Дайверы, старатели, «сачколовы», «водометчики» — хотя у каждого из них свои технологии, оборудование и масштаб, всех объединяет одно: желание заработать на собирательстве, нелегальной добыче и продаже янтаря. Одним удается сорвать куш, другие попадают на крупные штрафы, а кто-то погибает. Корреспондент РИА Новости отправился в Калининградскую область, чтобы разобраться, кто и зачем рискует жизнью ради минерала органического происхождения.
Название поселка Янтарный Калининградской области говорит само за себя. За солнечным камнем здесь охотились всегда — тевтонские рыцари, немцы, а после войны русские переселенцы. Неудивительно: в регионе сосредоточено 90 процентов мировых запасов янтаря.
Сегодня комбинат в Янтарном, добывающий и перерабатывающий минерал на законных основаниях, — главное предприятие области, где трудятся почти 600 человек.
Впрочем, жизнь тех, кому места на заводе не хватило, тоже связана с янтарем. Даже на столе у администратора гостиницы, куда мы заселились, разложены сотни желтых и красных бусин. Прищурившись, она нанизывает их на нить и завязывает в браслет. «Чего же время терять? Так рабочий день быстрее пролетает, да и копеечка не лишняя. Вы зайдите в любой магазин или в гости к кому — все девушки подрабатывают. А мужики ныряют за камнем. Сегодня хороним одного — засыпало глиной под водой», — вздыхает жительница поселка.
Но мы решили отправиться не по магазинам, а на рейд с отделом по борьбе с незаконным оборотом янтаря калининградского МВД и СОБРом. Место встречи — прибрежный поселок Кострово.
Ранним утром с мигалками и сиреной выдвигаемся в сторону Янтарного, на так называемую банку — место, особенно богатое подводными залежами янтаря.
На воде уже с десяток лодок. К нашему удивлению, при виде полиции никто не напуган. Оперативники просят людей в водолазных костюмах поднять мотор. Убедившись, что это обычный винт, уходим к другим — с ними та же история, хотя в сетках у многих кусочки желтого камня. Некоторые лодки и вовсе пусты, только лежит записка: «Спасибо, что ничего не украли. Водолаз работает на дне».
«Похоже, нас «срисовали» местные и предупредили своих. Задерживать тут некого. Под административный штраф за незаконную добычу янтаря попадают водолазы, размывающие дно. У таких на лодках водометный движок. К нему подключают специальный механизм: одна его часть напором воды разбивает глину, обнажая камень, другая засасывает, как пылесос. Сейчас здесь одни собиратели, ищущие янтарь на поверхности дна, — это разрешено. Впрочем, последующая продажа «сырца» (необработанного камня. — Прим. ред.) нелегальна. Но любой дайвер скажет, что он собирает минерал для коллекции», — поясняет сотрудник.
Отправляемся под Зеленоградск — городок у моря на севере области. Съехав на бездорожье, наблюдаем по сторонам сотни ступенчатых ям примерно десятиметровой глубины. Похоже на кратеры вулкана, но все это — дело рук человека.
От завораживающего зрелища отвлекают силуэты, быстро удаляющиеся в тумане. Машина резко тормозит, оперативники бросаются в погоню. Однако старателям удается уйти по только им известным тропкам. Вода в одной из ям еще колышется, по бокам расставлены лестницы.
В спешке «копыши» побросали инструменты, съестные припасы и ведро с янтарем — еще минуту назад работа шла полным ходом.
«Даже не пообщались. Никакой этики», — иронизирует сотрудник, демонстрируя найденный шланг. По нему из вырытых канав с помпой подавалась вода, которая разбивала «голубую глину», где прячется янтарь. Рядом с гигантскими ямами — небольшие колодцы: их размывают изнутри, пуская воду по длинным металлическим трубам, погруженным в грунт. Правда, из-за регулярных рейдов полиции старатели теперь все чаще предпочитают простые лопаты — не так обидно расставаться с ними при конфискации.
Сегодня правоохранителям не повезло, однако далеко не все их операции безуспешны. «Седьмого ноября в этом же районе с ОМОНом задержали троих «копышей», дела уже возбуждены. До этого с СОБРом прикинулись рыбаками: взяли в руки удочки и на простенькой посудине подошли к ничего не подозревавшим «водометчикам». Задержали четверых. Изъяли снаряжение, лодки. Нарушителям выписали штрафы по 200 тысяч», — рассказывает начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом янтаря Юрий Алдошкин.
