https://ria.ru/20191121/1561175332.html
"Декорации к фильму ужасов": бывшие жители городов-призраков о своей родине
"Декорации к фильму ужасов": бывшие жители городов-призраков о своей родине - РИА Новости, 14.02.2020
"Декорации к фильму ужасов": бывшие жители городов-призраков о своей родине
По всей России, от Мурманска до Магадана, встречаются заброшенные поселки, чьи жители давно разъехались по другим регионам. Заглядывают туда разве что туристы... РИА Новости, 14.02.2020
2019-11-21T08:00
2019-11-21T08:00
2020-02-14T11:53
общество
казань
москва
республика саха (якутия)
https://cdnn21.img.ria.ru/images/156116/91/1561169184_0:66:1680:1011_1920x0_80_0_0_9ce04b85c099a777248c1eabe561351a.jpg
МОСКВА, 21 ноя — РИА Новости, Мария Марикян, Мария Семенова. По всей России, от Мурманска до Магадана, встречаются заброшенные поселки, чьи жители давно разъехались по другим регионам. Заглядывают туда разве что туристы. Это обычная судьба населенных пунктов, возникших в советскую эпоху рядом с каким-нибудь военным или промышленным объектом. РИА Новости пообщалось с теми, кто посещает города-призраки, и их бывшими обитателями."За длинным рублем"Кадыкчан — нежилой поселок в Сусуманском районе Магаданской области. Основан в 1943 году возле месторождения угля, на котором работала Аркагалинская ГРЭС, обеспечивавшая электроэнергией две трети региона. Поселок и шахту строили заключенные. В конце восьмидесятых там проживали более десяти тысяч человек. После трагического происшествия в 1996 году — взрыва, при котором погибли шесть шахтеров, — градообразующее предприятие ликвидировали. Люди покинули родные дома: работать было негде. "Родители приехали в Кадыкчан из Перми "за длинным рублем". Мама занималась ремонтными работами в строительной фирме. Отец — на шахте. Я вырос в этом поселке", — рассказывает РИА Новости бывший житель Кадыкчана Наиль Шакиров. Он покинул поселок еще до взрыва, в 17 лет: "не было перспектив". "В девяностые на госпредприятиях начались сокращения. Зарплата — продуктами или вообще не выдавали, — вспоминает Наиль. — Школу я окончил в 1994-м. Ближайший университет — в Магадане, а это 800 километров. Не поступил — год проработал автослесарем. Затем родители отправили меня с младшей сестрой к родственникам в Казань. Позже и мама переехала. Здесь живем до сих пор". Государство выделило субсидии по программе переселения из районов Крайнего Севера, однако надо было еще дождаться очереди, а это не всем удавалось. "Коммунальщики стали работать не на совесть. Из-за сбоев в системе отопления многие просто не могли пережить зиму, температура опускалась до минус сорока. Поэтому переезжали за свой счет, мы в том числе", — объясняет Наиль.Его отец остался: хотел дождаться очереди на жилье. "Периодически он с другими рабочими спускался в шахту в поисках золота", — продолжает собеседник. Одна из таких вылазок завершилась трагично — отец погиб. "После того как уехал, не был ни разу в Кадыкчане. Но хочу туда. Я даже не был на могиле отца", — заключает Наиль."Все разграблено"Родители Руслана Колесника перебрались из Якутии в Кадыкчан тоже ради заработка. "Вся моя юность там прошла. После взрыва нас расселили в Белгородскую область. Уехали оттуда в 1999-м, — делится с РИА Новости своей историей Руслан. — Мама работала на водонасосной станции, отец — на угольном разрезе. Все здесь так или иначе было связано с шахтой. Поселок в свое время был замечательный! Население — почти восемь тысяч человек. Строились новые дома. Хороший спорткомплекс, в школе — две смены". Сообщение о расселении поселка напугало и расстроило. "Было очень тяжело срываться с насиженных мест в неизвестность. Тоска до сих пор в сердце у каждого осталась. У взрослых — о своей молодости, у нас — о юности", — вздыхает собеседник.