Дмитрий Медведев: демократия останется, но после COVID будет другой

Дмитрий Медведев в формате видеоконференции ответил на главные вопросы, интересующие сейчас россиян. Журналисты агентства РИА Новости выбрали самые интересные и важные из числа тех, которые поступают заместителю председателя Совбеза в социальных сетях, и задали в ходе онлайн-беседы.

Это стало первым подобным общением Медведева с прессой. В интервью агентству он рассказал о коронавирусе, в том числе его характере, первоисточнике и серьезности опасности, а также о мерах, принимаемых властями, последствиях пандемии для России и мира, будущем международных отношений, проблеме санкций, отношениях с США, перспективе встречи "пятерки" постоянных членов СБ ООН, а также изменениях в мировом праве.

— Добрый день! Необычно таким образом общаться, обычно мы с вами вживую говорим.

— Не скрою, и мне тоже. До сих пор к этому сложно привыкнуть. Несмотря на то что мы живем в цифровую эпоху, но вот к этому трудно привыкнуть, это правда.

— Но тем не менее вопросов не становится меньше и мы очень благодарны, что вы именно с нас начинаете такой формат, как онлайн-общение с журналистами и регулярные ответы на их вопросы. Рады вас приветствовать из нашей студии на Зубовском бульваре. И, естественно, первый вопрос про коронавирус, про меры, которые ввела Москва. Они довольно серьезные — на этой неделе введены специальные пропуска, другие ограничительные меры. Тем не менее, как мы можем посмотреть, по улицам города продолжают ходить люди, поток машин не сокращается. В такой ситуации будет ли действенен карантин? Если Россия приняла решение идти по пути ограничения, самоизоляции, не стоило ли предпринять еще более жесткие меры, как, например, сделали коллеги в Индии и Китае?

— Давайте начнем с того, что меры должны быть соответствующими той ситуации, в которой находится любая страна, борющаяся с этой пандемией. Пандемией нового коронавируса. Действительно, меры принимались разные. Эти меры зависят и от интенсивности проникновения вируса, и от сложившегося характера, если хотите, отношений в обществе.

© РИА Новости

Дмитрий Медведев во время интервью

Поэтому все, что действует в одной стране, не факт, что будет действовать в другой стране. В то же время изоляция необходима. Это понимают все. Даже те страны, которые вначале легкомысленно к этому относились, говорили, что все у нас будет нормально, мы люди цивилизованные, у нас хорошее общество, — все всё понимают. Я имею в виду европейские страны и ряд других государств, в которых сейчас пандемия носит угрожающий характер.

Поэтому мы должны быть в этом смысле исключительно внимательными. Если вы обратили внимание, то и наши меры становятся жестче. Почему? Были приняты определенные решения, президент озвучил общий подход, он абсолютно справедлив для такой огромной страны, как Россия. Сложно сравнивать ситуацию, которая, например, есть в Москве и на Чукотке, поэтому регионы должны сами принимать решения о характере защитных мер. Это первое.

Второе. Столицы, прежде всего Москва, Московская область, Петербург, крупные города, они, конечно, находятся под ударом пандемии в гораздо большей степени. Больше людей, большее количество носителей изначально приехало из-за границы, естественно, скорость распространения вируса гораздо выше, поэтому в этих городах меры принимаются жесткие, но, на мой взгляд, они адекватны сегодняшней ситуации.

В этом плане я хотел бы поддержать все, что делается московским руководством, мэром Москвы, поскольку сейчас другого выхода нет, включая введение соответствующих пропусков. Являются ли эти меры, на мой взгляд, адекватными текущей ситуации? Пока да. Хотя она развивается в тревожном ключе. Но я не уверен, что нам не потребуется применять какие-то еще более жесткие ограничения. Хотелось бы, конечно, этого сценария избежать.

Причем, конечно, есть люди, которые говорят: ну а чего, я вроде физически здоровый, молодой, ко мне если и прицепится, то в легкой форме, а может, вообще не прицепится. Но эти рассуждения абсолютно безответственные.