Многих старателей оперативники знают в лицо, но ловить-то нужно с поличным. «Вот и играем в казаков-разбойников: то ночью засаду устроим, то сами «копышами» прикинемся», — продолжает он.
Умельцев все меньше: раньше штраф для граждан был всего до пяти тысяч, с декабря 2017-го — от 200 до 500 тысяч: рисковать уже не так рентабельно.
Всего за год в суде рассмотрели протоколы штрафов на общую сумму около 13 миллионов рублей. Сейчас правительство разработало законопроект, вводящий уголовную ответственность за незаконную добычу полудрагоценных камней.
Это станет серьезным аргументом правоохранителей.
Побережье Янтарного — одно из двух мест в России, удостоившихся «Голубого флага», который вручают лучшим пляжам мира. Удивительно, но курорт обязан своим существованием комбинату: еще 15 лет назад здесь разрабатывали карьеры, а пустые породы сбрасывали в море — вот и разрослась пляжная зона. Карьеры решили отодвинуть западнее, а те, что находились тут, ветра сравняли с землей.
Вдоль берега гуляют люди, хотя пляжный сезон давно закончился, все вглядываются под ноги. В основном это туристы, решившие ради забавы поискать камешки.
«Ну как, нашли чего?» — окликает нас женский голос. Новую знакомую зовут Татьяна.
И она настоящий янтарный пират: на голове капюшон расцветки «тельняшка», в ушах — серьги, на шее — бусы из солнечного камня. В руках — приспособление, напоминающее рыбацкую сеть.
Рыба, впрочем, ее не интересует. «С сеткой ходить за янтарем удобнее, чем с сачком, — она компактнее. Ноябрь — самый подходящий месяц, но сегодня здесь ловить нечего: шторма давно не было, а он поднимает камень со дна. Еще лучше — учения Балтфлота: они хорошо баламутят глину. Потом юго-западный ветер прибивает янтарь, запутавшийся в водорослях, ближе к берегу. Туда-то и надо целить сетью. Хотите, попробуйте бросить», — предлагает Татьяна и передает приспособление.
После нескольких неуклюжих попыток закинуть снасть в море я стыдливо возвращаю пустую сеть и продолжаю задавать вопросы. Оказывается, Татьяна живет в Ейске, — заглянула навестить внуков и поискать «янтарик».
«Наведываюсь частенько. За этот месяц собрала восемь килограммов «сырца». Отношу его к местному переработчику. Он делает заготовки. Потом отправляю товар себе домой «Почтой России», в поезде могут и отобрать. Главное — хорошо заклеить посылку: однажды вместо янтаря обнаружила внутри томатную пасту на тот же вес.
В Ейске собираю из заготовок бусы, браслеты, четки, колье и продаю с рук — за это лето на 237 тысяч наторговала, где-то четверть этой суммы — затраты», — говорит собеседница.
Впервые она приехала в Янтарный в 1990-м, какое-то время работала на комбинате. «Помню, на карьере жила собачка по кличке Кинг-Конг. Когда ночью залезали воришки, она тихонько бежала к спящему в будке неподалеку милиционеру и тянула его зубами за полу шинели к месту преступления. Нежданные гости всегда брали с собой что-то съестное, а милиция при задержании отбирала еду и награждала пса за службу. После одного такого ужина собака погибла — отравили. Жалко, хотя чего греха таить, я и сама «на шухере» стояла, пока мужики ночью лазали за камнем. Добычу делили поровну», — признается Татьяна. Она прижимает руки ко рту и демонстрирует свой фирменный свист — сигнал об опасности.
Напоследок показывает свой талисман — камешек янтаря в виде капельки: «Видимо, капля смолы с древнего дерева упала не на землю, а в лужу, поэтому сохранила форму. Редкий экземпляр».
К берегу на несколько километров западнее пляжа выходит труба янтарного комбината, выбрасывающая отходы от добычи — пульпу, пустую глину с водой.
Работникам предприятия не всегда удается выловить весь янтарь, и иногда вместе с пульпой труба «плюет» янтарем.
Здесь всегда ажиотаж. Прямо под ревущей трубой мы застали 12 человек с сачками в дождевиках и высоких сапогах.
