Член ОПГ Вячеслав Цеповяз отбывает наказание в исправительной колонии в Амурской области. За решеткой живет не хуже, чем на воле: ест красную икру, крабов, жарит шашлыки. Вдобавок мать главаря банды Сергея Цапка вышла на свободу и уже вернулась в станицу. Неудивительно, что жители Кущевской опасаются повторения преступлений и боятся тех, кого, казалось бы, надежно изолировали.

Станица Кущевская ничем не отличается от других в Краснодарском крае. Видно, что живут здесь хорошо: добротно выстроенные коттеджи, дорогие автомобили, модные магазины. Основной источник доходов — сельское хозяйство и животноводство. О событиях восьмилетней давности местные рассказывают охотно, с годами история обросла слухами и байками. Забыть такое, как ни старайся, не получится.

«Выходит, если б не вырезали семью, ничего бы не вскрылось и они и дальше бы убивали», — говорит местная жительница Светлана, стоя в очереди в магазине.

С ней соглашается другая покупательница: «Все в станице знали, кто такие Цапки. Эта жестокая банда пользовалась вседозволенностью. Могли избить ни в чем не повинного прямо на пороге отделения милиции. Они знали, что им ничего за это не будет. Да и кто пойдет заявления на них писать, когда все было куплено?»

Предыстория кошмара общеизвестна. В начале 1990-х, когда все колхозы трансформировались в общепаевые, кооперативные земли, каждому сотруднику колхоза достался пай. Закон запрещал скупку земель, однако участники кооператива могли ею распоряжаться по-своему. Так и сформировалась структура ОПГ Цапков. Местные фермеры до сих пор просят не называть их имена, но в частных беседах с корреспондентом РИА Новости объясняют:

Илья Гузев, избравшийся на должность главы Кущевки в 2018 году, не отказывает в интервью. Он сожалеет, что в других регионах России станицу знают только по страшным событиям 2010-го. А тут, подчеркивает он, давно живут иначе. «За восемь лет выросло целое поколение. Для них эта история — не более чем прошлое. Но с потерпевшими мы и сейчас встречаемся, каждый год 4 ноября ездим на кладбище. Все знают, что родных уже не вернуть, однако о них не забывают. Помнить о тех событиях надо, но не постоянно же. Станица всячески старается сформировать новый, положительный имидж. Ведь Кущевский район — это северные ворота Краснодарского края. Поэтому мы акцентируем внимание на активную молодежь, бизнесменов, культуру», — подчеркивает он.

Было время, когда фермеры приезжали, например, на выставки сельхозпродукции, но клиенты боялись покупать товар, увидев, что он из Кущевки. Предприниматели шли на хитрость: врали, что они из соседних станиц.

«Бытует мнение, что кровь погибших в доме Аметовых очистила Кущевку. Мне это говорили их родные, и я эту точку зрения принимаю. Возможно, в этом и был смысл. К трагедии привели безнаказанность, страх людей. Но шокирующее преступление поставило в этом точку», — убежден Гузев.

И тут же уточняет: «Сейчас родных и потерпевших вновь атаковали журналисты, потому что Надежда Цапок освободилась. Потом в Сеть выложили фотографии, как Цеповяз ест крабов в колонии. В Кущевке, безусловно, это обсуждают». Тем не менее, на взгляд Гузева, «нет такого, чтобы станица взорвалась от возмущения». «Всем интересно, что же будет дальше. А ничего не будет. Времена уже не те», — подытоживает глава станицы.

Однако далеко не все согласны с заявлениями Гузева, в особенности предприниматели, чей бизнес пострадал от действий банды. В Кущевском районе таких много и они до сих пор пытаются отстоять свои права. В соседнем от Аметовых доме на той же Зеленой улице живет Ольга Богачева. Ее муж и сын тоже погибли от рук банды, но чуть раньше. Когда глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин приехал в Кущевскую и лично взял под контроль дело, убийство ее семьи приобщили к остальным материалам. 

Ольга Богачева пять лет как на пенсии. В огромном доме она живет одна. Когда мы с ней разговаривали, держала в руках последний ответ из районного суда — компенсацию за смерть мужа и сына ей так и не предоставили, поскольку Сергей Цапок умер в СИЗО. Адвокаты пытаются перенести возмещение морального вреда на родных Цапка по праву наследования. Но суды отказывают.