По мнению медиков, значительная часть людей, которая в настоящий момент заболела, она может не чувствовать этого. Иными словами, эти скрытые формы, во-первых, сами по себе опасны, ну даже если человек вообще ничего не почувствует, у него не будет ни температуры, ни кашля, ничего другого, мы понимаем, что в этом случае, если он все-таки гуляет, встречается с родственниками, друзьями, он этот вирус распространяет. А его контакты, его близкие, его друзья могут быть гораздо менее устойчивыми к этому вирусу, и у них уже будет тяжелая форма. Поэтому думать нужно не только о себе, но и об окружающих, о близких.

В этом контексте я еще раз хочу обратиться ко всем своим подписчикам в социальных сетях и, конечно, через ваше агентство ко всем гражданам нашей страны и особенно крупных столичных регионов — Москвы и Московской области: постараться минимизировать контакты, находиться дома. Найти себе какое-то разумное занятие. Понимаю, тяжело. Получаю очень много обращений на эту тему. В социальных сетях пишут все: и школьники пишут — отпустите погулять, и взрослые люди, уже солидные, пишут, что нам тяжело. Очевидно, что все это так, но нужно перетерпеть. Иначе ситуация может быть существенно хуже.

И раз уж мы об этом говорим, хочу еще раз поблагодарить всех наших медиков, которые в настоящее время, по сути, находятся на передовой этой борьбы, ведут себя как герои, поскольку это очень сложная и опасная работа.

— Присоединяемся к вашим словам. В продолжение вашей мысли такой вопрос. Право определять степень мер, ограничений отдано самим субъектам Федерации. При этом руководство страны уже говорило о том, что в ряде регионов допускается халатное, разгильдяйское отношение. В этой ситуации не лучше ли было бы принять более жесткие меры, причем с федерального уровня?

— Мы должны принимать адекватные меры, о чем неоднократно говорил президент страны. Эти меры должны быть эффективными, они могут быть и жесткими, но они все-таки должны быть достаточными — разумно достаточными. У нас очень большая и очень сложная страна, у нас масса экономических проблем и без этого коронавируса — ну вот нефть в цене упала, санкции и куча всего другого. Нам просто развиваться нужно.

Я вчера после определенных решений, которые были озвучены президентом, по линии партии "Единая Россия" общался с малым бизнесом, представляющим сферу услуг. И если не предпринять определенных усилий, не перейти в какой-то другой режим, то там просто наступит коллапс, люди лишатся работы, а это миллионы людей на самом деле. Поэтому и меры, которые принимаются в регионах, должны быть достаточными, но не запредельными.

— Но вы знаете, что сейчас существует, в том числе и в СМИ некоторых публикуется, точка зрения о том, что опасность коронавируса слишком преувеличена: что это некий мифологический вирус, что это паническая атака, которая используется в определенных целях. Есть ли у нас понимание о происхождении этого вируса, есть ли у нас его штаммы? Есть ли у нас понимание, искусственный он или имеет естественный генезис?

— Каждый имеет право на свою реальность. Если сравнить, что называется, печальные последствия вот этой эпидемии и стандартной эпидемии гриппа, которую человечество научилось (я имею в виду уже в период после "испанки") переживать, особенно после того, как появились антибиотики, это уже как бы свершившийся факт, то, конечно, эта эпидемия гораздо опаснее.

Если хотите знать мое мнение, я вообще не уверен, что мы когда-нибудь установим первый источник происхождения этого вируса, потому что вирусы, строго говоря, это древнейшие биологические агенты на Земле. Они появились задолго до человечества. Вирусы сопровождают человечество, как говорят сейчас биологи. Я думаю, что в этом смысле трудно с ними спорить, теперь и этот вирус останется с нами. Вопрос только в том, каким образом на него будем реагировать, как мы будем его переносить, когда появятся соответствующие лекарственные средства, препараты и так далее. Вот на это нужно направить наши совместные усилия. Не на выяснение того, кто прав, кто виноват. Сейчас нужно просто вместе бороться с этим. Надеюсь, что осознание этого будет приходить.