«Все в надежде на джекпот. Комбинат не берет местных на добычу: считает за воров. Вот и стоим в их мусорке, ловим камень. Раньше выкидывало крупные куски, но год назад они поставили на трубу ловушки. Теперь попадается одна мелочь. Зарабатываем тысяч 50 в месяц максимум», — рассказывает небритый «сачколов» Виталий и демонстрирует камешек весом не больше пяти граммов — вся добыча за день.
Чуть поодаль полукругом стоят еще пять человек. На вопросы не отвечают, хмуро смотрят прямо в глаза. По слухам, это местные бандиты, продающие места у трубы: чем ближе, тем дороже. Возможно, Виталий немного хитрит — и тут до сих пор есть чем поживиться.
От трубы за десять минут пешком можно дойти до «слипа» — места, откуда стартуют лодки с водолазами. Из-за обилия ныряльщиков недавно здесь даже открылась платная парковка. Правда, полиция все равно штрафует машины за выезд на пляж, но по-другому лодку не спустить. Хотя самым отчаянным плавсредство и вовсе не нужно — до места добираются с суши на ластах или с помощью буксировщика, но таких единицы.
На берегу — джипы с прицепами. Лодки, словно призраки, одна за другой появляются из густого тумана. Большинство уже уезжают — их рабочий день начинается ранним утром.
Хотя есть и те, кто трудится по ночам: в темное время суток «водометчики» не мутят воду своим оборудованием и найти камень, ярко светящийся под ультрафиолетом, проще. Но и на штраф легко нарваться: ночью выход в море без специального разрешения запрещен.
Рассказать в подробностях о трудовых буднях соглашается опытный дайвер Николай Коняшкин. На сегодня он закончил работу — на заднем сидении машины сетка, полная янтаря, лодка на прицепе.
«Сезон у нас с осени по весну — выходим после штормовых ветров. Работаем в нескольких километрах от берега, ориентируясь по компасу и навигатору. Спускаемся по веревке на глубину семи-двенадцати метров, с фонариком ищем камень.
Потом перерыв: трясемся в лодке, греемся газовой горелкой. Через час второй заход — и на берег. Иначе вредно для здоровья. Кстати, плавать я не умею, только погружаться: проходил специальные курсы», — говорит Коняшкин.
За такой день в среднем он зарабатывает 100 долларов, хотя все зависит от удачи, качества камня и сезонного спроса. Расходы: 420 тысяч рублей — лодка, 120 тысяч — оборудование и костюм. Плюс джип, бензин и заправка воздушных баллонов.
«Однажды авто напарника стащило в воду, когда спускали лодку: лило даже из замка зажигания. Пришлось всю машину перебирать. Вот и посчитайте прибыль», — предлагает собеседник.
Еще в 16 лет Коля с местными ребятами совершал набеги на карьер, потом некоторое время занимался скупкой янтаря. «В 2014 году, когда спрос на камень резко подскочил, мы решили открыть цех по переработке. Купили оборудование, запустили процесс регистрации. Поучаствовали в аукционе комбината, получили сырье, переработали.
Думали, так и будем трудиться. Однако на следующих торгах цены взлетели в шесть раз, бизнес стал нерентабельным. Тогда закрылось много цехов, в том числе наш. Вот и пришлось освоить море», — вспоминает Николай.
По его словам, правила игры на рынке янтаря диктует Китай — главный потребитель. «Еще пару лет назад китайцы скупали все без разбора за хорошие деньги. Цены выросли. Потом разобрались, что к чему, и стали все больше интересоваться редкими сортами: матовым, белым, пейзажным. Цены поползли вниз, многие прогорели.
Сейчас проще продать «сырец», чем обработанный «кусок»: велик риск, что при снятии верхнего слоя у камня найдутся изъяны, а значит, он сильно подешевеет», — поясняет дайвер.
По его мнению, нужно не наказывать, а грамотно регулировать собирательство и продажу камня. «Выдавать лицензии, допускать к сбору только дипломированных водолазов. Обязать их перед выходом извещать об этом спасателей. Люди будут платить налоги, а не прятаться. К тому же это бы сохранило не одну жизнь — только за два года у нас по неопытности погибли девять дайверов. А уж сколько за камень перестреляли в 1990-х…» — вздыхает ныряльщик.
И прощается с нами: «Завтра в пять утра снова в бой, нужно отдохнуть». Напоследок протягивает чуть смятый листок. На нем — стихи собственного сочинения в честь того самого погибшего на днях водолаза:
