Владимир Гусев: молодежи уже мало просто любоваться картинами в музее

Директор русского музея Владимир Гусев считает, что вслед за изменениями в искусстве меняются возможности его восприятия, и классических способов экспонирования становится недостаточно. В интервью РИА Новости в дни Санкт-Петербургского международного культурного форума он рассказал о задачах дебютного трека "Культура и общество", а также об основных проектах первого в России государственного музея русского изобразительного искусства, которому в 2020 году исполняется 125 лет. Беседовала Виктория Уздина.

– Владимир Александрович, на нынешнем Санкт-Петербургском международном культурном форуме впервые запущен трек "Культура и общество", который вы курируете. В чем его значимость?

– Если говорить о Культурном форуме в целом, то основная польза мероприятий такого формата заключается, на мой взгляд, как в профессиональных дискуссиях, так и в человеческом общении. Сюда приезжают руководители десятков художественных музеев России, и возможность встретиться с ними чрезвычайно важна. Главное, мне кажется, состоит не в том, чтобы с триумфом отчитаться о работе, а в том, чтобы попытаться найти ответ на сложнейший вопрос: что такое сегодня культура в жизни российского общества.

И именно трек "Культура и общество", который дебютирует в рамках форума, позволяет не только обсудить узкопрофильные проблемы, но и охватить глобальную тему роли и значения культуры в общественной жизни. Сейчас существует позиция, что культура стала чуть ли не отраслью экономики, хотя на самом деле наоборот. Культура – это все то, что тысячелетия назад объединило человекоподобных сначала в первобытные стада, затем в племена и наконец – в общество. Это то, что в конечном итоге объединяет людей, что противостоит нарастающим во всем мире агрессии и насилию. Поэтому мы будем говорить именно о культуре в ее самом широком понимании в ходе трех основных панельных дискуссий: "Ценности культуры для нас и для будущего", "Пространство культуры и границы доступности" и "Творческие люди культуры: где учиться и как работать?".

– Расскажите, пожалуйста, подробнее об этих темах.

– Проблема культурных ценностей в прошлом, настоящем и будущем тесно связана с глобализацией, начало которой положил, может быть, еще Петр Первый, при котором российские художники поехали за границу, а французские, итальянские, скандинавские деятели искусств были приглашены сюда и стали частью российской культуры. Однако по мере того, как идет процесс глобализации, очень важно сохранить идентичность и каждого конкретного автора, и культуры каждого народа, каждой нации, каждой страны. При этом должна оставаться возможность свободного общения людей, обмена идеями, чтобы идеологические и политические границы не мешали развитию культуры.

Обсуждая ценности для нас и для будущего, также очень важно понять, что искусство очень сильно изменилось – начиная от содержания и заканчивая способом воплощения. Современное искусство – это и изображения на стенах домов, и перфомансы, и другие разнообразные формы, которые можно зафиксировать, но нельзя проанализировать и оценить по критериям, которые применимы к классике. Я, например, могу сказать, чем Репин отличается от других художников-современников по построению композиции, мастерству рисунка, знанию анатомии и так далее. Но зачастую тем, кто занимается теорией современного искусства, затруднительно оценить, почему одного автора можно причислить к великим, а другого нет. Иногда бывает трудно определить не только национальную принадлежность, но и заметить разницу между произведениями художников одинакового уровня из одной и той же страны.

Нельзя забывать и о том, что изменилось само восприятие искусства. Сегодня школьникам и студентам уже недостаточно просто любоваться скульптурами или картинами на стенах музея. Им нужна динамика, и эта потребность во многом обуславливает необходимость использования современных электронных технологий. Но очень важно добиться того, чтобы за мельканием картинок не растворились оригиналы, не исчезли вечные ценности.

– А под "границами доступности" понимается инклюзия?

– Да, и эта тема не теряет актуальности. Русский музей стал одним из первых, кто начал работать над доступностью своих дворцов и залов для людей с ограниченными физическими возможностями, и сейчас у нас очень много проектов для посетителей с проблемами зрения, слуха, опорно-двигательного аппарата или ментальными нарушениями.

С одной стороны, проблема доступности – это чисто технический вопрос оснащения учреждений культуры необходимым оборудованием, включая пандусы, лифты подъемники и так далее. С другой стороны, это преодоление не только, образно говоря, порогов в музейных залах, но и порогов между людьми. Те, кто имеет какие-то проблемы со здоровьем, не должны чувствовать себя изолированными от остальных.

