Продвинутый путешественник, попав в Пермский край, порой мучается дежавю. Виновата в этом, как ни странно, Португалия. Там, на мысе Рока, покончив с фотосессией, представляешь времена, когда Европа не была ни «старушкой», ни Старым светом. Когда было неясно, но отчаянно любопытно, что там, за горизонтом на Западе. Мысль о молодой цивилизации, только идущей уже на Восток, преследует и в Перми.

Отсюда и параллели. Их Атлантика — наше море сибирской тайги. Их аделантадос (предводители отрядов конкистадоров) — наши купцы Строгановы, которым царь Иван Грозный пожаловал земельные угодья на Урале. Их Колумб — наш Ермак, нанятый для решения вопроса с ханом Кучумом — предводителем сибирских кочевников, разорявших русские поселения.

Княжество Пермь Великая, история которого началась с 1451 года, признало власть Москвы лишь полвека спустя. Прежние вольные времена вспоминают и сегодня — на ежегодном этно-ландшафтном фестивале «Зов Пармы» неподалеку от древней столицы, города Чердыни.

На Урале довольно поздно по-настоящему начало укрепляться христианство — каких-то шесть столетий назад. Поэтому здесь можно найти чудом сохранившийся пласт древних верований. До появления православных миссионеров местное друидствующее население верило в лесных богов. Возможно, поэтому проповедники приходили сюда не с иконами, а с объемными деревянными изображениями Иисуса.

Традицию с XVII века дополнили пленные шведы и поляки, которые вырезали фигуры святых по западноевропейскому канону. Так возникла уникальная пермская деревянная скульптура. Сегодня по этим ликам можно изучать все этносы края. 

Необычные изображения богов края собраны в Пермской художественной галерее. Но видеть скульптуры там, где они были найдены — например, в музее Чердыни, — особый эмоциональный опыт.

Одна из главных христианских святынь Прикамья — Белогорский монастырь, старейший православный собор Урала. Здесь при строгости внутреннего устава очень лояльно относятся к туристам, даже непросветленным. Никто не смотрит укоризненно, когда от врат храма делают селфи на фоне бесконечного заката над предгорьями Урала.

В Пермском крае еще сохранились образцы горнозаводской цивилизации, когда рядом река, плотина, пруд, а также производство, контора, дом управляющего и, конечно, церковь.

Например, пионерский для России медеплавильный завод в Пыскоре, железоделательные и чугунолитейные мануфактуры, пароходные и паровозные фабрики. Все это в полузаброшенном состоянии, но доступном для посещения.

По Прикамью можно ехать или плыть. Даже далеких от романтики сплавов впечатлят прогулки у заповедника Басеги к алмазодобывающей драге Кын-завода (основан Строгановыми) и развалинам карьеров в поселке Сараны. Кстати, на маршруте попадается уваровит — зеленый гранат.

Много в Пермском крае и мистики. Начнем со Стрелки — места слияния Камы и Чусовой в 18 километрах от речного вокзала Перми, имевшего особое значение для наших предков. Археологи нашли здесь Галкинское городище со стоянками людей X-I веков до нашей эры, а астролог Павел Глоба определил, что это затопленное поселение зороастрийцев и родина Заратустры. 

Кстати, сегодня за право называться родиной этого пророка борется и еще один обязательный пункт посещения туристов, путешествующих по Транссибу, — город Кунгур. Именно тут с XVIII века тюковой чай из Китая фасовался и расходился по России.

Главная по мистике в Пермском крае — Молебская аномальная зона на границе со Свердловской областью. Это природная «нехорошая квартира», место силы уфологов постсоветского пространства.

Путь из столицы региона к этому месту занимает пять часов, в том числе и по тайге. Дорога будет интересна и тем, кто смотрел «Время первых» об историческом полете (хотя фильм снимали под Усьвой, куда легче добраться).

Еще в Пермском крае есть единственное в мире полностью сохранившееся солеварное производство полного цикла под открытым небом. В Соликамске каким-то чудом уцелели все деревянные постройки на берегу реки — колесо «промышленной сансары» Усть-Боровского завода. 

Именно соль — основная местная ценность, по которой остальная Россия и знала Пермь. Чуть сероватая, она век за веком по весне прибывала по Каме на огромных ладьях на Нижегородскую ярмарку. Оттуда попадала почти на каждый стол: до революции именно на «пермянку» приходилось 70 процентов потребления.

Не верится, но добыча древним примитивным методом — природного рассола через скважину, далее самотеком на выварку и в амбар у реки — продолжалась до 1970-х годов! Сегодня похожее увидишь только в Музее истории соли в Соликамске.

Здесь же рассказывают про «соленые уши» пермяков, причем для многих буквальность этого выражения становится открытием. А появилось оно довольно просто: раньше любой в России опознавал местных соленосов по вечно воспаленным ушам, которые соприкасались с тяжелыми мешками.