Олег Сыромолотов: в диалоге с США обид стараемся не помнить

Заместитель министра иностранных дел России Олег Сыромолотов рассказал в интервью РИА Новости о том, что мешает наладить с США активное взаимодействие по Сирии, кто пытался помешать началу российской военной операции в этой стране и есть ли у Москвы точные данные о ликвидации главаря террористической организации ИГ* аль-Багдади. Он также сообщил, когда можно ожидать возобновления авиасообщения с популярными египетскими курортами, прокомментировал перспективы взаимодействия с Вашингтоном в сфере информационной безопасности и заявления Лондона о кибервойне с Россией.

– Есть ли у российской стороны данные о том, сколько террористов ИГИЛ* могли оказаться на свободе в результате турецкой операции на севере Сирии? Какие меры принимаются для их нейтрализации?

– Точных данных по количеству террористов, которые могли оказаться на свободе, у нас пока нет. Вместе с тем, по имеющейся на данный момент информации, речь идет о нескольких сотнях сбежавших из мест заключения игиловцев. У нас это вызывает серьезное беспокойство прежде всего в связи с тем, что освободившиеся боевики ИГИЛ* могут содействовать восстановлению боевого потенциала этой террористической организации. По большому счету все это стало возможным из-за общей эскалации напряженности в Заевфратье и в силу незаконного иностранного военного присутствия в Сирии. Одной из причин дестабилизации ситуации стало раздувание этноконфессиональных противоречий.

Для нейтрализации этой угрозы, как и в целом для предотвращения восстановления террористического потенциала ИГИЛ* необходимо в первую очередь не допустить возобновления активных боевых действий в регионе, а также содействовать восстановлению суверенитета и территориальной целостности САР. На это, в частности, направлен российско-турецкий меморандум от 22 октября 2019 года, выполнение которого идет последовательно.

– Может ли российская сторона подтвердить данные о ликвидации лидера террористов ИГ* аль-Багдади? Почему Россия не проводит в Сирии подобных точечных операций по уничтожению главарей боевиков?

– Министерство обороны России уже комментировало этот вопрос. Наши военные, которые работают на земле, не располагают достоверной информацией о факте проведения и о результатах упомянутой операции по уничтожению бывшего полевого командира ИГИЛ* Абу Бакра аль-Багдади.

– Прямые перелеты в Египет для россиян по-прежнему закрыты, хотя недавно авиасообщение с этой страной возобновила, например, Великобритания. Что говорят наши оценки? Безопасно ли уже летать в Египет и может ли решение о возобновлении прямых перелетов быть принято до конца этого года? Если нет, то в чем проблема?

– Вопрос восстановления в полном объеме авиасообщения с Египтом постоянно находится в фокусе нашего внимания и регулярно обсуждается с египетской стороной. В результате проведенной специалистами наших стран совместной работы по повышению уровня безопасности в аэропорту Каира в апреле были возобновлены регулярные авиарейсы между столицами двух государств.

Представители российских профильных ведомств продолжают взаимодействие с египетскими партнерами с целью скорейшего возобновления прямых авиарейсов между городами России и находящимися на побережье Красного моря курортами Египта. Хочется надеяться, что работа экспертов будет завершена уже в ближайшее время. Это позволит возобновить прямое авиасообщение с Шарм-эш-Шейхом и Хургадой. В то же время хотел бы подчеркнуть, что приоритетом для нас было и остается обеспечение безопасности российских граждан, поэтому я не стал бы называть каких-то конкретных сроков.

– До выборов в США еще год, но уже задолго до этого в Вашингтоне начали звучать обвинения в адрес России во вмешательстве в них. Готова ли российская сторона сотрудничать с американцами, чтобы предотвращать потенциальные акты кибертерроризма и киберпреступления до и в ходе голосования в США? Будем ли предлагать такое содействие Вашингтону?

– Обвинения России по поводу кибервмешательства в выборы как в США, так и где бы то ни было, к сожалению, уже давно приобрели ритуальный характер. Вряд ли кто-то сегодня может относиться к ним всерьез. Я не исключаю, что какие-либо политические силы могут вновь использовать российскую киберугрозу как инструмент во внутриполитической борьбе.

Что касается взаимодействия с американцами по вопросам международной информационной безопасности (МИБ), то мы неоднократно предлагали Вашингтону возобновить диалог по этой теме прежде всего с прицелом на прямое взаимодействие профильных ведомств, включая возможное подписание межправительственного двустороннего соглашения о предотвращении инцидентов в информационном пространстве по аналогии с советско-американским Соглашением о предотвращении инцидентов в открытом море и в воздушном пространстве над ним 1972 года.

В 2016 году в ходе избирательной кампании США официально обращались к нам по имеющимся двусторонним каналам по поводу своих озабоченностей. Мы неоднократно предоставляли американской стороне исчерпывающую информацию и подтверждали, что готовы разбираться с этими вопросами дальше. Однако никакой ответной реакции мы не получили.