В 2017-м Колесник все же вернулся в родные края — работает вахтовым методом слесарем в поселке рядом с Кадыкчаном, в 70 километрах. "Вот на днях заезжал проведать. Если помнишь этот поселок живым и цветущим, больно видеть, как он выглядит сейчас: все разграблено, разбито… Словом, декорации к фильму ужасов. Взрыв — большая трагедия для поселка. Помню, как хоронили шахтеров. На прощание вышли все", — говорит Руслан. Бывшие кадыкчане, добавляет он, поддерживают связь, даже устраивают ежегодно недельный слет — под Нижним Новгородом: "В 2020-м будет юбилейный, пятнадцатый"."Плачу горькими слезами"Анатолий Кукса живет в Магадане. Почти 20 лет проработал на шахте в Кадыкчане, был начальником участка. Через год после взрыва его назначили главой поселка — о том, как люди покидали родные места, он знает не понаслышке. "Создали наблюдательный совет. От каждого закрывающегося предприятия был представитель, вместе решали вопрос переселения. Старались всех отправить туда, куда им больше хочется, — я лично следил за этим", — объясняет он РИА Новости.По его словам, шахту все равно закрыли бы рано или поздно — никаких перспектив не просматривалось. "Даже разработали специальное технико-экономическое обоснование для министерства. Уголь получался очень дорогой из-за перевозки. Да и вообще шахты в Советском Союзе были все убыточные, прибыльных — единицы", — уточняет бывший шахтер.В день взрыва он был на больничном. А его сын находился на шахте — но далеко от места трагедии. "Четверо погибли в эпицентре, двое задохнулись газом. Я всех знал, до сих пор этот страшный черный дым перед глазами", — продолжает Анатолий. В 2001 году закончились его полномочия как главы поселения, и он перебрался в соседний поселок — Мяунджу. А чуть позже — в Магадан. Его сын живет в Казани. Анатолий работает в золотодобывающей фирме, сын — вахтовым методом в Якутии на нефтегазовом месторождении.Анатолий бывает в Кадыкчане: "Поселок стоит. Здания хорошие, добротные. Такое ощущение, что ждут кого-то. Как приезжаю, плачу горькими слезами. Раньше Кадыкчан хорошо жил: и свадьбы справляли, и детей рожали. А теперь…""Срезали кабель и трубы"Когда-то городок Буран был секретным: здесь размещалась ракетная часть, право въезда было только у служащих и их семей. Несколько жилых домов, казарма, котельная, столовая и клуб, магазин, водокачка, две бани, почта — и военные объекты в окрестностях. Школьников возили на учебу в ближайшую деревню на автобусе. Тут давно никого. Изредка приезжают туристы посмотреть на поселок-призрак, да иногда ностальгия приводит сюда бывших местных жителей. Воинскую часть расформировали еще в 1990-е. "Летом 1994-го дослуживали последние солдаты, тогда же вывезли всю технику. Те, кто нашел новое место службы, уехали сразу. Остальные дожидались жилья от государства — сертификаты выдали только в 2002-м. Тогда-то все и опустело окончательно. Мародеры срезали электрический кабель, трубы сантехники и стали все разрушать", — вспоминает Светлана Василенко, которая жила в Буране до 1994 года."Город, где молодые мама и папа"О маленьком военном городке бывшие жители отзываются очень тепло. "Это мое детство. Здесь молодые мама и папа, и хотя не понятно, как жить дальше (военный городок расформирован, родителей сократили, топят с перерывами, свет отключают), но все равно спокойно и радостно. Сейчас я не люблю туда приезжать, становится жутко и очень обидно за родителей, которые оказались никому не нужны как военные", — признается Светлана.