— Не видите ли вы в этой ситуации, даже если это не рукотворный вирус, возможность использования такого сценария в будущем для бактериологической войны? В свое время Россия предупреждала про лаборатории, которые есть на ее границах. Два года назад Минобороны говорило, что США "с высокой вероятностью" наращивают свои возможности в области биологического оружия, разрабатывая его прямо у границ с Россией — в лаборатории Лугара в Грузии.

— Вы знаете, здесь нужно вспомнить о том, что мы все-таки угрозу использования биологического оружия и неконтролируемого распространения эпидемий понимали — я имею в виду и человечество, и, конечно, Российскую Федерацию. Есть конвенция, посвященная запрету биологического оружия. Мы в ней участвуем. Соединенные Штаты, кстати, тоже участвуют, но с определенного периода они перестали разрешать проверки на эту тему. И вот, мне кажется, то, что случилось, это как раз лишний повод призадуматься о том, что в этой сфере нам необходима большая прозрачность. А когда, действительно, вокруг нашей страны то там, то здесь — то лаборатория Лугара, то еще какая-то лаборатория... Мы слышим, что нам говорят наши партнеры: "Мы это создаем для того, чтобы не допустить неконтролируемого распространения биологического оружия, чтобы помочь некоторым странам, у которых денег немного". Но мы не знаем, что там внутри, мы не знаем, какие исследования там ведутся. И именно это и создает в конечном счете идеи или, так сказать, продуцирует вот этот сценарий о том, что все это рукотворное, все это искусственное. Нам нужно соблюдать конвенции, нам нужно находиться в русле международного права. Я абсолютно уверен, что после этой пандемии человечеству придется менять международно-правовую базу для того, чтобы быть уверенным, что кто-то где-то чего-то не сделает.

— На второй план ушли крупные конфликты, международные проблемы. Более того, впереди маячит рецессия, экономические сложности у всего мира. В этой ситуации не видите ли вы опасности некоего реванша сил "Исламского государства"*, наркомафии, других проявлений преступности, которые могут воспользоваться ситуацией, в том числе крайней бедностью, грозящей из-за пандемии ряду стран. Что в этой ситуации делать России и другим странам, на ваш взгляд?

— Смотрите, очевидно, что любой кризис провоцирует всякого рода деструктивные силы. И здесь в данном случае я говорю о том, что касается самого разного характера угроз, будь то и угроза радикальных религиозных течений, вы упомянули "Исламское государство"*, это может быть и обычная преступность организованная, которая в этой ситуации видит дополнительные возможности для себя.

Сейчас очень многие люди сидят дома и заказывают товары, продукты питания через интернет. Естественно, это провоцирует деятельность различных жуликов, которые очень часто объединяются в преступные сообщества. И вот с ними как раз и нужно бороться. И мы стараемся делать это и внутри страны, и, конечно, на международном уровне. Это угроза не мифическая. Она вполне очевидна.

Вот этим нужно заниматься всем государствам — и России в том числе. И мы, конечно, этим будем заниматься обязательно по всем линиям, включая Совет Безопасности и силовые структуры.

— Ведутся ли сейчас контакты между Россией и США по теме организации саммита "пятерки" постоянных членов СБ ООН и в целом по стратегической безопасности, продолжается ли сотрудничество по антитеррору?

— Если говорить о контактах, то контакты, несмотря на то что мир схлопнулся, остался в национальных границах, что называется, да и внутри страны все стало гораздо труднее, тем не менее контакты есть, все коллеги общаются. Я обращаю внимание на то, что было беспрецедентное количество телефонных разговоров за последнее время между президентом нашей страны Владимиром Владимировичем Путиным и президентом Соединенных Штатов Америки Дональдом Трампом. Абсолютно уверен: идея созвать "пятерку" является продуктивной. И сейчас, насколько я знаю, министерства иностранных дел наших стран над этим работают, вопрос в том просто, когда это делать, в какой форме. Но такая встреча очевидно необходима.