Но мы обид стараемся не помнить, когда речь идет о глобальной стабильности и об общих для всех государств интересах в сфере укрепления МИБ. Россия открыта для кибердиалога с США и сейчас. Повторю, мы готовы к предметному, прагматичному обмену мнениями по всему спектру вопросов, связанных с обеспечением МИБ и к обсуждению взаимных озабоченностей.

– Недавно группа боевиков ИГ* напала на погранзаставу на узбекско-таджикской границе. Говорит ли это о том, что ИГ* активизируется в данном регионе?

– Мы, конечно, не могли не обратить внимания на сообщения о вооруженном столкновении в ночь на 6 ноября вблизи границы с Узбекистаном. У нас имеется информация, которую официально предоставили наши таджикские партнеры. По их данным, 15 нападавших были уничтожены, остальные задержаны.

Исходим из необходимости наращивания усилий государств-членов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) по укреплению пограничного сотрудничества, в особенности в свете опасности расширения международными террористическими группами своего "плацдарма" вблизи южного фланга ответственности ОДКБ. Мы плотно сотрудничаем с таджикистанскими коллегами в данной сфере.

В частности, российская сторона выполняет обязательства по модернизации вооруженных сил Таджикистана, что положительно сказывается и на боеготовности погранвойск нашего союзника. Помимо этого, в республике размещена 201-я российская военная база, которая является важнейшим фактором поддержания стабильности на этом сложном направлении в интересах всех членов ОДКБ.

– Американская сторона предложила ряду стран, в том числе России, присоединиться к борьбе с терроризмом в Афганистане. Поступало ли от американской стороны официальное предложение присоединиться к этой акции?

– Официального обращения от американской стороны о сотрудничестве по борьбе с терроризмом в Афганистане не поступало. Однако у нас с Вашингтоном налажено плодотворное взаимодействие по линии специальных представителей по Афганистану как в двустороннем, так и в многостороннем форматах. В рамках таких контактов мы пытаемся скоординировать подходы в отношении создания благоприятных международных условий для прекращения вооруженного противостояния в этой стране и запуска прямых мирных переговоров между противоборствующими афганскими сторонами. 25 октября в Москве состоялся очередной раунд консультаций России, США и Китая с участием Пакистана, в ходе которого обсуждались дальнейшие шаги по достижению устойчивого мира в Афганистане политико-дипломатическими средствами.

Кроме того, борьба с терроризмом в Афганистане находится в фокусе внимания нашей совместной работы с Вашингтоном в рамках российско-американского диалога по контртерроризму, который ведется как на уровне заместителей глав внешнеполитических ведомств, так и на уровне экспертов профильных госорганов. Осуществляемые в его рамках интенсивные контакты позволяют регулярно обмениваться оценками угроз в этом регионе и договариваться о практических шагах в двустороннем формате и на многосторонних площадках, включая ООН, по их купированию и предупреждению.

– Ведется ли Россией диалог с США по ситуации в Сирии? Намерена ли Москва в ходе контактов с американской стороной поднять вопрос о недопущении включения террористической группировки "Хейат Тахрир аш-Шам"* в список умеренных?

– Нами поддерживается на разных уровнях диалог с США и другими региональными и международными игроками в целях достижения прочной стабилизации ситуации в Сирии и окончательного разгрома терроризма. Другой вопрос – готовы ли к такому сотрудничеству западные партнеры? Непоследовательные и деструктивные действия США в Сирии, которые то уходят из страны, то возвращаются, чтобы "защитить" нефтяные месторождения от ИГИЛ*, которые они, в соответствии с их прежними заявлениями, разгромили, не способствуют нахождению общих знаменателей.

Даже несмотря на то, что США находятся на сирийской земле нелегитимно, российско-американский диалог по данной проблематике необходим и ведется. Нам удалось наладить в Сирии неплохое взаимодействие по военной линии с целью обеспечения безопасности полетов авиации наших стран. Данный канал деконфликтинга работает на регулярной основе. Благодаря этому на протяжении последних лет удавалось предотвратить инциденты, чреватые угрозами безопасности российских и американских военнослужащих. Помимо этого есть и другие консультации, которые особо не афишируются, но продолжаются в целом по всем аспектам сирийского урегулирования. Конечно, мы могли бы делать больше, если бы разделяли общие цели в плане того, кого причисляем к террористам и как видим нашу роль в содействии политическому урегулированию в Сирии.

Что касается попыток выдать за умеренную вооруженную оппозицию террористические группировки, как, например, "Хейат Тахрир аш-Шам"*, признанные таковыми, к слову, не только СБ ООН, но и США, то мы выступаем категорически против таких заходов, считаем их неприемлемыми и доводим такую позицию до всех наших партнеров. Этот вопрос, в частности, поднимался Сергеем Лавровым в ходе встречи с Госсекретарем США Майклом Помпео на полях 74-й сессии Генассамблеи ООН 27 сентября. Вашингтон, к сожалению, от ответа по существу уходит. Хотел бы вновь подтвердить нашу принципиальную позицию о недопустимости деления террористов на плохих и хороших, под какими бы новыми названиями ни выступали международные террористические группировки.

– Как вы прокомментируете заявление начальника штаба обороны Великобритании Ника Картера, объявившего о том, что его страна находится в состоянии кибервойны с Россией? Обращался ли Лондон в связи с этим к Москве? Предоставила ли британская сторона какие-либо доказательства?