После сокращения ее родители нашли работу в Петрозаводске: от столицы Карелии до военного городка — 25 километров. "Папа устроился в милицию, дослужился до полковника, мама — в военный госпиталь, где продолжает работать. А я в Петрозаводске окончила школу и университет. Потом уехала в Санкт-Петербург", — рассказывает Василенко."Дикая земляника, источник с ледяной чистой водой, несколько домов, много болот, пешком минут двадцать до глубокого водоема — сейчас он, наверное, уже зарос. Инфраструктура — по нулям. Школа — в ближайшей деревне, туда ездил рейсовый автобус. Магазин был когда-то на территории поселка, но я еще совсем маленькой была, когда он закрылся. Людей немного, все дружные, на праздники собирались вместе — до сих пор хранятся записи на видеокассетах", — вспоминает Самира Нуриева. Она уехала из Бурана в нулевые — ее родители получили служебную квартиру в военном городке в деревне Вилга. Самира несколько раз наведывалась в родной поселок. "Возвращаться грустно. Детство там было особенным. Сейчас все растащили мародеры. Хотела зайти в нашу старую квартиру — заколочены двери", — вздыхает она. "Природа погребает здания"Александр Медведков первый раз случайно оказался в Буране подростком, с тех пор время от времени бывает в заброшенном поселке. "У нас дача неподалеку. Мы с ребятами на мотоциклах катались, как-то поехали на грунтовку — знать не знали, что в конце. Наткнулись на Буран. Это был 2007 год, там тогда еще кто-то жил. Я видел остатки котельной, казармы — ее мужики на кирпичи разбирали", — говорит он. Медведков любит поселки-призраки. "Интересно наблюдать, как природа погребает рукотворные строения. В Буране есть ракетные бункеры, некоторые не сильно тронуты — хотя оборудование, естественно, вывезли — другие затоплены или завалены. В одном доме кое-где уцелели окна, и в квартирах, видимо, из-за высокой влажности, остатки мебели и обоев поросли мхом", — описывает увиденное турист. Екатерина К. из Петрозаводска была в Буране дважды: этим летом и десять лет назад. Ее поразило множество оставленных личных вещей: "Такое чувство, что люди собирались в спешке. На плитах стояли кастрюли, сковородки, на веревках на балконе — белье, на полу — игрушки".
казань
москва
республика саха (якутия)
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2019
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
internet-group@rian.ru
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
общество, казань, москва, республика саха (якутия)
Общество, Казань, Москва, Республика Саха (Якутия)
МОСКВА, 21 ноя — РИА Новости, Мария Марикян, Мария Семенова. По всей России, от Мурманска до Магадана, встречаются заброшенные поселки, чьи жители давно разъехались по другим регионам. Заглядывают туда разве что туристы. Это обычная судьба населенных пунктов, возникших в советскую эпоху рядом с каким-нибудь военным или промышленным объектом. РИА Новости пообщалось с теми, кто посещает города-призраки, и их бывшими обитателями.
Кадыкчан — нежилой поселок в Сусуманском районе Магаданской области. Основан в 1943 году возле месторождения угля, на котором работала Аркагалинская ГРЭС, обеспечивавшая электроэнергией две трети региона. Поселок и шахту строили заключенные. В конце восьмидесятых там проживали более десяти тысяч человек. После трагического происшествия в 1996 году — взрыва, при котором погибли шесть шахтеров, — градообразующее предприятие ликвидировали. Люди покинули родные дома: работать было негде.
«
"Родители приехали в Кадыкчан из Перми "за длинным рублем". Мама занималась ремонтными работами в строительной фирме. Отец — на шахте. Я вырос в этом поселке", — рассказывает РИА Новости бывший житель Кадыкчана Наиль Шакиров.