Что касается обучения и трудоустройства в культурной сфере, то здесь тоже многое изменилось. Я имею в виду не только проблему привлечения молодежи, которая ориентируется на определенный уровень зарплаты, но и потребность в кадрах по тем специальностям, которые раньше не требовались в музее. Допустим, развитие сети виртуальных филиалов Русского музея требует привлечения специалистов по электронным технологиям, для работы в садах Русского музея, в том числе в проекте создания всероссийской дубовой рощи из саженцев дуба времен Петра Первого, мы привлекаем специалистов в этой области.

– Это высадка 350 дубов к 350-летию Петра Первого?

– Да, и саженцы по-честному выращиваются только из желудей дуба, который рос на нынешней территории Летнего сада уже в петровские времена. Его возраст определили эксперты, а саженцы, которые мы растим у себя, по достижении примерно трехлетнего возраста высаживаются в разных российских городах. Сто пятидесятый дуб недавно был посажен у здания Союза архитекторов в Москве, где наша программа всероссийской дубравы императора Петра Первого стала победителем в номинации "Лучший просветительский проект в области сохранения генофонда деревьев-памятников живой природы в ландшафтном и культурном наследии России".

Мы, конечно, не стремимся к арифметическим показателям, но, думаю, к 350-летию Петра Первого, который, кстати, сам сажал деревья во время своих поездок по России и за границей, эта роща будет насчитывать как раз около 350 дубов. Сама идея их посадки была спонтанной, однако проект оказался очень красивым и востребованным.

– В 2020 году Русскому музею исполняется 125 лет. Какие ключевые мероприятия запланированы по этому поводу?

– На самом деле в следующем году у нас три юбилея. Во-первых, 25 апреля исполняется 125 лет со дня подписания Николаем II указа о создании первого в России государственного музея русского изобразительного искусства. Эта идея принадлежала Александру III, императору и коллекционеру, так что в 2020 году, в год 175-летия со дня его рождения, мы посвятим ему большую выставку в продолжение темы "Романовы в истории России".

Кроме того, исполнится пять лет филиалу Русского музея в Малаге, который вошел в двадцатку лучших музеев Испании по их внутреннему рейтингу, учитывающему работу с посетителями и общую динамику развития.

Также мы отметим 220 лет с момента завершения строительства Михайловского замка, который входит в комплекс Русского музея. Здесь к ноябрю будет завершена реставрация основных парадных покоев Павла I, которые ранее занимала Центральная военно-морская библиотека. В этих залах планируется организовать экспозицию, посвященную искусству времен трех поколений династии Романовых, чьи имена связаны с историей замка – Павлу I, Екатерине II и Александру I.

Сейчас я хотел бы сохранить интригу и не раскрывать все подробности, но в Михайловский замок вернутся четыре монументальных полотна, которые в свое время заказал Павел I. Это две картины художника Григория Угрюмова из коллекции Русского музея – "Взятие Казани Иваном Грозным" и "Призвание Михаила Федоровича Романова на царство". Также мы договорились с Третьяковской галереей, которая передаст в Михайловский замок две работы Джона Аткинсона "Крещение князя Владимира" и "Куликовская битва". Кроме того, в 2020 году мы постараемся сделать в Михайловском замке выставку оригиналов тех 90 мраморных скульптур Летнего сада, которые в 2011 году были заменены на копии и тем самым спасены от разрушения.

– Если уж вы упомянули Летний сад, то скажите, пожалуйста, не планируется ли сделать вход платным?

– Несмотря на то, что многие нам советуют это сделать, пока постараемся обойтись. Когда в Летнем саду проходят какие-то единовременные фестивали или акции, на них продают билеты, но в целом он должен оставаться таким же местом отдыха, как, например, Михайловский сад.

При этом, конечно, никто не отменяет обязательное выполнение Русским музеем определенных экономических показателей, в том числе и по уровню зарплаты. Финансирование по линии Минкультурыв среднем составляет чуть более одного миллиарда рублей в год и еще около 500 миллионов рублей ежегодно мы зарабатываем самостоятельно, но потребности все равно выше. Поэтому в следующем году, вероятнее всего, нам придется незначительно повысить стоимость билетов – примерно на 10%. При этом сохранятся все существующие льготы и скидки, включая бесплатный вход для определенных категорий посетителей.