– Это не первое подобное заявление начальника штаба обороны Великобритании Картера, и его, безусловно, необходимо рассматривать в контексте развернутой правительством Великобритании масштабной антироссийской пропагандистской кампании. Высказывания генерала Картера – это очередная попытка донести до британской общественности лукавую и вместе с тем крайне опасную мысль, будто бы проводимая Россией политика может привести к вооруженной конфронтации с Великобританией. Особую обеспокоенность вызывает тот факт, что столь легковесное отношение к используемым формулировкам демонстрирует представитель высшего военного звена.

Для себя мы уже давно отметили, что Лондон в своей антироссийской риторике среди прочего неизменно прибегает к тезису о существовании некой "российской киберугрозы" британской национальной безопасности. Таких примеров много. Упомяну лишь один из недавних. Так, в конце октября британский Национальный центр по кибербезопасности опубликовал составленный совместно с Агентством национальной безопасности США материал о кибератаках, совершаемых хакерской группой "Турла", которая "по подозрениям, базируется в России". Если внимательно прочитать документ, то станет ясно, что, помимо упомянутых "подозрений" в нем отсутствует какое-либо упоминание нашей страны и не выдвигается никаких обвинений в адрес российских властей. Все это, однако, не помешало британским СМИ незамедлительно раструбить о новых признаках "киберугроз со стороны Москвы".

Отмечаем, что в своих рассуждениях британский генерал также не приводит никаких доказательств и, по сути, оперирует не фактами, а домыслами. Похоже, что тезис о некой "российской угрозе" попросту является удобным поводом для англосаксонского военного лобби затребовать увеличение расходов на национальную оборону. Складывается впечатление, что вооруженным силам Великобритании элементарно не хватает текущего уровня финансирования, в частности, для поддержания масштабов своей деструктивной деятельности в Прибалтике, на Украине, да и в других регионах мира.

Несмотря на это, мы по-прежнему остаемся открыты к общению, в том числе по вопросам международной информационной безопасности. Но британской стороне важно понять, что такой диалог должен быть равноправным, взаимоуважительным и нацеленным на практические результаты.

– Российская сторона заявляла о том, что ряд стран пытались помешать началу операции ВКС России в Сирии. О каких странах идет речь?

– В сентябре 2015 года, когда было принято решение о начале российской операции по оказанию помощи правительству САР в борьбе с международным терроризмом, не все поддержали этот шаг. Безусловно, в первую очередь я имею в виду страны западного блока, однако называть сейчас конкретные государства смысла не вижу. Важно, что, несмотря на противодействие недоброжелателей, нам удалось добиться выполнения главных задач: нанести поражение террористическому интернационалу и предотвратить возвращение, инфильтрацию в Россию и соседние страны тысяч боевиков. Кроме того, проведенная за последние годы напряженная политико-дипломатическая работа по комплексному урегулированию сирийского кризиса, безусловно, может стать своего рода моделью разрешения и других региональных конфликтов.

– Российское руководство заявило, что после поражения в Сирии многие боевики передислоцируются в другие регионы, где захотят создать опорные пункты – они могут появиться на Балканах, в Юго-Восточной Азии и на южных рубежах СНГ. Какие меры планирует принять российская сторона для противодействия созданию таких пунктов?

– Действенной мерой противодействия выезду граждан России для участия в деятельности международных террористических организаций стало своевременное закрытие въезда иностранных террористов-боевиков (ИТБ) в транзитные страны, осуществляемое зарубежными партнерами на основании информации ФСБ России. Аналогичная работа проводится в отношении иностранцев, пытающихся въехать в Россию для участия в террористической деятельности. Организована работа по розыску и привлечению к уголовной ответственности выехавших и возвращающихся в Россию боевиков, а также вербовщиков и лиц, создающих и обеспечивающих каналы переправки.

В пунктах пропуска через государственную границу Российской Федерации налажен механизм выявления лиц указанной категории в ходе прохождения ими погранконтроля. Предпринимаются меры и в деле выстраивания нормативно-правового заслона деятельности ИТБ.

12 ноября президент Российской Федерации подписал федеральный закон о ратификации Дополнительного протокола 2015 года к Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма 2005 года. Он нацелен на укрепление международного антитеррористического сотрудничества, в том числе в противодействии угрозе ИТБ. Практическая реализация этого документа призвана повысить эффективность принимаемых на национальном уровне мер, направленных на пресечение деятельности ИТБ и лиц, оказывающих им финансовую и иную помощь. В частности, в нем содержатся обязательства государств по криминализации участия в объединении или группе в целях терроризма, прохождения террористической подготовки, совершения поездок за границу в террористических целях, покушения на совершение указанных поездок, финансирования таких поездок ИТБ, их организации или содействия им каким-либо иным способом.

В настоящее время в России уже реализовано одно из основных положений Протокола – о создании сети круглосуточных контактных пунктов для обмена информацией об ИТБ. Российский контактный пункт развернут на базе Национального антитеррористического комитета.

*Террористические организации, запрещенные в России