Он покинул поселок еще до взрыва, в 17 лет: "не было перспектив". "В девяностые на госпредприятиях начались сокращения. Зарплата — продуктами или вообще не выдавали, — вспоминает Наиль. — Школу я окончил в 1994-м. Ближайший университет — в Магадане, а это 800 километров. Не поступил — год проработал автослесарем. Затем родители отправили меня с младшей сестрой к родственникам в Казань. Позже и мама переехала. Здесь живем до сих пор".
Государство выделило субсидии по программе переселения из районов Крайнего Севера, однако надо было еще дождаться очереди, а это не всем удавалось. "Коммунальщики стали работать не на совесть. Из-за сбоев в системе отопления многие просто не могли пережить зиму, температура опускалась до минус сорока. Поэтому переезжали за свой счет, мы в том числе", — объясняет Наиль.
Его отец остался: хотел дождаться очереди на жилье. "Периодически он с другими рабочими спускался в шахту в поисках золота", — продолжает собеседник. Одна из таких вылазок завершилась трагично — отец погиб. "После того как уехал, не был ни разу в Кадыкчане. Но хочу туда. Я даже не был на могиле отца", — заключает Наиль.
Родители Руслана Колесника перебрались из Якутии в Кадыкчан тоже ради заработка. "Вся моя юность там прошла. После взрыва нас расселили в Белгородскую область. Уехали оттуда в 1999-м, — делится с РИА Новости своей историей Руслан. — Мама работала на водонасосной станции, отец — на угольном разрезе. Все здесь так или иначе было связано с шахтой. Поселок в свое время был замечательный! Население — почти восемь тысяч человек. Строились новые дома. Хороший спорткомплекс, в школе — две смены".
Сообщение о расселении поселка напугало и расстроило. "Было очень тяжело срываться с насиженных мест в неизвестность. Тоска до сих пор в сердце у каждого осталась. У взрослых — о своей молодости, у нас — о юности", — вздыхает собеседник.
В 2017-м Колесник все же вернулся в родные края — работает вахтовым методом слесарем в поселке рядом с Кадыкчаном, в 70 километрах. "Вот на днях заезжал проведать. Если помнишь этот поселок живым и цветущим, больно видеть, как он выглядит сейчас: все разграблено, разбито… Словом, декорации к фильму ужасов. Взрыв — большая трагедия для поселка. Помню, как хоронили шахтеров. На прощание вышли все", — говорит Руслан.
Бывшие кадыкчане, добавляет он, поддерживают связь, даже устраивают ежегодно недельный слет — под Нижним Новгородом: "В 2020-м будет юбилейный, пятнадцатый".
Анатолий Кукса живет в Магадане. Почти 20 лет проработал на шахте в Кадыкчане, был начальником участка. Через год после взрыва его назначили главой поселка — о том, как люди покидали родные места, он знает не понаслышке. "Создали наблюдательный совет. От каждого закрывающегося предприятия был представитель, вместе решали вопрос переселения. Старались всех отправить туда, куда им больше хочется, — я лично следил за этим", — объясняет он РИА Новости.
По его словам, шахту все равно закрыли бы рано или поздно — никаких перспектив не просматривалось. "Даже разработали специальное технико-экономическое обоснование для министерства. Уголь получался очень дорогой из-за перевозки. Да и вообще шахты в Советском Союзе были все убыточные, прибыльных — единицы", — уточняет бывший шахтер.
В день взрыва он был на больничном. А его сын находился на шахте — но далеко от места трагедии. "Четверо погибли в эпицентре, двое задохнулись газом. Я всех знал, до сих пор этот страшный черный дым перед глазами", — продолжает Анатолий. В 2001 году закончились его полномочия как главы поселения, и он перебрался в соседний поселок — Мяунджу. А чуть позже — в Магадан. Его сын живет в Казани. Анатолий работает в золотодобывающей фирме, сын — вахтовым методом в Якутии на нефтегазовом месторождении.
