Мои родители — геологи, прадедушка — мореплаватель. Наверное, дорога у меня в крови. 

Пилигримы есть и в двадцать первом веке, я отношусь к такой породе людей. Всегда хотела путешествовать, понимала, что мир больше родной Балашихи, и жаждала его увидеть. 

В двадцать лет я впервые отправилась в большое путешествие в одиночку, улетела в Америку, где оказалась без денег и обещанной работы. Пришлось выживать.

А выживание — словно ваучер на приключения. Чем меньше у тебя денег и планов, тем больше историй.

За четыре месяца я поняла, что моя судьба в моих руках. Осознав все перспективы, подумала: зачем выбирать одну жизнь, если можно прожить сразу множество. И с тех пор стала закидывать себя в самые разные уголки мира без конкретных планов и обратных билетов домой.

Удивлялась, слушая их истории о джунглях и серфинге, ядовитых змеях и диких слонах, прыжках с парашютом и выживании в пустыне. Мне казалось, что все это выдумка и невозможно так жить, что такое бывает только в книгах и фильмах. Но за те первые четыре месяца пребывания в чужой стране, одна и без денег, я научилась жить по-другому.

Я поняла, что нет никаких границ и рамок. Их не существует и никогда не существовало, это иллюзия. Они были только в моей голове.

Я задала себе вопрос: если возможно все, то чего я на самом деле хочу? И поняла, что хочу приключений. Хочу увидеть мир со всех сторон, встретить людей с разными точками зрения и испытать все эмоции, на которые способны сердце и разум.

Меня всегда тянуло в Северную и Южную Америку. Там я чувствую себя как дома. Однако при выборе направления для поездок я поступала так: закрывала глаза и пыталась почувствовать, куда тянет.

Нет на земле стран, культур и пейзажей, которые не хотелось бы увидеть. Я пересекла Северную и Южную Америку, несколько раз ради серфинга жила на Бали. Еще строила дом на дереве в Карпатах, пытаясь сбежать от цивилизации, проводила туры по Грузии, пережила фестиваль Burning Man в Неваде и карнавал в Рио, работала с голливудскими актерами на съемках фильмов и в подводных пещерах Мексики.

Выживала в пустыне Атакама в Чили. Было очень сложно (это на высоте), постоянно приходилось бороться с горной болезнью. А от того, что воздух сухой, пятки, ладони и губы трескались, драло носоглотку. Ночью приходилось просыпаться и смачивать ноздри водой. Еще притворялась своей под паранджой в мусульманских странах, чтобы подробнее изучить и понять их культуру.

Я ездила по колониям России. 

Как-то, вернувшись из очередного путешествия без денег, начала хвататься за любые предложения по работе.

Интересных было два.

Первое — ехать подписывать договор на строительство  гидроэлектростанции в Кении, жить в лакшери-отеле, питаться за счет компании и получать приличные деньги.

Второе — отправиться по тюрьмам и колониям России с благотворительным проектом, направленным на помощь заключенным и их семьям, находящимся в трудном положении. То есть жить предстояло в неизвестных условиях, питаться бутербродами и получать в два с половиной раза меньше денег.

Я оценивала предложения по уникальности и выбрала второе. Договоры еще будут, а вот попасть за решетку колоний навряд ли выпадет шанс.

У меня был опыт работы в подпольных корейских клубах.

Нужно было всю ночь ездить по корейским караоке-барам. Обычно туда приходят бизнесмены. В корейской культуре не принято сидеть в обществе одних мужчин, поэтому они приглашают девочек. Мы были в роли гейш. Заходили к ним в комнаты, предлагали себя в качестве компании.

Однажды мне удалось спасти раненого щенка и тайно вывезти его с острова Ломбок на Бали.

Рана была такая глубокая, что в ней успели поселиться живые черви. Было очевидно, что, если я его оставлю, щенок умрет. Я перевезла его на теплоходе с Ломбока на Бали и держала при себе. Он окреп и вырос. Уезжая из Индонезии, я отдала его в хорошую семью.

Среди российских городов Санкт-Петербург — однозначная любовь.