Почти как люди. На турбазе отказались принять ВИЧ-инфицированных детей

На самом деле, в этой совершенно дикой истории нет ни правых, ни виноватых.

Ни среди тех, кто инициировал эту запредельную по уровню циничности "общественного резонанса" историю. Ни среди тех, кто в ней, вольно или невольно, участвовал с обеих сторон конфликта.

Впрочем, по порядку.

Совершенно непотребный во всех смыслах этого слова скандал разгорелся вокруг спортивной деревни "Новинки", что в Богородском районе Нижегородской области, совершенно бессердечно отказавшейся размещать у себя полсотни детишек с ВИЧ-инфекцией. К ситуации уже подключились региональный Роспотребнадзор, местный Следственный комитет, региональный же детский омбудсмен, местная и федеральная пресса. И, естественно, прогрессивная общественность всех цветов, оттенков и направлений.

Куда же без нее.

Но сначала о самом сценарии истории, взорвавшей, по сути, медийное пространство сначала в Нижегородской губернии, а потом (уж больно тема "горячая") поднявшейся (а может, и опустившейся, тут Бог весть) на федеральный, так сказать, уровень. По принципу "делать больше нечего — надо ловить хайп".

Итак, существует благотворительный фонд "Стэп", позиционирующий себя как один из крупнейших благотворительных фондов Нижегородской области и специализирующийся на предоставлении помощи тем, кого, по словам главы фонда Ольги Кузьмичевой, "не принято жалеть". То есть, расшифровываем, "наркозависимым, освободившимся из мест лишения свободы" и "тем, кто живет с диагнозом ВИЧ" (цитаты из программного интервью самой Кузьмичевой). Что ж, дело, в общем, не сильно приятное, но вполне благое и христианское. Так вот: этот фонд решил провести благотворительное и в целом довольно благое во всех смыслах этого слова мероприятие. Собрать пятьдесят ВИЧ-положительных детишек с родителями (большинство из которых, сами понимаете, тоже не "отрицательные") и вывезти их за счет собранных фондом средств в "спортивно-туристическую деревню". Куда Кузьмичева уже как-то вывозила группу молодых ребят из числа своих подопечных на так называемый тур одного дня — без проживания и питания. Они там чем-то развлекались, по словам сотрудников базы, даже играли в пейнтбол, об их диагнозах ничего никому не сообщалось и не сообщается. Через некоторое время стало известно: руководство базы фонду в поездке отказало и даже вернуло аванс.

После чего все эта, извините за сленг, "движуха" и началась.

Только одна (там их таких много) цитата из соцсетей: "Ничего удивительного. Страх — это состояние людей в нестабильной системе. В нашей стране мы не в безопасности. Думать в состоянии страха невозможно. Мне жаль детей. Но дело не только в работниках деревни "Новинки". Дальше тоже понятно: со стороны виднее, "обидели больных детишек". Дискриминация в чистом, дистиллированном виде. Как следствие: пожар во всех инстанциях. Проведение пятого июня в местном Роспотребнадзоре совещания с директором фонда "Стэп", представителями спортивной деревни и уполномоченным по правам ребенка в Нижегородской области. Хуже того, доследственная проверка со стороны нижегородского СК, в пресс-службе которого уже заявили, что "будут установлены все обстоятельства произошедшего, после чего будет принято процессуальное решение". Грустная констатация областного детского омбудсмена, что спортивная деревня "Новинки" — заведение, конечно, с одной стороны, частное, "и руководство юридически имеет право отказать в обслуживании". Но, с другой стороны, "аргументация отказа совершенно недопустима". В общем, что называется, — все, как мы любим. Включая дикий гвалт в прессе и социальных сетях: "тема"-то, в общем, "горячая". Столько лайков и репостов можно разом нажить, что самое время "быстро седлать волну". В перестроечные времена такие ситуации описывались одной довольно циничной фразой: "куй железо, пока Горбачев".

Вот до сих пор и куют.

Что тут можно сказать: для полноты картины, наверное, имеет смысл взглянуть на сложившуюся ситуацию и с противоположной стороны. Как все там было на самом деле: в "Новинки" просто приехала компания, с которой менеджмент базы был уже отчасти знаком. Забронировали "корпоратив с проживанием", проплатили аванс, все как положено, таким клиентам региональные базы отдыха всегда рады. И только через некоторое время после этого стало известно, что на спортивно-туристическую базу везут несколько десятков ВИЧ-положительных родителей (об этом "защитники" как-то скромно умалчивают) и детей. Базу при этом никто закрывать не собирается, и на ней будут отдыхать не только "специфические клиенты" — номера-то уже проданы — многие с семьями и с детьми.

Как результат — персонал просто пришел к руководству предприятия и заявил, что отказывается выходить на работу. Да, это очевидная фобия. ВИЧ в быту — при использовании посуды, полотенец, постельного белья и так далее — не передается. Особенно если соблюдать элементарные правила гигиены. Но в общем-то людей, которых работать с "особенными" детьми не обучали, особенно, если поставить себя на их место, тоже можно понять.

Аванс — вернули. Извинились. После этого все и началось.