«Наша семья — единственная, кто потерял не только весь бизнес, но и близких. На землях моего мужа до сих пор сидят члены банды. На землях, которые мы заработали, а не украли. Я не хочу, чтобы мне выплачивали деньги (компенсация за материальный ущерб — Богачевой по суду присудили 1,2 миллиона рублей. — Прим. ред.): мне эта кровь, эти слезы, в том числе и мои, не нужны. Я хочу, чтобы вернули мое, честно заработанное», — объясняет она.

Ольга нехотя рассказывает, в какой ад превратилась для нее жизнь после гибели близких.

«Похоронив сына и мужа, два раза пыталась заниматься бизнесом. И дважды нам разбивали памятник на могиле моих мальчиков. Понес ли кто наказание за это? Нет. А сколько еще дел, так и не раскрытых за давностью лет? Десятки», — разводит руками она.

В доме Севера Аметова, где произошло массовое убийство, загорается свет. Оказывается, там сейчас живет его дочь Лиля Аметова, в ту роковую ночь находившаяся в другом доме. Она не общается ни с журналистами, ни с адвокатами, предпочитает скрываться от навязчивых глаз. Компенсацию тоже не получила.

Больно от несправедливости, говорит Богачева: «Например, Джалилю, выжившему сыну Аметова, дали компенсацию за моральный вред. Но его сестре ничем не помогли, потерпевшей не признали, хотя она первой обнаружила погибших членов семьи». Ольга перечисляет тех, кому досталась компенсация, хотя «некоторые не имели никакого отношения к погибшим». «Есть семьи из Ростова-на-Дону — они тоже ничего не получили и, видимо, уже не получат, — подчеркивает она. — И пока мы мусолим эти бумаги, преступники выйдут на свободу».

К 2010 году Сергей Цапок, Вячеслав Цеповяз и их третий компаньон Федор Стрельцов сформировали холдинг «Север Кубани», куда вошли крупные колхозы. Плюс каждый имел свое личное предприятие, фактически подмяв под себя все земли Кущевского района. Оставшиеся ни с чем бизнесмены убеждены: то, что произошло в Кущевке в 2010-м, — не более чем болезненный нарыв, который прорвало. Все схватились за убийство, но какие условия этому способствовали, никто так и не разобрался.

Один из бизнесменов, Валерий Дорошенко, почти восемь лет боялся рассказывать, как у него отжали бизнес. Он до сих пор старается не появляться в Кущевке и готов встретиться с корреспондентами лишь где-нибудь подальше от станицы. 

Он занимался поставками топлива и зерна в соседнем с Кущевским Павловском районе. В середине нулевых познакомился с Цеповязом, которому тоже предлагал свои услуги. «В основном работал сам, но со Славой мы дружили. Позже он познакомил меня с Сергеем Цапком, однако с ним я старался не общаться. К тому времени в Кущевке начались какие-то криминальные дела — дележка колхозной земли. Мне это не нравилось, я пытался дистанцироваться. Мои дела пошли в гору, я создал фирму «Кубань-контракт», взял кредит. Спустя какое-то время Цеповяз нашел меня и предложил работать вместе — поставлять топливо», — вспоминает предприниматель.

Тогда же он познакомился с третьим главарем банды — Стрельцовым: «Федор родом из Армавира. Знаю, что там он работал в правоохранительных органах — в налоговой сфере. Грязные ботинки, старая рубаха, забитый взгляд — таким было первое впечатление о нем. А через шесть лет он изменился до неузнаваемости: превратился в напыщенного бизнесмена».

Стрельцов выполнял функции управляющего, но с ним Дорошенко почти не пересекался, предпочитал работать напрямую с Цеповязом: «Неоднократно происходили задержки оплаты — около ста миллионов рублей мне были должны. Когда я предъявлял претензии, звонил Цапок и мы решали вопросы с ним. Методы Цапка меня не устраивали: угрозы, откровенный криминал. Я знал, что видных бизнесменов района уже пристрелили. И все понимали, что Цапок искал того, кто мог быть причастен к смерти его брата».

По словам Дорошенко, весной 2009-го Цеповяз предложил ему войти в новый агрохолдинг, который создавался под строительство сахарного завода в Кущевской. Средства для этого выделялись через Краснодарский филиал Россельхозбанка, поэтому нужно было объединить несколько хозяйств, уже обслуживавшихся там.