«
Анатолий бывает в Кадыкчане: "Поселок стоит. Здания хорошие, добротные. Такое ощущение, что ждут кого-то. Как приезжаю, плачу горькими слезами. Раньше Кадыкчан хорошо жил: и свадьбы справляли, и детей рожали. А теперь…"
Когда-то городок Буран был секретным: здесь размещалась ракетная часть, право въезда было только у служащих и их семей. Несколько жилых домов, казарма, котельная, столовая и клуб, магазин, водокачка, две бани, почта — и военные объекты в окрестностях. Школьников возили на учебу в ближайшую деревню на автобусе.
Тут давно никого. Изредка приезжают туристы посмотреть на поселок-призрак, да иногда ностальгия приводит сюда бывших местных жителей. Воинскую часть расформировали еще в 1990-е.
"Летом 1994-го дослуживали последние солдаты, тогда же вывезли всю технику. Те, кто нашел новое место службы, уехали сразу. Остальные дожидались жилья от государства — сертификаты выдали только в 2002-м. Тогда-то все и опустело окончательно. Мародеры срезали электрический кабель, трубы сантехники и стали все разрушать", — вспоминает Светлана Василенко, которая жила в Буране до 1994 года.
"Город, где молодые мама и папа"
О маленьком военном городке бывшие жители отзываются очень тепло.
"Это мое детство. Здесь молодые мама и папа, и хотя не понятно, как жить дальше (военный городок расформирован, родителей сократили, топят с перерывами, свет отключают), но все равно спокойно и радостно. Сейчас я не люблю туда приезжать, становится жутко и очень обидно за родителей, которые оказались никому не нужны как военные", — признается Светлана.
После сокращения ее родители нашли работу в Петрозаводске: от столицы Карелии до военного городка — 25 километров. "Папа устроился в милицию, дослужился до полковника, мама — в военный госпиталь, где продолжает работать. А я в Петрозаводске окончила школу и университет. Потом уехала в Санкт-Петербург", — рассказывает Василенко.
"Дикая земляника, источник с ледяной чистой водой, несколько домов, много болот, пешком минут двадцать до глубокого водоема — сейчас он, наверное, уже зарос. Инфраструктура — по нулям. Школа — в ближайшей деревне, туда ездил рейсовый автобус. Магазин был когда-то на территории поселка, но я еще совсем маленькой была, когда он закрылся. Людей немного, все дружные, на праздники собирались вместе — до сих пор хранятся записи на видеокассетах", — вспоминает Самира Нуриева. Она уехала из Бурана в нулевые — ее родители получили служебную квартиру в военном городке в деревне Вилга.
Самира несколько раз наведывалась в родной поселок. "Возвращаться грустно. Детство там было особенным. Сейчас все растащили мародеры. Хотела зайти в нашу старую квартиру — заколочены двери", — вздыхает она.
"Природа погребает здания"
Александр Медведков первый раз случайно оказался в Буране подростком, с тех пор время от времени бывает в заброшенном поселке. "У нас дача неподалеку. Мы с ребятами на мотоциклах катались, как-то поехали на грунтовку — знать не знали, что в конце. Наткнулись на Буран. Это был 2007 год, там тогда еще кто-то жил. Я видел остатки котельной, казармы — ее мужики на кирпичи разбирали", — говорит он.
Медведков любит поселки-призраки. "Интересно наблюдать, как природа погребает рукотворные строения. В Буране есть ракетные бункеры, некоторые не сильно тронуты — хотя оборудование, естественно, вывезли — другие затоплены или завалены. В одном доме кое-где уцелели окна, и в квартирах, видимо, из-за высокой влажности, остатки мебели и обоев поросли мхом", — описывает увиденное турист.
Екатерина К. из Петрозаводска была в Буране дважды: этим летом и десять лет назад. Ее поразило множество оставленных личных вещей: "Такое чувство, что люди собирались в спешке. На плитах стояли кастрюли, сковородки, на веревках на балконе — белье, на полу — игрушки".