Что в происходящем сразу же бросается в глаза: весьма, мягко говоря, "кривое" бронирование и фантастически наплевательское отношение как к контрагентам, так и к самим "проблемным детям". Вот просто представьте, если бы "заказ не сорвали". И детишки, которым руководство фонда "просто хотело устроить праздник", приехали бы на эту совершенно не подготовленную (задачи такой не было) турбазу. И все дни пребывания там чувствовали бы на себе как минимум косые взгляды сотрудников. Которых — еще раз — работе с такими проблемными детьми специально никто не учил. А это целый комплекс как профессиональных, так и психологических навыков: да, Господи, спросите любого реально неравнодушного волонтера, он вам охотно расскажет, как это все непросто и трудоемко, да и психологически тяжело. И почему людей, работающих, в том числе и в режиме благотворительности, волонтерски, с подобного рода контингентом, — этому обязательно нужно учить. Да и вообще есть туристические объекты, приспособленные для различного рода мероприятий и неприспособленные: попробуйте, к примеру, провести в не приспособленной для этого гостинице, допустим, конгресс кинологов-любителей с их вполне благовоспитанными питомцами. Результат, простите, можно с очень высокой степенью вероятности предсказать.

Да, безусловно, больных детей с домашними любимцами сравнивать не стоит, и мы сейчас не об этом: просто в каждом монастыре, особенно частном, свой, простите, устав. И, прежде чем осуществлять бронирование, любой более или менее профессиональный оператор или агент просто обязан информировать принимающую сторону, какую именно "группу" он собирается на данную базу везти. Посоветоваться, насколько это приемлемо и комфортно. Просто во избежание недоразумений, поскольку ситуация "я плачу деньги, а вы не задаете вопросов" тут не работает. Вы же, ребята, извините, в данном случае работаете не с цифрами, а с вполне живыми людьми.

И, собственно, сразу же после того, как картина стала более или менее понятной, администратор базы и позвонила директору фонда "Стэп" Ольге Кузьмичевой. И сообщила, что штат отказывается работать с зараженными детьми. Та просто ответила: "Мы заберем аванс". Ситуация насквозь бытовая и, по-хорошему, не публичная. К тому же, как сообщает местная пресса, благотворительный фонд уже нашел замену турбазе — их в области много, — так зачем же тогда эта навязчивая публичность и хайп, тем более отвратительный, что его инструментом оказываются больные дети?

Да, к сожалению, — все просто.

Это — базовая, "технологическая" основа всего современного "рынка благотворительных услуг", структурированного через подобного рода НКО. Парадигма простейшая: у больного (наркозависимого, отбывшего срок в местах лишении свободы, любого "обиженного системой", про представителей ЛГБТ-сообщества мы тут уже и не говорим) есть права, и они приоритетнее прав "обычного человека". В том числе пораженного "стыдными фобиями", за которые этот самый "обычный человек" должен быть подвержен обструкции. Да и "добрая воля" жертвователя должна быть заменена на "обязательства": человек не "может пожертвовать", а имеет "социальную обязанность помогать". Ситуация, в общем, блистательно описанная еще Михаилом Булгаковым в "Собачьем сердце", когда профессор Преображенский отказывается через Швондера "помогать голодающим детям Германии" и объясняет почему. И, кстати, совершенно искренне ненавидимая реально нуждающимися в помощи инвалидами: их представители не раз публично заявляли, что им не нужны какие-то "отдельные приоритеты", им нужно отношение как к нормальным людям, ничуть не более того. "Опека Швондерами", знаете ли, довольно унизительна в первую очередь именно для "опекаемых" ими людей. Собственно говоря, это и есть та самая, культивируемая сейчас на "цивилизованном западе", консолидированная "власть меньшинств". Прямо противопоставляющих себя через говорящих от их имени "функционеров меньшинств" недостойному "нормальному" большинству.

А детишек — детишек действительно жаль. И здесь важно помнить, что сейчас ВИЧ — это уже отнюдь не смертельное, а хроническое заболевание. И передается он только тремя способами: половым, парентеральным, через нестерильные инструменты при медицинских манипуляциях, и вертикальным — от родителя к ребенку. То есть существует вполне обоснованная надежда, что жить они, несмотря на страшный диагноз, будут долго и, мы надеемся, счастливо. И все, что им нужно, помимо, разумеется, постоянных процедур, — это социальная адаптация в окружающем и не сильно доброжелательном не только по отношению к ним мире. Если совсем жестко: им надо учиться сотрудничать с окружающими, а не противопоставлять себя им, выделяя себя в некую отдельную социальную страту. Потому как иначе это будет уже не социальная адаптация, а социальное же противопоставление: они же не "почти как люди", они как раз просто обычные люди и есть, страшный диагноз их из рядов человечества отнюдь не вычеркивает. Так бывает: у кого-то, простите, врожденный порок сердца, у кого-то ВИЧ, а у кого-то банальный, но тоже неизлечимый диабет. Нет (ну почти нет) особых вопросов и к персоналу турбазы. Люди, извините, просто испугались, а любой свободный человек, увы, имеет полное право испытывать — пусть даже и иррациональный — страх перед болезнью: их трудно за это осуждать. А вот ко всем остальным участникам "движухи" — вопросы, простите, есть. И тот же Михаил Булгаков их в свое время совершенно блистательно сформулировал. А Михаил Афанасьевич был не только блистательным и наблюдательным писателем. Он был еще и, как многие современники считали, — очень хорошим врачом.