«Слава убеждал: все долги они отдадут — плюс 25 процентов доли в холдинге достанется мне. Идея мне не понравилась: ни с Цапком, ни со Стрельцовым я работать не хотел. Но меня открыто «трамбовали», угрожали. На тот момент банда имела полный карт-бланш. Когда бывал у них в офисе, видел, что там сидят люди в погонах и пьют водку. В общем, закончилось все тем, что ко мне приехали четыре боевика и потребовали передать документы по моему предприятию. Под давлением я подписал все», — восстанавливает он хронологию событий.

В начале 2010-го Дорошенко обнаружил, что ни он, ни его предприятие в холдинге не значатся. Поняв, что его обманули, он заявил Цапку о претензии на 120 миллионов рублей и намерении судиться.

«Последняя моя встреча с Цапками состоялась 4 ноября 2010-го. Они меня вызвали в офис «Слава Кубани» под предлогом переговоров о финансах. В кабинете были основные члены банды, Стрельцов явно на взводе. Ему постоянно кто-то звонил, он планировал какое-то масштабное мероприятие на вечер. Я и думать не мог, что он давал последние указания о подготовке к убийству Аметова», — говорит Дорошенко.

И продолжает: «Потом Стрельцов сказал, чтобы я забыл про свою долю в холдинге и какие-либо деньги. Цапок угрожал убить, размахивал пистолетом. А затем заявил, что им сейчас некогда меня убивать, они заняты, но «поставили меня в очередь». Я вышел из кабинета, понимая, что дни мои сочтены, поехал домой. На следующий день знакомые мне рассказали, что в доме Аметовых убили 12 человек. Подозреваемых задержали — это были Цапки. Выходит, эти ни в чем не повинные жертвы фактически спасли меня».

«Тем более Федя исчез, его даже не задержали. Он объявился в Кущевке, когда Цеповяза посадили, забрал все активы банды. Я говорил ему, что буду бороться. В 2015-м на меня напали и вспороли живот. Чудом удалось сбежать. Несколько лет пришлось восстанавливать сильно подорванное здоровье. У меня развилась депрессия. В этом году я узнал, что следственный отдел по Кущевскому району возбудил уголовное дело в отношении Федора Стрельцова по факту вымогательства. Речь шла о ранее открытом деле по заявлению другого предпринимателя. Тогда я собрался с мыслями, пришел к следователям и все рассказал», — заканчивает свою историю Дорошенко.

Сейчас Стрельцов находится в федеральном розыске. Дорошенко уточняет, что таких, как он, пострадавших от рук банды и не сумевших вернуть свое, десятки. И все они боятся говорить.

Когда в Сети появились снимки, где Цеповяз ест крабов, его бывшая жена Наталья Стришняя записала видеообращение. 

Она призналась, что фото муж присылал ей достаточно давно, но не знает, как они попали в общий доступ.

«Только за 2017 год я вынуждена была отправить ему около трех миллионов рублей, со своей карты, есть подтверждение, — рассказывает Наталья журналистам. — Он давал мне номер карточки и говорил, что деньги нужны то на лечение зубов, то на приобретение лекарств. Потом просил на ремонт комнаты отдыха, на покупку ульев, лекарств для пчел, оборудования для производства меда — у них в колонии есть пасека. После этого отношения стали другими. Он начал требовать выводить активы нашего совместного предприятия и просить слишком крупные суммы денег. Посыпались угрозы».

В итоге она развелась, сейчас делит имущество.

Надежда Цапок, мать главаря банды Сергея, провела в колонии семь лет, отбывая наказание за мошенничество и незаконное приобретение земельных паев. Освободилась в сентябре и вернулась в Кущевку.

Она уверена, что бывшей жене Цеповяза сейчас есть чего опасаться. «Я смотрела последнее интервью Наташи: она испугана. Но боится не мужа, а, думаю, все-таки Цапков! — рассуждает продавщица. — Во-первых, Надежда Цапок на свободе. Возможно, она захочет вернуть свои деньги и будет мстить. Во-вторых, еще неизвестно, где Сережа (Цапок). Может быть, он и не мертв. В станице никто не верит, что он умер. О том, что готовили двойника, говорили все. Денег-то много».