзя было делать на этом деньги. Наверное, тогда это было возможно. А сейчас, когда это серьезный фактор для российской экономики и для белорусской экономики, то мне кажется, это является ключевым препятствием для того, чтобы могла эффективно работать единая валюта.

— Так что делать с Союзным договором? Реанимировать с другим содержанием или отказаться?

— Нет, не отказываться. Просто пересмотреть положения, которые, как мы понимаем, не могут работать. Социальный блок, возможности для трудоустройства и образования, союз без таможенных границ – это все замечательно, это надо оставлять.

Считаю, что по завершении всех этих историй с поправками в российскую Конституцию и с белорусскими выборами нам с Россией необходимо честно и открыто обсудить статус всего комплекса отношений при неизменности одного тезиса: народы Беларуси и России — ближайшие партнеры и друзья.

— Но если в "двойке" по экономике тяжело договариваться, то, может, ей оставить социальные вопросы, а экономические решать в ЕАЭС?

— Хорошее сотрудничество получается тогда, когда стороны понимают друг друга и интересы друг друга. Представьте, у вас есть сосед, он попросил у вас 100 долларов, вы ему дали, еще раз попросил, вы опять ему дали. Потом он попросил 200 долларов, вы снова дали. А что будет в следующий раз? Вы просто ему дверь не откроете, потому что понимаете, что это какой-то попрошайка, у вас никогда не получится с ним хороших отношений. И совершенно другое дело, если вы вложились и делаете вместе бизнес, у вас пошла совместная прибыль, тогда будут совершенно иные отношения — каждый партнер видит свой интерес. То же самое и с государствами: выгоду должны чувствовать и Беларусь, и Россия.

— В последнее время нынешний президент Белоруссии ставит перед правительством задачи по уменьшению зависимости экономики страны от России, включая зависимость во внешней торговле, поставках энергоресурсов и кооперационных связях. Целесообразно ли дальше продолжать эту политику?

— Нужно создать такую экономику, чтобы страна могла покупать энергоносители при любой цене. Мы должны думать о том, как развивать экономику знаний, как развивать технологически страну, с правильной правовой системой и инвестиционным климатом. В это нужно вкладываться, а не в то, чтобы искать нефть и газ.

Это как со строительством АЭС ради диверсификации источников энергоресурсов. Почему было не пойти по пути модернизации существующих ТЭЦ, развития более эффективной энергетики? А так получается, что мы технологию и сырье полностью импортируем, плюс хранение и переработка отработавшего топлива. Мы развиваем ядерную энергетику на всем чужом, и за все надо платить. Свою школу мы не создадим, потому что это требует огромных затрат, времени и усилий. Это не будет халявная энергия, это будет дорогая электроэнергия. Мы должны отдавать кредит России, и даже если допустить, что мы сможем экспортировать электроэнергию по хорошим ценам, а пока мы видим противодействие Литвы, Беларусь от станции 15-20 лет не будет иметь никакой выгоды.

— И что же с ней делать, станция почти готова?

— Литва, как член ЕС, может попробовать провести работу с Еврокомиссией, отдельными наиболее обеспокоенными государствами-членами с целью изыскать ресурсы для ее закрытия и возврата кредита России. Просто мы не можем закрыть АЭС сейчас, не расплатившись за кредит с Россией. Ни одна власть не должна отказываться от более ранних обязательств, перечеркивать доставшееся ей от предыдущей власти наследие. Если ЕС выделит нам денег, чтобы расплатиться с Россией, мы будем готовы закрыть станцию и … сделать там музей атомной энергетики.

— Действующий президент часто высказывал свою обеспокоенность действиями НАТО у границ Белоруссии. Видите ли вы угрозу со стороны Североатлантического альянса, как нужно выстраивать с ним отношения?

— Лично я не сильно беспокоюсь по поводу учений НАТО, меня гораздо больше волнует состояние белорусской экономики и уровень жизни белорусов. Считаю, что в настоящее время Беларуси напрямую, явно или скрыто никто не угрожает, по крайней мере, настолько, чтобы вооружаться до зубов и постоянно готовиться к войне.

Если говорить конкретно о НАТО, то я бы реанимировал хорошую программу "Партнерство ради мира", которую НАТО предложила странам бывшего Варшавского блока в середине девяностых. В рамках такого взаимодействия возможны и совместные учения. Взаимное направление наблюдателей на учения – это тоже повышает уровень доверия, открытости.

— Должна ли, на ваш взгляд, Белоруссия находиться в военно-политических блоках, в каком – ОДКБ или НАТО?

— По конституции мы все еще нейтральная страна, но это де-юре, а де-факто мы уже член ОДКБ, тут очевидно противоречие. У меня пока нет готового ответа, но это может быть членство в ОДКБ по варианту участия Франции в НАТО – только в политической организации, но не военной.

— Нужно ли сохранять на территории Белоруссии российские военные объекты? Как вы относитесь к размещению на территории Белоруссии военных баз других государств или международных блоков?

— Никаких военных баз других государств быть не должно. Военная база – это всегда объект в перекрестье чьего-то прицела. Белорусам это не нужно. Но те два объекта российской стратегической инфраструктуры связи под Барановичами и Вилейкой могут оставаться, мы не имеем морального права в одночасье "ослепить" российскую систему предупреждения о ракетном нападении или затруднить российскому ВМФ связь со своими подлодками в Западном полушарии.

— Действующий президент во время текущей избирательной кампании эксплуатирует тему защиты суверенитета, заявляя, что не позволит своим соперникам разорвать страну на куски. Вы рассматриваете возможность поступиться частью суверенитета ради экономических или иных преференций для республики?

— Только если это стопроцентно отвечает нашим национальными интересам и способствует развитию Беларуси. В современном мире нет абсолютно суверенных государств. Подписывая любой международный договор или вступая в международную организацию или союз, ты отдаешь толику своего национального суверенитета, так как есть правило примата международного права над национальным.

Я не знаю, кто собирается разрывать страну и на какие куски. Мы будем продолжать строить нормальные ровные отношения абсолютно со всеми, а преференции получать путем переговоров, учитывая мнение партнеров, уважая их позицию, а не торгуясь, как на базаре.

— Ранее Лукашенко заявил о разработке новой конституции Белоруссии. Видите ли вы необходимость корректировок конституции, например, в части ограничения президентских полномочий и количества президентских сроков для одного человека? Считаете ли вы целесообразным движение Белоруссии к парламентской республике?

— Что однозначно надо менять, так это количество президентских сроков. Два — и точка. Однозначно надо двигаться к президентско-парламентской форме, а потом, с развитием партийной системы и институтов гражданского общества, а также при наличии реального запроса от общества, то и к парламентско-президентской, где президент будет скорее одним из символов государственности и непоколебимым моральным авторитетом, своего рода всенародным третейским судьей.

— Нужен ли Белоруссии после смены власти закон о люстрации? Готовы ли вы работать с чиновниками, которых назначил Лукашенко?

— Никаких люстраций среди чиновников. Среди бюрократического класса большинство – это профессионалы своего дела, они просто работают за страх, а не за совесть, выполняют иногда неумные и неуместные распоряжения, не имеют реальных полномочий принимать решение, при этом жесточайше отвечают головой или креслом за чужие решения, спущенные им сверху. Настоящие профессионалы нужны любой власти. Пусть работают, но по-новому, имея реальные полномочия и отвечая перед народом за свои решения. Государство должно стать общественно назначенным предприятием, которое население содержит для оказания услуг себе же.

— Нужно ли сохранить в Белоруссии нынешние госсимволы и два государственных языка?

— Мы единственная постсоветская республика, которая практически сохранила советскую символику, слегка ее подшаманив. За четверть века у нас выросло новое поколение. У молодежи, нового поколения, очевидно, эти белорусско-советские символы не вызывают каких-то особых эмоций, они же ездят в Европу, видят там другие геральдические истории. Но здесь я готов быть только в кильватере общественного мнения. Нужна широкая дискуссия и потом референдум.

Но однозначно никаких запретов на использование любой символики. Сажать людей на сутки за то, что они машут бело-красно-белым флагом или выкрикивают "антигосударственный" лозунг "Жыве Беларусь!", это абсурд и дикость. Но пока действуют нынешние государственные символы, их надо уважать. И, конечно, должны сохраниться два государственных языка, но быть приняты всевозможные меры по возрождению обучения, поддержке и максимальному расширению сферы применения белорусского, но без принуждения.