Это вынужденная мера, и я ее не приветствую. Мы бы с удовольствием сделали вход в Русский музей бесплатным или ввели бы рекомендуемую плату за вход, как во многих крупных музеях мира, но экономическая ситуация, к сожалению, не позволяет. В любом случае мы будем стараться, чтобы стоимость билетов соответствовала возможностям посетителей.

– На каком уровне находится сегодня посещаемость музея?

– В прошлом году в нашем музейном комплексе побывало около двух миллионов человек, и в этом году, я думаю, будет примерно такое же количество. В принципе, у нас есть возможность увеличить пропускную способность дворцов, но музей все-таки не место для суеты, а, скорее, место для спокойного созерцания и раздумий. Ажиотаж хорош в меру.

– Был ли такой ажиотаж, когда в Русском музее была выставлена картина Куинджи "Ай-Петри. Крым" после ее кражи из Третьяковки?

– Определенный интерес был. Но я бы предпочел, чтобы внимание к творчеству Куинджи зависело не от хищений его работ, а от усилий музейщиков по его продвижению.

Хотя, конечно, от подобной ситуации не застрахован ни один музей мира, и наиболее громкие кражи произведений искусства как раз совершались оттуда, где система безопасности была выше всяких похвал. К сожалению, музеи всегда были и остаются привлекательными и в этом смысле, потому что существует иллюзия, что они переполнены ценностями, которые хранятся так плохо, что не украдет только ленивый.

– Возвращаясь к Культурному форуму, скажите, пожалуйста, какие выставки предложит посетителям Русский музей в эти дни?

– В Михайловском замке с 15 ноября начнет работать выставка "Валаам: 200 лет в русской живописи", посвященная 30-летию возрождения Валаамской обители. Здесь объединены ценнейшая коллекция живописных работ Ново-Валаамского монастыря из Финляндии и произведения из Валаамского монастыря в России. Включая работы на валаамскую тему из Русского музея и частных собраний, на выставке будет экспонироваться более 70 произведений, в том числе и работы монахов.

В пространстве Михайловского замка в рамках сотрудничества Русского музея с Российским фондом культуры откроется выставка советского и российского фотохудожника и портретиста Сергея Берменьева. Ему в разное время позировали такие знаменитости, как Иосиф Бродский, Майя Плисецкая, Хулио Иглесиас и Квентин Тарантино, так что работы Берменьева – как раз пример глобализации в искусстве.

Нельзя не упомянуть и выставку работ известного петербургского скульптора Дмитрия Каминкера в Мраморном дворце, которая работает с 14 ноября по 7 января. Одновременно во дворе Мраморного дворца будет открыта его монументальная композиция "Фонтан взлетающих камней". Это довольно сложно объяснить на словах, но она символизирует то, что фрагменты истории, культуры, нашего прошлого не должны быть погребены.

– Если говорить об экспонировании произведений из Русского музея в зарубежных странах, то насколько успешно идет сотрудничество с арабскими государствами?

– Первой из арабских стран, где мы открыли выставку, в марте стал Катар. В Дохе экспонировалось более 150 работ художника-авангардиста Казимира Малевича, а в октябре Русский музей открыл в Культурном центре имени короля Фахда в Эр-Рияде выставку картин Василия Кандинского из своего собрания.

При подготовке этих проектов мы, конечно, учитывали специфику мусульманской культуры и возможные сложности в восприятии классического русского изобразительного искусства, поэтому искали то, что, образно говоря, не нуждается в переводе – где есть язык краски, язык цвета, объема, линии и так далее. Постепенно будем развивать контакты и открывать для жителей арабских государств и традиционные произведения искусства. Интерес очень велик, и чувствуется желание этих стран изменять те свои традиции, которые становятся стереотипами и догмами, начиная мешать развитию современного общества.

Если подойти глобально, то это та же тема, которой посвящен наш трек на Культурном форуме, куда приглашены не только музейщики, но и социологи, психологи, представители всех направлений искусства и культуры. Мы все должны исходить из того, что культура объединяет человечество, и ставить друг перед другом вопросы об ее истинном значении.