Вот посмотрите, мы вышли с инициативой о снятии санкций для того, чтобы помочь пострадавшим странам. Это касалось не нас. Санкции, конечно, никому не помогают, но мы говорили не о себе. Мы как-то научились с этими санкциями жить и даже развиваться. Речь шла о гораздо более сложных, загнанных в угол странах, я имею в виду и Венесуэлу, и Иран, где тоже есть пандемия коронавируса. Но нам говорят: нет, пусть санкции над ними сохраняются. Что это означает? Означает только одно: пусть страдает народ; вот у них нехорошие начальники, поэтому мы санкции снимать не будем, а люди — вот как будет, так будет. Мне кажется, это абсолютно аморальная, безответственная точка зрения. И вот от этого нам точно нужно уходить.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы Шенгена, Евросоюза, того, что интеграционная направленность, которая была свойственна миру до эпидемии COVID, сохранится?

— На мой взгляд, возврат к такому активному глобализму в ближайшие годы вряд ли возможен. Хотя контакты, конечно, между странами будут нарастать. Наверное, и туризм в какой-то момент восстановится, не думаю, что и Шенген полностью канет в Лету, но то, что сейчас все будет действовать в усеченном виде, у меня никаких сомнений не вызывает.

С другой стороны, это даст толчок и развитию новых бизнесов, это даст толчок развитию новых коммуникаций. Всегда вот эти испытания создают не только проблемы, но и новые возможности, которые человечество может использовать.

— Что касается санкций, Россия все-таки рассчитывает на их отмену, в том числе когда помогает Италии, Сербии и другим странам?

— Нет, конечно. Ни на какие послабления, отмену мы не рассчитываем. Это просто смешно. Никто никогда об этом не говорил, можете мне поверить, ни в каких разговорах, ни на каком уровне ничего ничем не обуславливалось. Это в чистом виде гуманитарная помощь. А тот, кто говорит другое, — ну, тот просто ведет себя нечестно, пытается достичь своих политических целей или беззастенчиво врет. Да нам это и не нужно. Еще раз говорю, мы уже приспособились жить в таких условиях. Ничего хорошего в этом нет, но и никакой трагедии для нас не происходит.

— Эксперты говорят, что Россия оказалась более подготовлена к пандемии, поскольку сама себя теперь может обеспечивать…

— Факт в том, что наша медицина всегда предполагала довольно активное использование больничных возможностей — большое количество мест в больницах. Кстати, очень многие говорили о том, что нам не нужно столько, вот, посмотрите за границей: человека прооперировали и через три дня уже отправляют. Зачем нас заставляют в больницах лежать? И говорили о том, что у нас, мол, несовременная система в этом смысле, ее пытались модернизировать, но факт в том, что именно эта система в настоящий момент и помогает, потому что она дает возможность быстро развернуть большое количество инфекционных коек, большое количество больничных мест приспособить под лечение коронавируса. А большое количество мест означает и то, что там больше оборудования, потому что по понятным причинам мы в этом случае имели большее количество оборудования — где-то оно новое, где-то постарше, но тем не менее аппараты ИВЛ были у нас всегда в таком значительном количестве, и сейчас мы наращиваем их производство. В других странах — нет.

— Вы верите в демократию и после COVID?

— Вне всякого сомнения, демократия останется, но это будет демократия, которая уже прошла испытание на прочность пандемией. Как и мир будет уже несколько иным, так и наши представления о демократии. Это не застывшее целое, не что-то раз и навсегда данное, это не только классические каноны, это некое развитие. Я думаю, что в этом смысле еще очень многое предстоит сделать и политологам, и юристам, чтобы осмыслить все последствия этой самой пандемии. Но самое главное сейчас — это нам ее все-таки преодолеть.

— Оставаться дома.

— Конечно. Конечно, оставаться дома. И получать удовольствие от общения с близкими, от чтения книг, просмотра телевизионных программ, фильмов. От всего того, что нас окружает в домашних условиях.

— Спасибо большое за интервью.

*Террористическая организация, запрещенная в России